Активистка о российском суде: «они сами понимают, что сажают незаслуженно»

Российские суды 23 марта рассматривают сразу две апелляционные жалобы на приговоры оппозиционерам. В Московском городском суде состоялись слушание по делу активиста Ильдара Дадина, которого в декабре 2015 года первым в России приговорили к трем годам колонии за неоднократное нарушение правил проведения публичных акций – заседание перенесено на 31 марта. В Краснодарском краевом суде в этот же день начали рассматривать жалобу на приговор кубанской активистке Дарье Полюдовой, которую осудили на два года колонии-поселения за экстремизм и призывы к сепаратизму. Рассмотрение продолжится 30 марта.

Дело против Ильдара Дадина было возбуждено в январе 2015 года. Следственные органы сочли, что Дадин допустил нарушения на четырех акциях, хотя сам активист утверждает, что пикеты были одиночными и дополнительного согласования не требовали. 7 декабря 2015 года Басманный суд Москвы приговорил его к трем годам колонии общего режима, что на год больше, чем просил прокурор. Правозащитники назвали этот приговор "атакой на свободу слова" и усомнились в том, что статья, по которой был осужден Дадин, соответствует Конституции.

– Позиция защиты не изменилась, – поясняет Анастасия Зотова, супруга осужденного Ильдара Дадина. – Статья 212.1 противоречит Конституции. Но даже если судить по этой статье, то нужно принять во внимание, что Ильдар не нарушал правила проведения митингов, потому что стоял в одиночных пикетах, а одиночные пикеты не требуют уведомления.

– Вы сами надеетесь на какой-то благоприятный исход этой апелляции?

– Я надеюсь. Но есть еще мысли о том, что могут снизить срок до полутора или двух лет, которые просил прокурор. Есть надежда на то, что, может быть, дадут условный срок. Хотелось бы в это верить, но это такая слабая-слабая надежда, уверенности в этом, конечно, нет. Хотя очень-очень хотелось бы, чтобы Ильдар вышел.

– После приговора Ильдару, благодаря вам, началась серьезная кампания против статьи 212.1, и есть ощущение, что власти стали спокойнее реагировать на тех, кто выходит на пикеты. Ошибочно ли это ощущение?

– Это очень странная история. Действительно, в Москве есть люди, которых можно уже посадить. Например, против Марка Гальперина уже было заведено дело, и Марк Гальперин продолжает ходить на эти акции, и его продолжают задерживать. При желании его могли бы закрыть, но не закрывают. И почему это происходит – непонятно. Есть и другие люди, которые также выходят на акции, их также задерживают периодически, и там тоже есть четыре протокола об административном нарушении, но их тоже не обвиняют в уголовном преступлении. Я не очень верю, что это связано с нашей активностью, потому что не на таком уровне все же эта наша активность, чтобы влиять на государственные решения. Но действительно хорошо, если никого не посадят. И было бы еще лучше, если бы выпустили Ильдара и отменили эту статью, потому что она действительно отличается даже от всех других драконовских законов. Она просто противоречит российской Конституции!

​– А какие есть новости о самом Ильдаре? Вы писали, что в СИЗО сломалась почта и не удается с ним связываться. Что-то прояснилось?

– У нас было четыре способа общения с ним. Первый – через правозащитников, членов ОНК, которые ходили к Ильдару, передавали какие-то вещи и приветы. Второй – это адвокат, который тоже ходил, встречался и так далее. Третий – письма через Почту России, со штампом, в конвертах. И четвертый – письма через ФСИН по электронной почте. После свадьбы (свадьба Анастасии Зотовой и Ильдара Дадина состоялась в СИЗО 25 февраля 2016 года. – РС) через неделю мне пришло письмо с такими словами: "У меня все хорошо, я очень рад бы увидеть, не могу писать, напишу в следующем письме". Вот я жду следующего письма, неделю его нет, 10 дней его нет, две недели его нет, и у меня уже паника. Скорее всего, это из-за работы почты. Потому что потом, в прошлую пятницу, мне пришло письмо с Почты России, и в тот же день пришли письма через ФСИН по электронной почте, то есть те письма, которые он слал на протяжении этих двух недель, пришли в один день. Там было написано, что все хорошо, ничего страшного не случилось.

​– А он будет в суде? Или по видеосвязи его подключат?

– Ильдар сам писал ходатайство и даже, насколько я знаю, не одно, о личном участии в процессе. Но обычно в Мосгорсуд на апелляцию никого не привозят, они говорят, что видеосвязь – это тоже личное участие в процессе. Мы, друзья Ильдара, призываем как можно большее количество людей прийти в суд, потому что, может быть, от этого будет зависеть решение суда. Одно дело, когда сажают человека, который никому неинтересен, его тихо посадят и пусть себе сидит. А другое дело – если суд, принимающий решение, поймет, что это дело вызывает большой общественный резонанс, поскольку были нарушения в суде, дело не приостановили, когда была зарегистрирована жалоба в Конституционный суд по поводу статьи 212.1. Может быть, суд увидит общественный резонанс, и ему будет не очень комфортно нарушать все возможные правила и сажать человека по беспределу. Кроме того, мне кажется, очень важна поддержка. Если Ильдар все-таки отправится в колонию, это вопрос и о том, что с ним будет в колонии: человека, которого там никто не знает, легко избить, членовредительство какое-то ему приписать, если всем наплевать, то никто за него не вступится. А если опять же будет видно, что его дело получило общественный резонанс, за ним будут наблюдать правозащитники, то вряд ли в колонии с ним сделают что-то плохое. И даже если он будет сидеть, выйдет ли по УДО или ему придется досидеть до конца, но он выйдет целый и невредимый, – надеется Анастасия Зотова.

По статье 212.1, помимо Ильдара Дадина, к ответственности привлечены еще три человека – это активисты, которые регулярно участвовали в протестных пикетах: Марк Гальперин, дело в отношении которого уже около года находится на стадии расследования, Владимир Ионов, который накануне приговора по этим обвинениям покинул Россию, и Ирина Калмыкова, которая также из-за уголовного преследования находится за пределами России. Владимира Ионова и Ирину Калмыкову объявили в розыск.

Еще одна оппозиционерка, которая 23 марта ждет решения по апелляционной жалобе, – кубанская активистка Дарья Полюдова. Она не верит, что суд ее оправдает, хотя надеется на то, что удастся хотя бы снизить срок наказания. Дарью Полюдову, 27-летнюю активистку, организатора "Марша за федерализацию Кубани", осудили на два года колонии-поселения за посты в социальной сети "В контакте". В частности, следствие и суд сочли экстремистскими перепост картинки с текстом "Этнические украинцы Кубани хотят присоединиться к Украине" и запись, в которой Полюдова возлагает ответственность за все теракты и беды в России на Владимира Путина и вопрошает, почему россияне, подобно украинцам, не могут свергнуть режим. Дарья Полюдова вину отрицает и считает, что ее преследуют за политические взгляды. В своей апелляционной жалобе активистка просит суд отменить приговор в силу процессуальных нарушений и оправдать ее. При этом она считает, что только общественные акции в ее поддержку смогут повлиять на решение суда.

– В апелляционной жалобе я указала, что в моих действиях нет состава преступления, нет умысла к насильственному свержению конституционной власти, – рассказывает Дарья Полюдова. – Однако свидетель Сергей Титоренко (еще один кубанский активист, который был осужден за экстремизм, однако, как полагает Дарья Полюдова, заключил сделку со следствием и дал показания против нее в суде. – РС) сказал, что я якобы ему лично говорила о том, что я хотела свергнуть режим насильственно, это записано в его показаниях. В суде он это сначала отрицал, а потом все-таки согласился со своими первыми показаниями. Также моя апелляция была основана на том, что в суде первой инстанции не соблюдался принцип состязательности сторон. Все исследования, заключения, которые сторона защиты подавала по делу, не принимались судом. В ходе судебного заседания у нас было исследование лингвиста Ирины Левонтиной. Выводы этого исследования противоречат выводам нескольких экспертов, которых спрашивало обвинение. Но исследование Ирины Левонтиной вообще не было занесено в протокол судебного заседания, не было отражено, что именно я подавала ходатайство о приобщении его к делу. Кроме того, никто из свидетелей защиты не говорил о том, что я хотела свергнуть режим насильственно. Только Титоренко такое утверждал. Его показания не стоило принимать во внимание, но суд его показания принял во внимание. Остальные все свидетели говорили, что это их личное мнение, что я призывала именно к насильственному свержению, а Титоренко именно утверждал.

– Я правильно понимаю, что, исходя из тех нарушений УПК, о которых вы говорили, вы будете просить отменить приговор?

– Да, отменить и оправдать, хотя понимаю, что оправдание почти невозможно. Я максимум рассчитываю, чтобы "скостили" наказание на полгода. Но я не думаю, что и это произойдет. Сейчас, если бы в мою поддержку выступили, как в поддержку Савченко, по всей России, возможно, это бы и повлияло на приговор. А так, пара пикетов в регионах – это сильно на приговор не повлияет. По-тихому легче засадить человека, потому что, например, можно сказать что-то в суде. У нас суды по административным делам, со мной приезжал опер Котенко из ФСБ. Он тоже договаривался, видимо, с судьей. У нас суды по идее должны быть независимым органом, а на самом деле они подчиняются ФСБ, еще какому-то решению сверху. Люди сейчас забыли про мое дело, а когда меня уже посадят, мне уже не нужны будут эти пикеты в поддержку. Мне именно сейчас они нужны, потому что так можно хоть как-то привлечь общественное внимание и повлиять на приговор.

– Вы считаете, что именно общественная поддержка может повлиять на решение суда? Только она ли? Или, может быть, еще какие-то факторы?

– Нет, я считаю, что только общественная поддержка может повлиять именно на решение суда. Потому что это не обычная "уголовка", где что-то может сделать защитник. Тут дело политическое.

– С момента вашего приговора уже несколько месяцев прошло. Как вы это время провели? На вас оказывали давление или все было достаточно спокойно?

– Все это время никто на меня не давил. Я была удивлена. До приговора постоянно сажали на сутки. Видимо, сейчас решили сделать по-тихому. Они сами понимают, что сажают незаслуженно и тем самым они привлекают внимание к моему делу. Видимо, поэтому они решили на время от меня отстать, чтобы все меня забыли и оставить приговор в силе.

– У вас самой какие ожидания? Как вы настраиваетесь на среду?

– Я хочу заявить ходатайство о повторном допросе свидетеля Титоренко. Если суд удовлетворят ходатайство, то, может быть, заседание перенесут. Краевой суд обычно лучше соблюдает процессуальные моменты. Хотя я думаю, что там уже все готово, потому что был один эпизод. В перерыве во время первого заседания по моей апелляционной жалобе (10 марта 2016 года. – РС) один слушатель мне рассказал, что немного задержался, когда все ушли на перерыв, и услышал, что судья прокурору говорит: "Ну, вот, а ты хотел, чтобы одним днем все обошлось". Возможно, в этот раз все состоится, – заключает Дарья Полюдова.