На неподконтрольной Украине территории Донбасса остаются в плену не менее 130 человек. Еще 25 человек находятся или в Крыму, или уже на территории России, где на них заведены уголовные дела. Поэтому, говоря о резонансных делах Надежды Савченко или Олега Сенцова, следует обращать внимание и на остальных политических заложников. Именно информационные кампании и политическое давление на Кремль может спасти людей. Так считает правозащитница Александра Романцова, координатор проектов Центра гражданских свобод и кампании LetMyPeopleGo.
– Чтобы увеличить перечень фамилий, о которых знают и говорят, мы работаем с Министерством иностранных дел. У них в коридоре для официальных делегаций разместили большую фотогалерею политических заложников. И стараемся сотрудничать с представителями Верховной Рады, которые ездят в Европарламент, в Совет Европы.
– Насколько они контактные?
– Достаточно контактные. Например, Ирина Геращенко была первой, кто в Совете Европы прочитала более трех самых известных фамилий.
Если ты через «Фейсбук» везде прокричал, сделал твиттер-шторм, договорился с журналистами – это принимается во внимание Администрацией президента, Верховной Радой
К счастью, в Украине после Майдана общественное мнение стало весомым. То есть, если ты через «Фейсбук» везде прокричал, сделал твиттер-шторм, договорился с журналистами – это принимается во внимание Администрацией президента, Верховной Радой.
– Как разрешится вопрос Надежды Савченко, по Вашему мнению?
– Раньше Надежда говорила, что она вообще не признает этот суд, не хотела признавать и приговор. Сейчас, возможно, рассматриваются различные варианты. Думаю, сейчас наибольшая вероятность, что обменяют. Другой вопрос – на кого обменяют. Если на двух «грушников», которых формально уже уволили (со службы – ред.), то зачем это Путину?
Если он еще полгода назад делал вид, что вообще не знает, кто такая Савченко, то сейчас они там должны понять, что ее надо отдавать. Потому что это слишком очевидный пример политического управления судами. Обратите внимание: никто не обращается в суд, чтобы тот пересмотрел приговор. Все обращаются к Путину: это политическое дело – прими политическое решение.
– Если удастся договориться, что ей объявят приговор и отправят в Украину отбывать наказание, – что дальше?
– Я полностью понимаю, что как только она попадет на территорию Украины – будет так же, как с Юрием Яценко, а он был единственным удачным кейсом кампании LetMyPeopleGo. Ему сказали: да, ты должен, но в мелочах, поэтому год, который ты уже отсидел, тебе засчитывается. А сейчас ему пытаются в судебном формате снять обвинения вообще.
С Савченко на территории Украины тоже сразу снимут все ограничения. Она является делегатом ПАСЕ и, думаю, будет работать, прежде всего, над такими вопросами, как освобождение пленных, ситуация в тюрьмах и противостояние Украины и России.
– Как считаете, перестала ли Россия делать вид перед Западом, что защищает права человека? Или еще в Кремле поддерживают эту иллюзию?
В России уже спокойно говорят, что выйдут из Совета Европы, – и большинство, кажется, 80% россиян, даже не понимают, что это означает их право на жизнь, их право на свободу, право на собрания
– Они уже давным-давно поменяли восприятие людей. Теперь говорят, что права человека – это о социальных гарантиях и благосостоянии, а не возможности, свободы. В России уже спокойно говорят, что выйдут из Совета Европы, – и большинство, кажется, 80% россиян, даже не понимают, что это означает их право на жизнь, их право на свободу, право на собрания.
В Крыму несколько дней назад псевдовласть выдала запрет на любые митинги: культурные, общественные, любые собрания. Даже в российском Краснодаре – где очень такая жесткая ситуация с правами человека – даже там они себе этого не позволяют. То есть, Крым – это сейчас самый худший вариант применения российского законодательства.
– Российские правозащитники или, может, омбудсмен России помогают в делах наших политзаключенных?
Российские правозащитники – это люди, которые уже 13 лет ковыряют бетонную стену ложкой
– Правозащитникам российским я регулярно предлагаю эвакуироваться, так как хотелось бы их защитить. Это люди, которые уже 13 лет ковыряют бетонную стену ложкой. Мы с ними постоянно контактируем относительно Крыма, потому что украинские правозащитники не могут туда приехать. Создали такую инициативу как Крымская полевая миссия, и она сразу попала в «патриотический стоп-список». Каждый раз, когда они демонстрируют солидарность с Украиной – имеют проблемы.
Помогают нам через общественные наблюдательные комиссии. Это дает возможность зайти, посмотреть и сообщить потом нам, как Афанасьев, Клих, Карпюк себя чувствуют. Но чтобы вы понимали: им даже сказать слово «оккупация» – это попасть под уголовное дело по статье об экстремизме.
А относительно омбудсмена России Эллы Памфиловой: насколько я знаю, наш омбудсмен так и не смогла договориться, чтобы забрать с собой из Крыма тех украинских граждан, которые находятся в местах несвободы. Речь идет о тюрьмах, интернатах, колониях, СИЗО, домах для людей с психическими заболеваниями. Украине она ничем не помогает.
– Какие сейчас есть механизмы, чтобы помогать украинцам, которых судит Россия по политическим мотивам?
Геннадия Афанасьева сейчас травят в тюрьме в Сыктывкаре, Республика Коми. Именно такими мелкими механизмами – то обыск у него устроят, то что-то запретят
– Во-первых, ищем юристов. Например, Геннадия Афанасьева сейчас травят в тюрьме в Сыктывкаре, Республика Коми. Именно такими мелкими механизмами – то обыск у него устроят, то что-то запретят. Поэтому даже если мы не можем вытянуть – адвокаты могут такие вещи решать.
Стараемся поддерживать контакт, это очень важно. Потому что Клиха и Карпюка мы нашли только через полгода. И семь, представляете, семь адвокатов пытались войти в их дело, а тех постоянно прятали. То есть, приходит адвокат в Челябинске, говорит: «Мы знаем, что он в СИЗО», а те ему «Ой, нет, у нас в СИЗО ремонт, их куда-то отправили, куда – не знаем». То есть, людям по полгода не говорят, что мы о них знаем, пытаемся найти свидетелей для их дела.
– И это ведь тоже инструмент давления.
– Конечно, это способ человека закрыть. И вот результат: у Карпюка сейчас проблемы с психическим состоянием. А его не признают несостоятельным, потому что тогда все его показания придется считать недействительными. На этом строится же дело, без этого развалится. Ну и, конечно, знаменитая фраза, что Яценюк тоже воевал в Чечне – ее же не могут «отменить».
– Как люди, которые имеют время и желание, могут помогать?
– Важно отслеживать акции и распространять информацию. Мы все публикуемые в группах LetMyPeopleGo, LetMyPeopleGo English, а также «Евромайдан SOS». Информация сейчас делает очень много. Если можете что-то переводить на другой язык – всегда рады, всегда отвечаем.
Путину должно уже чесаться от украинских политзаключенных, чтобы он их отпустил
Также надо требовать у своих депутатов действовать. Потому что это политические дела, и решить их можно только политическим давлением на Россию. Соответственно, Путину должно уже чесаться от украинских политзаключенных, чтобы он их отпустил. Я вижу только такой путь.
И нам постоянно приходится искать деньги. Адвокаты российские не только рискуют, когда берутся за такие дела, им еще и приходится очень далеко ездить. Несколько раз Светлану Сидоркину, адвоката Александра Кольченко, вызвали в Крым. Говорили, что будет суд, а затем звонили, что его отменили. А ведь каждый раз очень дорогой перелет.
Справка:
Правозащитная кампания LetMyPeopleGo, инициатива «Евромайдан SOS», Центр гражданских свобод и Фонд «Открытый диалог» подготовили подробный отчет по каждому из политических заложников, которые сейчас отбывают наказание или находятся под следствием:
Надежда Савченко, Станислав Клих, Николай Карпюк, Олег Сенцов, Александр Кольченко, Геннадий Афанасьев, Алексей Чирний, Александр Костенко, Хайсер Джемилев, Юрий Ильченко, Али Асанов, Ахтем Чийгоз, Мустафа Дегерменджи, Рустем Ваитов, Руслан Зейтуллаев, Ферат Сайфуллаев, Нури Примов, Сергей Литвинов, Юрий Солошенко, Валентин Выговский, Виктор Шур, Энвер Бекиров, Эмир-Усеин Куку, Вадим Сирук, Муслим Алиев, Ескендер Небиев.
