В своей недавней статье российский журналист Игорь Яковенко рассуждает о феномене "ур-холуйства". Как его определяет сам автор, это искренняя, преданная и иррациональная любовь к российским властям и одобрение самых преступных проявлений их политики в среде русских эмигрантов, уже давно формально независимых от России. "Об ур-холуйстве как атрибуте русской культуры и его живучести свидетельствует тот факт, что значительная часть эмигрантов, уехавших из СССР в 1980-е и из России в 1990-е годы и живущих сегодня в странах Европы и в США, является поклонниками Путина, поддерживают его авантюры, включая аннексию Крыма, войну на востоке Украины и убийства граждан Сирии, не являющихся террористами. Находясь за пределами России, они не могут рассчитывать на "восхождение по лестнице господ" за счет "успехов в лакействе". Тем более невозможно заподозрить русских эмигрантов в страхе перед российской властью: они находятся вне пределов ее досягаемости. Так что тут мы имеем кристально чистое, дистиллированное холуйство. Холуйство без страха и упрека", – отмечает Яковенко. Публицист связывает этот феномен с "рабской покорностью, стремлением раствориться в системе", и называет его "трансэпохальным явлением русской жизни и русской бытовой и политической культуры".
"Общее в ур-холуйстве и сталинского, и брежневского, и путинского замеса то, что холуй признает не правоту идеи, а правоту силы. Поэтому холуя невозможно переубедить, ему невозможно "раскрыть глаза" новой информацией... Ур-холуй, как местный, внутрироссийский, так и эмигрантский, идет за Путиным не потому, что тот покорил его своей логикой и поразил изяществом аргументов. Он идет за силой", – уверен автор. Однако, на мой взгляд, помимо впитавшейся в российский менталитет привычки иррациональной покорности и восхищения культом силы, значительную роль в этом явлении (по крайней мере, в его сегодняшнем проявлении) играет умелая манипулятивная тактика Кремля.
Однажды я уже упоминала, что лучшее, что удалось кремлевской пропаганде и что, возможно, составляет ее основу, – внушение ложных ассоциаций, стереотипов и шаблонов, которые российская власть затем использует. Отчасти этим можно объяснить заметное число сторонников Путина даже в русской диаспоре в США. К слову, поддержка российских властей среди таких представителей диаспоры довольно часто сочетается с искренней и бескорыстной ненавистью к стране проживания – в данном случае к Америке.
Вопреки пропагандистским определениям российских правозащитников как "пятой колонны", я, как человек, несколько лет до эмиграции проведший среди гражданских и политических активистов и знающий их досконально, могу констатировать: ни разу в жизни я не встречала там ни одного человека, ненавидящего свою страну. Конечно, до войны на Украине и до разгула политических репрессий в правозащитном сообществе присутствовали самые разные люди, в том числе случайные, но вот ненавистников, сознательных врагов, желающих России зла, не было.
Впервые я увидела людей, искренне, бескорыстно, всей душой ненавидящих страну, в которой они живут, и желающих ей краха, только здесь, в русской диаспоре США. Особенно странно это выглядит, учитывая, что многие россияне уже имеют американское гражданство, некоторые – политическое убежище (!), живут на пособие или на хорошую зарплату, не собираются возвращаться домой и лишь вожделенно рассуждают о том, как замечательно будет, когда Россия уничтожит "проклятых пиндосов".
Во многом, на мой взгляд, корни такого явления кроются в слабых традициях развития гражданского общества и "горизонтальных" связей. Это привело к тому, что многие россияне предпочли объединяться за границей вокруг организаций, созданных Кремлем, по сути, аффилированных с российскими консульствами и представительствами. Притом объединение в таких организациях происходит на основе политических, а не культурных факторов, в данном случае поддержки Путина и развязанной им войны.
Дополнительным стимулом для такого рода объединения служит и то, что отношение к эмигрантам как к предателям Родины внушается в России в последнее десятилетие с таким же упорством, как в советское время: "Уехал – значит, предал". Эта установка оседает у многих в подсознании так глубоко, что порождает совершенно нелогичное чувство вины. Понятно, что несколько лет назад антиамериканская пропаганда была не такой интенсивной, как сейчас. В результате у многих людей здравый смысл и личные мотивы брали верх, они отбрасывали пропагандистские доводы и все же уезжали, но чувство вины оставалось у них в подсознании.
"Пусть у меня будет плохо, лишь бы у окружающих было еще хуже" – типичная формула зависти
Я однажды уже писала о том, что в России, где нет неприкосновенной частной собственности и независимых судов, где человек не чувствует себя защищенным со стороны закона, единственной опорой для него становится лояльность государству. Для многих россиян – за исключением, разумеется, тех, кто сознательно встал на путь инакомыслия – осознание своего конфликта с государством есть довольно травматический фактор. Они всего лишь решили попользоваться благами цивилизованного мира и заработать побольше денег, но вот нести на себе ярлык "предателей" совершенно не готовы!
Во многом поэтому любые формы объединения, навязанные Кремлем, такие люди воспринимают с радостью. Участие в жизни подобных организаций становится практически официальным восстановлением связи с бывшей Родиной, дает уверенность, что теперь никто не сможет назвать их предателями. Особенно важно для такого типа эмигрантов видеть связь близких им по духу организаций с российскими консульствами, то есть, фактически, с самим государством.
Помимо этого, немаловажным психологическим фактором, способствующим такому двоемыслию, является банальная зависть. Как атрибут неблагополучного общества, она свойственна многим россиянам, и, что самое плохое, не исчезает с приобретением материального благополучия. Сегодня уже широко разошлась ставшая анекдотичной фраза: "Как могла такая чистая, богатая, ухоженная страна, как Америка, достаться американцам?" Именно так мыслят многие американские "путинисты".
Даже наличие собственного дома и ведение внешне вполне американского образа жизни не может переломить это чувство обделенности. Русский эмигрант все равно ощущает, что его собственное детство или детство его родителей прошло в иной, гораздо худшей среде; что сочетание природной и рукотворной красоты, так часто наблюдаемое в американских пейзажах – продукт не его родной, а иной культуры. Возможно, именно здесь и кроются истоки описываемой Яковенко деятельности русских эмигрантов, ведущей к разрушению их новой родины. "Пусть у меня будет плохо, лишь бы у окружающих было еще хуже" – типичная формула зависти.
Однако, поскольку вожделенный крах Америки (Израиля, Европы и т. д.) все никак не наступает, компенсацией чувства обделенности и становится культ силы. "Мы не умеем созидать, но зато мы сильнее", "У меня не было американского детства, зато у меня есть две страны, и обе меня признают" – вот основные бессознательные мотивы "бескорыстных холуев", о которых говорится в статье российского публициста. На самом деле, такое "холуйство" нельзя назвать в чистом виде бескорыстным. Оно дает вполне зримое ощущение морального превосходства над объектом зависти.
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: