Цены на нефть превысили 44 доллара за баррель, вернувшись к уровням начала декабря. Курс рубля к доллару вырос за последние два месяца на 18%, и на валютной бирже в Москве доллар впервые с ноября стоит 65,5 рубля. Годовая инфляция в России снизилась до уровней почти двухлетней давности, когда девальвация рубля только начиналась. Сами деньги при этом дешеветь отнюдь не спешат – ставки по банковским кредитам едва меняются. Впрочем, и явного сигнала от главного их регулятора рынки пока не получили. Он по-прежнему выражает опасения по части как цен на нефть, так и предстоящих расходов госбюджета. Тем не менее, отмечает эксперт, банкам в условиях и упавших прибылей, и одновременно избытка рублей необходимо как-то зарабатывать на своих кредитах.
Ключевая ставка Центрального банка России (ЦБ), ориентир для большинства остальных процентных ставок в экономике, остается неизменной – 11% годовых – уже в течение восьми месяцев подряд. В августе, когда ЦБ менял ее в последний раз, годовая инфляция составляла 15,8%, к началу апреля она замедлилась более чем вдвое – до 7,3%.
Вся эта “цепочка” наглядно проявилась в 2014-2015 годах, когда происходила девальвация рубля.
Но даже на этом фоне Центробанку явно не хватает пока весомых аргументов в пользу нового снижения ставки уже в самом ближайшем будущем, полагают опрошенные нами в Москве экономисты. Тогда как прежние его опасения пока сохраняются в полной мере.
Владимир Тихомиров, главный экономист финансовой компании “БКС”:
– Ставка ЦБ сейчас превышает уровень инфляции сразу на 3,7% – такого разрыва мы давно уже не видели. Однако существует и целый ряд факторов, которые объясняют “осторожность” ЦБ. Да, цены на нефть выросли за последние месяц-полтора, рубль укрепился, а рынок начинает постепенно разворачиваться в сторону ожиданий более низкой инфляции. Но, с другой стороны, если нефть вдруг вновь начнет дешеветь, за ней последует и рубль. И ЦБ, судя по последним заявлениям его руководителей, в общем-то опасается такого сценария.
Дмитрий Савченко, главный аналитик шведского банка Nordea в Москве:
– Хотя резкое замедление инфляции и объясняется во многом эффектом “высокой базы” соответствующих месяцев прошлого года, тем не менее, оно, само по себе, безусловно, является аргументом в пользу снижения ключевой ставки. С другой стороны, возник новый аргумент – неопределенность бюджетной политики. Ведь Центральный банк, по сути, не имеет всей информации относительно планов ближайших действий Министерства финансов – какое количество денег будет влито в экономику через бюджет? На последних заседаниях ЦБ этот аргумент, видимо, и стал основным против снижения ставки. Когда же Минфин раскроет свои карты и объявит дефицит бюджета по итогам года – по сути, это означает, сколько денег будет дополнительно влито в экономику, у Центрального банка, думаю, будут развязаны руки, и ЦБ пойдет на снижение ключевой ставки.
Владимир Тихомиров:
– В текущей ситуации снижение ставки значительного эффекта может и не оказать – банки сейчас отнюдь не испытывают нехватки рублей. То есть рублевой ликвидности у банков намного больше, чем они могут разместить. Это проявляется, в частности, и на межбанковском рынке, где ставки кредитования уже не первый месяц остаются ниже ставки ЦБ. А также, видимо, начинает отражаться и на решениях самих коммерческих банков относительно собственных ставок по кредитам. Они начинают постепенно снижаться – ведь банкам необходимо как-то зарабатывать деньги, даже без оглядки на действия ЦБ. Поэтому, на мой взгляд, эти факторы – цен на нефть и определенного избытка рублевой ликвидности у банков – могут сыграть не последнюю роль в случае, если Центральный банк не будет пока снижать ключевую ставку.
Рынок начинает постепенно разворачиваться в сторону ожиданий более низкой инфляции. Но если нефть вдруг вновь начнет дешеветь, за ней последует и рубль.
В какой мере нынешняя ключевая ставка ЦБ определяет фактические ставки по банковским кредитам – частным лицам или компаниям? Ведь они чуть ли не вдвое ее превышают, если судить по выступлениям некоторых участников прошедшего во вторник в Москве “Биржевого форума”…
Дмитрий Савченко:
– Прежде всего следует говорить о ней, как о ставке, которая формирует расклад на денежном рынке. По сути, ключевая ставка регулирует стоимость тех средств, которые банки получают от Центрального банка, либо, наоборот, размещают в нем же на своих депозитах. Соответственно, она очень сильно влияет на весь денежный рынок, определяя в том числе и ставки по кредитам корпоративным заемщикам или частным лицам. Другой очень важный момент – инфляционные ожидания. Если Центральный банк, условно говоря, убедит рынок в том, что через два-три года инфляция достигнет намеченных 4% в год, то и так называемые “длинные” ставки автоматически снизятся – по сути, речь идет о том, какими, по мнению рынка, эти ставки будут через несколько лет? Собственно, этот процесс мы и наблюдали в последние месяцы: рынок постепенно “уверовал” в то, что инфляция через 2-3 года будет заметно ниже текущей. Это проявилось и в том, что заметно снизились “длинные” ставки по гособлигациям (ОФЗ). Что, в свою очередь, означает и снижение процентных ставок по кредитам.
Владимир Тихомиров:
– Помимо конкретного уровня ключевой ставки, как такового, Центральный банк, если он снижает ставку, еще и адресует финансовой системе страны мощный сигнал: то есть он считает, что угроза финансовой стабильности сокращается, и на будущее ЦБ ожидает, например, устойчивого тренда на снижение инфляции. В этом случае даже те коммерческие банки, которые, возможно, пока и не собирались снижать ставки по своим кредитам, скорее всего, последуют за ЦБ. Поэтому в нынешней ситуации, когда недостатка рублей у банков не наблюдается, именно психологический эффект от снижения ставки ЦБ оказывается более важным, чем собственно то, что привлечение рублевой ликвидности от ЦБ станет для банков чуть дешевле.
Ставки по кредитам начинают постепенно снижаться – ведь банкам необходимо как-то зарабатывать на них деньги, даже без оглядки на действия ЦБ.
В условиях, когда нефть, как главный продукт российского экспорта и основной источник поступления в страну валюты, резко подешевела, можно ли, на ваш взгляд, говорить о том, что для самого Центрального банка, в части ориентиров его денежной политики, динамика нефтяных цен оказывается даже важнее собственно динамики внутренней инфляции?
Дмитрий Савченко:
– Внутренняя инфляция так или иначе зависит от стоимости импорта, которая, по сути, формируется динамикой курса рубля, а значит – ценами на нефть. Кроме того, сами колебания нефтяных цен в большой степени формируют ожидания в отношении и внутренних цен. В этом смысле, конечно, можно говорить, что цена нефти оказывается более значимой для Центрального банка, чем цены на внутреннем рынке.
Владимир Тихомиров:
– Несомненно, цена нефти определяет – через курс рубля – рублевую стоимость импорта в Россию. Причем импорта не только готовой продукции, но и самых разных комплектующих или сырья, которые используются во внутреннем производстве. Вся эта “цепочка” наглядно проявилась в 2014-2015 годах, когда происходила девальвация рубля. В периоды кризисные она играет особенно определяющую роль…
Поэтому в нынешней ситуации, когда недостатка рублей у банков не наблюдается, именно психологический эффект от снижения ставки ЦБ оказывается более важным, чем собственно то, что привлечение рублевой ликвидности от ЦБ станет для банков чуть дешевле.
В статистике общего платежного баланса России, представленной им на этой неделе, Центральный банк обращает особое внимание на то, что в первом квартале российский экспорт сократился более чем на треть к уровню трех первых месяцев прошлого года. При этом недавние темпы падения импорта в страну существенно замедлились. В принципе и то, и другое – спад экспорта при относительной стабилизации импорта – является факторами дополнительного давления на рубль в сторону его ослабления. Но могут ли они заметно повлиять на ближайшие решения Центрального банка по ставкам?
Дмитрий Савченко:
– Динамика экспорта-импорта очень волатильна в течение года. Поэтому говорить о том, что эти показатели первого квартала каким-то образом повлияют на политику Центрального банка или на курс рубля, пока рано. Действительно, темпы восстановления импорта в начале года опередили темпы восстановления экспорта. Однако я практически уверен, что на фоне текущей динамики цен на нефть эти показатели уже очень скоро сравняются, после чего экспорт так или иначе опередит импорт.
Владимир Тихомиров:
– Последняя статистика платежного баланса, действительно, большого оптимизма не вызывает. Но это – лишь на первый взгляд. Да, снижение экспорта оказалось заметно большим, чем снижение импорта, но надо учитывать сезонную специфику. Первый квартал традиционно – период самого низкого в течение года спроса на основные товары российского экспорта. Поэтому данные за январь-март не очень показательны для годовой динамики в целом. В первом квартале средняя цена российской нефти Urals оказалась ниже 32 долларов за баррель – в последний раз такое было в 2004 году! И неудивительно, что объемы экспорта, выраженные в долларах, значительно упали. Но позитивом здесь, на мой взгляд, является именно импорт. Замедление темпов его падения я расцениваю как знак того, что внутренний спрос в стране, резко упавший в 2015 году, начинает стабилизироваться. Говорить о полном его развороте в сторону роста, конечно, преждевременно, но не исключено, что уже в этом году мы такой разворот увидим. Поэтому в целом, на мой взгляд, эта статистика большого влияния на ближайшие решения Центрального банка по своим ставкам не окажет. Особенно, учитывая существенно выросшие, по отношению к средним уровням первого квартала, цены на нефть.
Ближайшее заседание совета директоров Банка России, на котором будут обсуждаться процентные ставки, намечено на 29 апреля.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: