В России происходит сакрализация насилия – правозащитница

Львов – Общественный деятель из России, правозащитница, литературовед Елена Волкова в интервью Радіо Свобода отметила, что диалог между Украиной и Россией возможен только тогда, когда Россия изменится. По ее словам, в российском обществе отсутствует осознание покаяния, все время происходит сакрализация насилия, оправдание войны. В России Елена Волкова чувствует себя в меньшинстве, но убеждена, что нельзя молчать о зле.

– Госпожа Волкова, Вы в 2011 году уволились из Московского государственного университета. Что стало той последней каплей, когда Вы себе сказали себе – достаточно?

– Я преподавала «Библию и литературу» и довольно критически оценивала религиозную ситуацию в России. Свободно преподавала свой предмет, а художники и писатели очень легко обращаются с библейскими художественными образами. Эта дисциплина в основном сформировалась на Западе. Я организовывала российско-британские конференции о религии и литературе. У меня был свободный и открытый подход к предмету. А вокруг формировалось религиозное литературоведение, которое строго оценивало писателей, которые должны отвечать требованиям религиозной идеологии, как раньше отвечали требованиям советской идеологии. И начался своеобразный страшный суд над русской литературой, а что уж говорить об английской. Я пыталась найти в России профессиональную среду, но так и не нашла, поэтому ездила на Запад, писала, печаталась для Запада и одновременно преподавала в Московском университете. Постепенно у меня начались проблемы с утверждением тем для дипломников и аспирантов.

– То есть Ваши ученики становились заложниками ситуации и таким образом на Вас давили, чтобы вы ушли.

– Да, и я поняла, что меня просто выживают. Потом еще была история с учебником Александра Вдовина и Александра Барсункова по истории России ХХ века, просталинская, шовинистическая книга, даже нацистская, безграмотная, в духе «русского мира» или имперского русского национализма. По этому учебнику учились студенты, и это вызвало недовольство среди моих коллег. Тогда на факультете иностранных языков открыли российский клуб и на первое заседание пригласили Олега Платонова, который известен тем, что отрицает Холокост, еврейские международные организации против него судебные иски подавали. На следующую встречу пригласили кремлевского идеолога Александра Дугина. Я на афишах писала – «нацизм не пройдет». Я себе когда-то дала слово (я начала преподавать в университете в период перестройки, в 1988 году, когда была эйфория, свобода): если когда-нибудь будет идеологическое давление, то я уйду. Лучше печь пироги, чем читать лекции во время такого давления. Потому что так достойнее и честно. Потому что, когда тебе говорят, что ты должен делать, когда студенты становятся заложниками, это не допустимо. И я уволилась.

​– Поняли ли Вас в научной среде, коллеги, с которыми Вы работали с 1988 года?

– Это очень странно, но нет. Хотя я с каждым встретилась и каждому объяснила свой поступок.

– Сработал страх или нежелание Вас понять?

– Люди не хотели потерять свой статус преподавателя МГУ, хоть зарплаты маленькие, но социальный статус есть. Это корпоративная преступная психология. Мне в последние годы работы своим знакомым было стыдно признаваться, что я работаю в университете, потому что сразу вешали ярлык – взяточник. Но и эта проблема, как и другие, не обсуждалась в среде университета, потому что корпоративная этика была аморальна, и нельзя было выносить мусор наружу. Московский университет является питомником имперского шовинизма, кремлевская идеология ужасно давит.

– Вы ушли в никуда, как справлялись?

– Я человек верующий, уверена, что так Господь хотел, и так все сложилось в жизни. Могла себе позволить просуществовать без работы год. Я должна была освободиться, потому что задыхалась, а когда ушла, почувствовала облегчение. Но не столько боялась потерять работу, как того, что могут состряпать дело, когда посадят не за то, что говорил, а за то, чего никогда не делал. Я живу под Москвой, на даче, нахожусь во внутренней эмиграции, живу в лесу в доме. Однако часто бываю в Москве, потому что занимаюсь организацией акций протеста, конференциями памяти священников диссидентов, стараюсь проводить чтения, много лет дружила с отцом Глебом Якуниным, вот пишу о нем книгу. Стараюсь защищать художников, когда начались суды над выставками, защищала группу «Пуси Райт».

