В воскресенье 27 марта войска сирийского президента Башара Асада при поддержке российской авиации, а также Сил специальных операций России выбили боевиков террористической группировки «Исламское государство» из древнего города Пальмира и его современной части – Тадмора (на самом деле это одно и то же по смыслу, название на разных языках). Захват Пальмиры в мае 2015 года потряс мировое сообщество – особенно когда радикальные исламисты начали уничтожать здесь один за одним, под предлогом борьбы с «идолопоклонничеством», всемирно известные античные храмы и сооружения. Отвоевание Пальмиры сейчас – безусловная победа режима Асада, в том числе информационная. Сирийские правительственные силы развивают наступление, а ученые в ближайшее время надеются на месте оценить ущерб, нанесенный древнему городу.
Археологи и историки всего мира все еще внимательно изучают видеозаписи, поступающие из освобожденной от боевиков-исламистов Пальмиры. Некоторые памятники, к счастью, уцелели почти полностью (например, Агора, амфитеатр, большая часть Долины гробниц или священный для друзов замок Фах-ад-Дина II начала 17-го века), однако многие сооружения взорваны и разграблены – такие как Триумфальная арка, храмы Бэла и Баалшамина. Террористы, захватив город, зверски убили оставшегося здесь сирийского ученого, 82-летнего Халеда аль-Асаада – главного смотрителя Пальмиры, а в античном римском амфитеатре устраивали показательные казни пленных, которые снимали на видео.
Президент России Владимир Путин 27 марта в беседе по телефону с Башаром Асадом заявил, что, несмотря на вывод основной части российского военного контингента из Сирии, вооруженные силы России будут и дальше помогать его армии, в том числе – в разминировании исторической части Пальмиры. Сам Асад, в свою очередь, назвал операцию в Пальмире "доказательством эффективности сирийской армии и ее союзников".
Московский востоковед-арабист, политолог Григорий Косач несколько лет назад, буквально накануне начала в Сирии гражданской войны, в очередной раз побывал в Пальмире и вспоминает, что сирийские власти всегда содержали античный город и его исторические сооружения в очень хорошем состоянии – понимая, что это место является одной из визитных карточек страны и правящего режима. Сейчас "победа под Пальмирой", по мнению ученого, также крайне важна и для Дамаска, и для Москвы – хотя пока неизвестно, какой именно ценой, причем в буквальном смысле слова, она была достигнута:
– Какой была ваша реакция на известие об освобождении Пальмиры от боевиков-исламистов, а еще раньше, когда в прошлом году все поняли, что запрещенная в России группировка "Исламское государство" уничтожает памятники и древние храмы?
– Отвечая на вторую часть вашего вопроса, должен сказать, что это было горе – вне всякого сомнения. Потому что я считал, что это чудо больше уже никто не сможет увидеть. В конце концов, конечно же, полагал я, можно сделать некий новодел, но это будет совсем не то. Разумеется, когда я узнал об освобождении Пальмиры, то это была радость. И радость, используя строку известной советской песни, "со слезами на глазах". Потому что огромное количество памятников, которые прежде всего необходимо видеть, находясь в Пальмире, было разрушено. Но, с другой стороны, радость еще и потому, что, как выяснилось, значительные участки этой территории оказались нетронутыми. И это вселяет надежду, что люди, которые будут туда приезжать в дальнейшем, увидят значительную часть этой территории с теми памятниками, которые, к глубокому счастью, сохранились.
– Насколько властям Сирии до начала боевых действий удавалось поддерживать в порядке античные руины? Много ли там было туристов несколько лет назад, когда вы там бывали?
– Когда я там оказался, где-то 6-7 лет тому назад, то я не увидел там большого количества туристов. Это было связано с общей ситуацией в Сирии и возможностью попасть туда только в рамках организованных экскурсий. И, может быть, еще и потому, что это был, если мне не изменяет память, апрель. Это был еще не сезон. Народу было немного. Я был с группой российских деятелей системы высшего образования. Мы были одни на этой территории. С одной стороны, это хорошо, с другой стороны, как-то было странно видеть отсутствие туристов. Но суть не в этом. Я должен сказать, что все эти памятники находились в очень хорошей сохранности. Более того, там работали прекрасные люди. Они работали в местном музее. Они были настоящими искусствоведами. Они исполняли обязанности гидов. Они любили это место. Пальмира была для них делом всей жизни. И общее впечатление было, что все это действительно хорошо сохраняется. По крайней мере, не было видно никаких следов подпорок, ничего такого, что свидетельствовало бы о том, что эти памятники не получают достаточного финансирования, хотя предполагаю, что финансирование было не очень большим. И сирийские власти прекрасно понимали, что для пополнения бюджета сохранение этого памятника – очень важный источник.
– Давайте теперь поговорим об этих гамадрилах из "Исламского государства". Судя по сегодняшним сообщениям из Сирии, им все-таки не удалось выполнить свои кошмарные обещания – сравнять это место с землей совсем. Как я понимаю, главные потери – это храм Бэла и храм Баалшамина, но уцелели, например, Агора и амфитеатр. Они так много говорили о том, что они все уничтожат, что все это противно воле Аллаха и так далее. Почему им это не удалось? Они ведь владели Пальмирой почти год.
– Я думаю, что все заключается как раз в их идеологии. Вы сами сказали – памятники, по их мнению, противны Аллаху. Эти два храма, Бэла и Баалшамина, были разрушены, потому что, с их точки зрения, это капище языческих богов. Это абсолютно противно воле Аллаха. Все остальное – некие сооружения, которые, конечно же, можно было бы и разрушить, но, с другой стороны, это не те самые места, которые нужно немедленно уничтожить для того, чтобы люди раз и навсегда стали бы поклоняться единственному божеству. С другой стороны, у меня есть внутреннее убеждение, что, конечно же, в течение времени, пока игиловцы находились на территории Пальмиры, там производились "черные раскопки". Какими-то артефактами, осколками сооружений и колонн они также торговали, чтобы пополнять свой бюджет. При всем этом чудовищном отношении к памятникам истории, я обращаю ваше внимание, что в Ираке они разрушали в первую очередь капища языческих богов, даже если эти капища были, например, шиитскими святынями. У меня такое впечатление, что они были во многом прагматиками здесь. "Да, конечно, что-то мы уничтожаем. Наши действия, с нашей точки зрения, являются оправданными. Но остальное – а почему нужно все сразу уничтожать? Может быть, можно что-то продать, может быть, можно чем-то иначе воспользоваться". Так что этот прагматизм лежал в основе их поведения.
– Сегодня говорят о том, что надо восстановить утраченное, причем, очень много говорят об этом в западных странах. Например, мэр Лондона Борис Джонсон, кстати, похваливший Владимира Путина за помощь в освобождении Пальмиры, сказал, что, мол, у нас есть прекрасные британские археологи, великолепные специалисты инженеры, которых надо немедленно послать в Пальмиру. Как это все сочетается с противостоянием Запада и режима Башара Асада?
– Я не думаю, что здесь речь идет о смене отношения к режиму Асада. Это чисто эмоциональное восприятие. И мне кажется, прекрасно, что люди так воспринимают случившееся. Бог с ним, с режимом Асада, бог с ним, со всеми остальными вещами. Спасем то, что действительно принадлежит всему человечеству, это главное в данном случае. И отсюда желание оказать соответствующую помощь. Кстати говоря, как я себе представляю, эта помощь будет оказываться через ЮНЕСКО, не напрямую сирийским властям. И это лишнее доказательство того, что общий политический вектор в отношении сирийского режима не меняется.
– Взятие Пальмиры и тот факт, что ее отбили у боевиков "Исламского государства", безусловно, крупный военный успех. Много ведь говорилось в последние месяцы о том, что режим Асада на последнем издыхании, что армия его разбегается, что держался он исключительно на российской поддержке.
– Российская воздушная поддержка – это, конечно, существенный фактор. Но не стоит забывать и значительную иранскую поддержку режиму Асада, включая и действия "Хезболлы" на его стороне. Так что это тоже важный фактор в том, что он продолжает оставаться на своем месте. И я не склонен думать, что это исключительно успех сирийской армии. Прежде всего, потому что, конечно же, российская авиация продолжала наносить удары. И это тоже важный момент. Это была скоординированная акция России и сирийского режима, сирийской армии, который поддерживался, конечно же, и иранцами. С другой стороны, я слышу российские сообщения о том, что в Сирию направлен российский спецназ. Печально, конечно же, что один из этих людей погиб в боях за Пальмиру. Я так полагаю, что роль российских военных была чрезвычайно существенной. Мне трудно предположить, что эта операция планировалась без российского участия. Мне трудно предположить, что в составе наступавших на Пальмиру отсутствовали российские военные. Вот это российское вмешательство, собственно, и стало, на мой взгляд, тем фактором, который в огромной мере изменил положение режима и содействовал тому, что его ситуация была выправлена, эта ситуация изменилась, изменилась радикально. Это действительно огромный успех сирийских вооруженных сил, учитывая все те обстоятельства, которые я уже упоминал. Этот успех, конечно же, будет развиваться дальше. Россия делает все для того, чтобы этот режим сохранился. Россия усиливает его позиции, в том числе и в связи с новым раундом Женевских переговоров, который начнется в апреле. В конце концов, теперь этот режим получил возможность громко говорить о том, что он является важной силой в борьбе с "Исламским государством".
Интересовала ли Пальмира Россию как памятник древности? Это совсем иной вопрос. Но, так или иначе, взятие Пальмиры сейчас представляется и Дамаском, и Москвой как акт спасения части всемирного наследия человечества. Это огромное очко в пользу обоих игроков на сирийской арене. И еще одно обстоятельство. Взятие Пальмиры и, таким образом, реальное вступление армии Асада в боевые действия против "Исламского государства" – не мытьем, так катаньем – подталкивает вперед старую российскую идею о создании широкой антитеррористической коалиции, включающей всех. В том числе и асадовский режим. И это обстоятельство также весьма существенно для того, как будет развиваться ситуация и в Сирии, и вокруг нее в дальнейшем.
– Получается, что США, НАТО, страны Западной Европы, те, кто больше всего критиковал Асада, но при этом ничего по большому счету не сумел сделать в борьбе с группировкой "Исламское государство", сейчас на глазах проигрывают информационную войну?
– Я с вами абсолютно согласен. Они действительно оказались, по крайней мере, в очень странном положении. И информационную войну они проигрывают, и проблема состоит в том, что они, по сути дела, самоустранились от борьбы с "Исламским государством". По крайней мере, на территории Сирии. Это важное достижение России, с точки зрения того, что она реализует собственные интересы, сохраняя режим Асада.
– Вот это страшное, кошмарное "Исламское государство", которым всех пугали, сейчас, похоже, как-то скукоживается и тает, как кусок сахара под кипятком. Ведь иракская армия с юго-востока штурмует ее позиции, подходит к Мосулу, и Пальмира взята, и, вообще, они все куда-то бегут. Каковы главные причины того, что внезапно, буквально в несколько недель ситуация переломилась совершенно коренным образом? В чем причина внезапного проигрыша "Исламского государства"? Разве только в российской военной поддержке Дамаска?
– Что касается наступления иракской армии, то не так все там складно происходит. Я думаю, что здесь не нужно преувеличивать значение событий, которые сейчас развиваются в Ираке в связи с наступлением в сторону Мосула. Но вот какое обстоятельство мне представляется очень важным. Российская пропаганда бесконечно трубит о том, что Россия осуществляет операцию примирения на земле. Эта операция включает в себя установление прямых контактов между российскими представителями и некоторыми полевыми командирами. Я не знаю, каким образом эти полевые командиры достигают примирения с режимом. Но вспомните заявление российского президента о том, сколько стоила воздушная операция в Сирии до момента, пока из Сирии не стали возвращаться российские летчики. Это огромная цифра. Насколько же раздут этот бюджет российского Министерства обороны?! Среди аудиторий, в которых я занимаюсь, есть одна, в которой есть только лампочка. Сейчас еще полбеды, а зимой там находиться невыносимо. Но это так, к слову. Интересно, использует ли Россия все тот же бюджет Минобороны для прямого подкупа соответствующих полевых командиров?
Далее. "Исламское государство" смогло распространить свое влияние на значительную территорию, по крайней мере, в границах Сирии, устанавливая контакты с арабскими племенами того региона, который называется Джазира. Это как раз тот пустынный, полупустынный регион Сирии, который примыкает к Ираку. И эти суннитские племена поддерживали ИГИЛ в силу многих причин. Среди этих причин – абсолютно депрессивный характер этого региона. Они поддерживали ИГИЛ в связи с тем, что рассматривали курдов в качестве своих противников. Можно, конечно, радоваться провозглашению курдской автономии на части территории Сирии, но ни для кого не секрет, что после установления своего контроля и даже еще раньше курды депортировали арабоязычное население этой территории. Прогоняли и те самые полукочевые арабские племена. Не использованы ли финансовые методы, в том числе и в отношении этих племен, если так быстро разрушается "Исламское государство", теряющее свою поддержку среди местного населения? "Исламское государство" разумеется, теряет поддержку среди местного населения в силу того, что доходы этого квазигосударственного образования сокращаются. Так что здесь слишком много факторов, которые нужно знать, которые нужно видеть. Для этого необходимо попасть туда, посмотреть, как это делается, для того чтобы судить об этом с полной ответственностью. Но, как мне кажется, те некоторые моменты, которые я назвал, в частности бюджет Минобороны России, – серьезное средство для того, чтобы привлекать людей на свою сторону и сокрушить "Исламское государство", – полагает востоковед и политолог Григорий Косач.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: