Исповедь «самообороновца»: как в Крыму россияне «русский мир» строили

Сейчас он понимает, что операция "русский мир" в том виде, в каком ее провозгласил и проводил в жизнь Кремль весной и летом 2014 года, оказалась кровавой утопической авантюрой. А 27 февраля того же года, когда он оказался в Симферополе в качестве одного из добровольных глашатаев этого самого "Русского мира", цель казалась вполне реальной и оправдывающей средства.

Александр, в данное время просто московский бизнесмен, давно вернулся из Крыма, где проработал значительное время сначала в штабе "Русского Единства", а затем, после аннексии, и в подконтрольном России правительстве полуострова. По причинам безопасности он не называет своего настоящего имени, как и до сих пор не считает присоединение Крыма аннексией.

Оказавшись в Симферополе, Александр активно включился в работу штаба "Русского Единства". Оно в то время формировало отряды "самообороны", пока "зеленые человечки" из состава регулярных войск Российской Федерации окружали и блокировали на полуострове один военный объект за другим. "Местная самооборона" должна была стать своеобразной прокладкой между украинскими военными и "зелеными человечками", то есть изображать представителей восставшего народа и "по-хорошему" договариваться с украинскими военными о сдаче объектов без боя, в то время как "зеленые человечки" в основном бряцали оружием и хранили молчание, словно они были пришельцами из космоса, марсианами.

Добровольцы прибывали из России десятками и тут же присоединялись к силам "самообороны", быстро пополнявшейся и местными жителями. Сначала оружия, кроме охотничьих стволов, не было вообще, рассказывает Александр. Как не было денег на экипировку, даже на маски. Но с 3 марта, когда были захвачены и открыты местные хранилища "Ощадбанка", "Приватбанка" и местного отделения Госбанка, "деньги стали ежедневно привозить мешками". "Самооборонцам" стали платить в день по 600–800 рублей, и их силы стали еще заметней пополняться с каждым днем.

"Ополченцы" не только блокировали вместе с "зелеными человечками" украинские воинские части, но и начали реанимировать подобие порядка на улицах сел и городов, из которых украинские милиционеры исчезли, словно испарились, уже 28 марта, через сутки после захвата российскими гэрэушниками Верховного Совета республики.

Первой операцией "ополчения" было ожидание и подготовка встречи так называемого "поезда дружбы" из Киева с "вооруженными до зубов бандеровцами из "Правого сектора", который, по сведениям штаба "самообороны", полученным из "надежных источников", должен был прибыть в Симферополь 28 марта, но так и не прибыл.

В первые дни марта все следили за решениями республиканского Верховного Совета относительно объявленного референдума, сроки и формулировки которого постоянно изменялись.

"До 6 марта говорить о присоединении к России и вывешивать российские триколоры было запрещено, – говорит Александр. – Все ждали окончательного решения, которое принималось в Москве".

Кремль, скорее всего, медлил в ожидании любого развития события, связанного с реакцией украинских военных, расквартированных в Крыму. В случае военных действий решения по референдуму могли быть иными, полагает Александр. Но украинские военные хранили молчание, держали свое оружие запертым в оружейных комнатах, и 6 марта, наконец, было принято "историческое решение о присоединении". Везде появились российские флаги, завезенные тоннами из России, и "самооборона" начала вооружаться реквизированным у украинских частей оружием.

Александр говорит, что воодушевлению и радости основной массы местного народа не было границ. Люди несли в штаб "самообороны" на ул. Карла Либкнехта одежду, продукты питания, деньги.

К 29 марта было укомплектовано шесть рот сил "самообороны" по 80-100 человек в каждой. В ротах появились пистолеты и автоматы. Оружия на всех все равно не хватало, и выдавали его в основном патрулям, говорит Александр.

Глава "Русского Единства" Сергей Аксенов, в дальнейшем назначенный премьером Крыма, планировал прикрепить к каждому избирательному участку вооруженную охрану в камуфляже, но по настояниям Александра от этой идеи отказались, чтобы "референдум не выглядел проведенным под дулами автоматов". Российские же военные патрули так или иначе присутствовали в непосредственной близости от каждого участка.

Примерно в это время в штабе "самообороны" появился какой-то невнятный персонаж с таинственной улыбочкой, который всем представлялся "Саша, пиарщик из Москвы". "Впоследствии я узнал, что его фамилия была Бородай, когда он всплыл премьер-министром ДНР, – говорит Александр. – Что он делал в Крыму, неясно, но до референдума он попадался мне на глаза то там, то тут, а потом совсем исчез. Из Москвы и из остальной России тогда много странного народу приехало, всех не запомнишь".

В результатах крымского "референдума" Александр даже сейчас не сомневается, хотя и соглашается, что все это было незаконным. "Это был один из тех референдумов, в котором можно было ничего не подтасовывать, – говорит он. – Тогда подавляющее большинство населения добровольно голосовало за присоединение. Сегодня настроения уже не те, что были вначале".

"Воля народа была искренней, а то, что началось после, никакого отношения к воле народа не имеет, – сетует Александр. – Уже 20 марта начался оголтелый дележ должностей, в результате большинство коррумпированных чиновников Партии регионов (партия Виктора Януковича – ред.) либо сохранили свои должности, либо получили новые".

Старый аппарат правительства при Аксенове сохранился на 80%, заявляет Александр. "Вся Партия регионов дружно влилась в "Единую Россию", а люди ожидали совсем другого, они хотели новой власти".

К примеру, мэр Феодосии Дмитрий Щепетков, незадолго до аннексии неоднократно появлявшийся на людях в желтой майке с надписью "Дякую Боже, шо я не москаль!", сохранил свой пост и был арестован только в августе 2015-го при получении взятки в 300 тысяч долларов.

В новом российском правительстве Крыма все же откуда ни возьмись появлялись и новые люди, "ничуть не лучше старых", рассказывает мой собеседник. Например, первым вице-премьером стал охранник водочной компании. Другим вице-премьером стала бухгалтер компании, замешанной в прошлом в коррупционном скандале.

Аксенов, лидер "Русского Единства", и сам человек с "весьма сомнительной репутацией", став премьером Крыма, понятия не имел, как управлять регионом. "Но у него до сих пор хорошо получается забалтывать все проблемы", – утверждает мой собеседник, бывший ведущий сотрудник аппарата правительства Крыма.

Самой загадочной личностью среди новых лидеров Крыма в те дни, несомненно, являлся прибывший ниоткуда и представлявшийся всем Игорем – эмиссаром Кремля. Это и был некто Гиркин, более известный позднее под псевдонимом Стрелков.

Все в штабе "самообороны" слушались его приказов беспрекословно. Он говорил тихим, уверенным голосом с "неким флером таинственности". Он руководил военной подготовкой "самооборонцев", отбирая наиболее подготовленных для предстоящей заброски на Донбасс, и лично вел переговоры с командирами всех украинских частей о сдаче и процедуре эвакуации личного состава, вспоминает мой собеседник. "Даже разговорчивый демагог Аксенов в его присутствии робел".

Самое интересное в истории Гиркина-Стрелкова было то, что после захвата Славянска 12 апреля 2014 года и вплоть до июльской эвакуации всей его "дивизии" из Славянска в Донецк Гиркин, по утверждению Александра, по меньшей мере раз в неделю появлялся в Симферополе и проводил там день или два, встречаясь с незнакомцами из Москвы.

"В Донбассе уже вовсю грохотала война, а он спокойно пересекал линии фронта и многочисленные военные кордоны на пути в Симферополь и обратно, – удивляется Александр. – Самым же необъяснимым для меня остается то, как он со всей своей армией беспрепятственно доехал из осажденного Славянска до Донецка, где и провозгласил себя министром обороны ДНР".

В это время Александр занимался координацией связи с группой Стрелкова и других групп, засланных в разные районы Донбасса в это же время.

"В первые три недели связь вообще была открытая, по украинским сим-картам, – утверждает Александр. – Пока специалисты из Москвы не установили спецсвязь и выделили спецлинии с четырехзначными номерами для связи с каждым командиром группы, заброшенной в Донбасс. Таких абонентов в начале мая числилось около двадцати".

Гиркин постоянно требовал оружия. Особенно гранатометов, которые массово выходили из строя. "Он жаловался, что 80% "мух" и других гранатометов, доставленных им на начальной стадии войны, во время боя давали сбой и вскрывали позиции его бойцов.

Поток оружия постоянно шел через плохо охраняемую границу в Ростовской области. Потом граница стала настолько открытой, что через нее хлынул поток военной техники всех видов, утверждает Александр.

Поначалу очень много добровольцев из России и Крыма стремились попасть на Донбасс. Потом, когда назад пошел поток гробов, стали возвращаться раненые, которые рассказывали ужасные вещи о хаосе и бардаке, царящем в практически неуправляемых пророссийских силах, количество желающих заметно уменьшилось.

"Некоторые группы партизан просто превратились в банды, которые занимались насилием и грабежами, – рассказывает Александр. – Людей брали в заложники, отдавали за выкуп, воевали подчас друг с другом за сферы влияния".

"Были даже случаи изнасилования местных женщин. В этих преступлениях особенно отличились так называемые казаки, которые были абсолютными беспредельщиками и наименее управляемой воинской силой, на которую никогда нельзя было положиться, – утверждает мой собеседник. – Доходило до того, что добровольцев, прибывающих из России, брали в заложники, обвиняя в том, что они шпионы, и содержали в подвалах, требуя выкуп".

"Я понял, что ситуация безнадежна, после того, когда узнал, что наши боевики сами расстреляли на дороге из аэропорта в Донецк "КамАЗ" с нашими ранеными, отступающими из аэропорта 26 мая 2014-го, – сокрушается мой собеседник. – В этой мясорубке погиб мой лучший друг. Я уже тогда понял, что все кончено, что людей просто подставили, послали на смерть непонятно для чего".

В Крым в это же время постоянно приезжали какие-то темные личности, "дети лейтенанта Шмидта", которые требовали от российского правительства денег на организацию народного восстания то в Одессе, то в Херсоне.

"Один косящий под казака персонаж попросил у Аксенова 2000 долларов на помощь херсонскому подполью, – рассказывает Александр. – Когда премьер выдал тому требуемую сумму наличными, казацкий есаул из Херсона отправился прямиком в один из крымских санаториев на побережье, где и прокутил-прогулял все до копейки".

"Между тем, то что происходило на Донбассе, где в зоне пророссийского контроля оружие раздавалось в том числе и наркоманам, и уголовникам, которые грабили людей, "отжимали" магазины, лавки, дома, машины, ситуация для Русского мира все больше и больше становилась катастрофической, – утверждает Александр. – Романтик Русского мира Гиркин уже не справлялся с царившей вокруг него анархией".

Точкой конечного отсчета для Новороссии стало проведение так называемого референдума "а ля крымский".

Гиркин стоял за так называемый референдум. Его поддерживали Шойгу и Аксенов. Они верили в военное решение вопроса Новороссии. Вячеслав Володин, первый заместитель руководителя Администрации президента России, по утверждению Александра, был против "референдума" и за сдачу Донецка.

"Референдум" провели настолько неубедительно, что даже Кремль с российским телевидением быстро забыли о якобы достигнутых на нем результатах. Для того, чтобы не сдать Донецк, пришлось пойти на прямое военное вторжение. Результат – усугубление европейских и американских санкций, обострение военных действий.

"Россия упустила возможность создать что-то вроде Новороссии, когда 17 июля над территорией Донбасса, контролируемой повстанцами, был сбит пассажирский "Боинг", – заявляет мой собеседник. – После этого идею Новороссии можно было закрывать. Ее и закрыли, а войну позднее заморозили".

Между тем в подконтрольном России Крыму туристический сезон в отсутствие сотен тысяч украинских туристов пошел вкривь и вкось. А коррупция расцветала пышным цветом.

Мой собеседник в это время был в группе, организованной в правительстве, чтобы бороться с участившимися случаями контрабанды. В этой сфере происходило нечто невероятное. Ежедневно фуры с санкционными продуктами из Европы пересекали Украину, въезжали в Крым, а оттуда через паромную переправу в Россию. В Украине шла ожесточенная война, а мафия с обеих сторон "ковала железо, пока горячо".

Александру, руководившему группой "самообороны", удалось задержать два грузовика с 10 тоннами санкционного мяса из Европы. Представитель мафии по телефону предложил ему сначала 60 тысяч долларов, а потом и 100 тысяч долларов, если они пропустят грузовики и не будут в дальнейшем мешать их каналу поставок. Договорились о встрече. Александр позвонил высокому лицу в так называемом правительстве и доложил о ситуации. Ему сказали, что лучше пропустить груз и взять деньги, "чтобы пустить их на помощь беженцам". Вечером на "забитую стрелку" с Александром со стороны мафии пришел начальник охраны того высокого лица, с которым Александр ранее беседовал по телефону.

Александр сделку отверг, сообщил в ФСБ. Те задержали груз и водителей.

"На этом расследование закончилось, а мне пришлось вернуться в Москву, – заключил он. – Русский мир, о котором я мечтал, которого ждали жители Крыма, в который верили добровольцы, погибшие на Донбассе, на моих глазах развеялся в прах".