​– Ведут ли за Вами наблюдение спецслужбы, имеете ли проблемы при выезде за границу?

– Нет, я чувствую, что я одна из многих, но не чувствую себя лидером. У меня была история, когда нас арестовали с коллегой на годовщину панк-молебна, когда девушки группы были в тюрьме. Но нас отпустили. Дважды при выезде в аэропорту меня спрашивали, куда лечу, откуда прилетела, последний раз на паспортном контроле мою фамилию увидели в списке и куда-то звонили, но пропустили после каких-то разговоров. Затем уже, наверное, моя фамилия из черного списка исчезла, потому что ничего такого не было. Я почувствовала радость, что ушла из университета, из церкви, что пишу и говорю, что хочу, и никто от этого на работе не пострадает.

– В Украине убеждены, что таких, как Вы, людей в России единицы, чувствуете ли себя в меньшинстве?

– «Антивата» в России, как меня назвала подруга. На марше против войны в Украине, против агрессии России нас было 50 тысяч, это очень было приятно. Я несла черную вышиванку. На конгресс интеллигенции собирается несколько тысяч, там зал большой, подписывают люди петиции. Есть так много людей, которые не могут себе позволить говорить правду вслух. Кто-то боится, кто-то находится в состоянии ужаса, кто в травмированном состоянии, в депрессии. Ведь это травматическое давление выдержать без депрессии сложно.

Идеи ненависти и исключительности

– Если вспомнить ужасную историю ХХ века, репрессивная машина уничтожила не одну тысячу людей. Советская система не изменилась, идеология ненависти и дальше срабатывает?

– Россия держится на двух идеях – своей исключительности и ненависти к врагам, то есть любовь к себе и ненависть к другому. Это идеология, направленная на низкие инстинкты человека, как любая человеконенавистническая религия, религия ненависти она прекрасно накладывается на советскую идеологию и дореволюционную – православие, самодержавие, народ-Богоносец. Все три идеологии – царской России, советского времени, постсоветского, этого «русского мира» или православного талибанства и джихада – они все имеют общие константы, русские, мол, лучшие всех, то есть гордыня работает. В религиозной среде это очень хорошо работает, где человек должен каяться в своих грехах и ему хочется как-то это компенсировать. Он грешник, но он русский, православный светоч мира, спаситель народов. Сейчас идеология осажденной крепости, окруженной со всех сторон врагами, а изнутри еще и разрушаемая врагами, поэтому надо все время бороться, то есть русские-воины, отсюда милитаризация, отсюда языческий культ силы, насилия, жестокости, это хорошо накладывается на Россию, прошедшую варваризацию сознания после 1917 и 1991 годов. Криминализировано государство, бизнес, политическая жизнь, а сейчас массовая криминализация, когда в сознании среднего человека нет запрета на убийство, на кражу, нет нравственной реакции на это зло. Даже утонченные люди не реагируют на нарушение международных законов, прав на преступления. Я пыталась людям объяснить, что такое аннексия Крыма, это преступление. И я поняла, что у русских нет правового сознания, нормального здорового отношения к насилию. Такое впечатление, что люди пусты.

В России идет сакрализация насилия. Сакральное – это государство, лидер, Путин, Русская православная церковь, то есть сакральные институты власти и их лидеры. У нас на Иисуса Христа не ссылаются, ни на заповеди, ни на нравственное учение Христа, у нас вся система построена на лжесвидетельстве. В России не работает ни один государственный институт – судебная система гнилая, разрушенное образование, упадок медицины, разрушается изнутри человек, топчутся по его душе. Пришел, ограбил, убил и вернулся, сначала в Украине, затем в Сирии. Такое впечатление, что только войной, кровопролитием эта вампирская власть может держаться в России.

​– Вместе с тем в мире Россия усиливает свою пропаганду и, в частности, влияет на среду мигрантов, бежавших из России в поисках лучшей жизни. Почему так?

– Это очень странное явление, когда люди уехали из России и за рубежом поддерживают худшее в России. Это ностальгия, которая оказывается сильнее их. По принципу – пусть плохо, но свое. Люди после войны возвращались из эмиграции, тогда специально за границу отправляли эмиссаров, чтобы агитировали. Люди возвращались и оказывались в лагерях. Почему они поверили, хотя понятно, что ничего не изменилось в России? Это ностальгия, которая сильнее, чем нравственное понимание. Это какой-то голос крови. Другая причина в том, что это результат антропологической катастрофы мутации советского человека. Он уехал в общество, к которому внутренне не готов, срабатывает родство с деспотией, альфа-самцом во власти, диктатором, культом силы, имперским доминированием. Потому что это сидит внутри человека, потому что эмигрант, воспитанный в советское время, и в нем говорит советский варвар. Ему некомфортно в европейской атмосфере, он внутренне не дорос до европейских правил жизни, он унижен в Европе, потому что дома был банкиром, находился в другом социальном статусе. В Европе он – русский, срабатывает гордыня. На гордыни очень много всего построено. Он русский приехал в Европу, хочет за ночь стать немцем, американцем, но на нем клеймо советскости, русскости, второсортности. Поэтому заполняет это, радуется силе Путина, это ужасно, потому что слышала это от эмигрантов. Для чего им за границей поддерживать альфа-самца... Потому что это добавляет значимости, он не понимает, что в той цивилизации, в которой он живет, это его полностью дискредитирует, не понимает, что этим проявляет свою преступную сущность. Это просто удивительно.

«Мастерская» сюжетов на Лубянке

– Как думаете, возможно ли когда-то взаимопонимание между Украиной и Россией, возможен хотя бы намек на диалог?

– В России нет осознания общественного покаяния. Очень мало сил для того, чтобы страна поняла покаяние. Сейчас проводят аналогию с немецким время, тогда денацификация проходила под давлением извне, немцы были побеждены. А у нас религия «победителей», мы же «миролюбцы». Куда только не приеду, не покидает осознание, сколько мы везде принесли людям горя. Это проклятие представлять Россию, это шлейф преступлений. Чтобы было осознание покаяния, должна случиться какая-то катастрофа, не знаю, хаос, насилие... Сколько еще жизней заберет Путин с собой, когда будет отходить? Декоммунизация без внешнего давления невозможна в России. За ХХ век сколько еще надо судить и судить. Мне так кажется, что будет распад России. Но, например, представим, Татарстан станет самостоятельным государством. Сколько будет претензий к советскому времени и к Путину. Возможно, тогда начнется какое-то осознание в обществе.

– В России пишутся новые и новые сценарии гибридной войны, сценарии репрессий, в которых главные герои – живые люди, их судьбы, как, например, Надежда Савченко, Олег Сенцов, другие арестованные украинцы. Это понимают россияне?

– Это все «литературные сюжеты» с Лубянки (местоположение органов госбезопасности – РС). Это же какое нужно иметь представление о зле, насилии, жестокости! «Литературный гений» Лубянки пишет изящные сюжеты и играет с жизнью людей, живые люди становятся персонажами, они придумывают изощренные сюжеты террористических актов, готовят людей, сколько это требует сил. Вновь ожила «литературная мастерская» Лубянки, лжи и кровавых сценариев. Каждый день кого-то уничтожают.

​– Не опускаются ли у Вас руки, когда видите, что акции протеста поддерживают единицы таких, как Вы?

– Для меня количество не является важным. Я готова к варианту один против всех. Меня пугает другое: если бы появилась строка типа, что «Россия напала на Украину», и никто из россиян не протестовал против этого. Такая строка просто страшна. Конечно, сегодня санкционированные акции в России и смех и стыд, потому что протест должен быть протестом. Но если никто не придет, не получится – это еще страшнее. Российская имперская матрица кровожадная, если она останется, то породит еще одного монстра, в другом обличье. Будет перелом, как это было в 90-х? Нам сейчас нужны силы и вера, чтобы противостоять злу, нам нужно выстраивать человеческие отношения. Украинцы не имеют права разочаровываться, потому что их вера и борьба придает нам силы, тем, кто поддерживает Украину.