Начало конца импортозамещения: Россия ослабляет продуктовые контрсанкции

1 июня премьер-министр России Дмитрий Медведев своим постановлением разрешил импорт в РФ продуктов, которые используются для производства детского питания. Речь идет о мясе крупного рогатого скота – говядине, телятине, а также о мясе и субпродуктах птицы, сырых, мороженых и сушеных овощах. Россия разрешит ввоз такой продукции лишь «при подтверждении целевого назначения и в пределах разрешенных объемов».

Означает ли это, что российская изоляция ослабевает, а импортозамещение провалилось? На главные вопросы о частичном снятии эмбарго специально для Радио Крым.Реалии отвечает российский экономист, советник по макроэкономике гендиректора компании «Открытие-Брокер» Сергей Хестанов.

–​ Почему Россия сняла некоторые ограничения по ввозу западных продуктов? Импортозамещение не сработало?

– Все как в известной поговорке: «Хотели как лучше – получилось как всегда». Скорее всего, когда вводили контрсанкции, то полностью не просчитали все возможные последствия. Некоторое очень слабое стимулирующее воздействие контрсанкции, конечно, оказали, но цены на продукты выросли, качество упало, и в итоге ущерб для всех перебил возможную пользу для отдельных предприятий. Чтобы российское сельское хозяйство увеличило производство, одних ограничений для западных поставщиков недостаточно. Нужно было, во-первых, провести земельную реформу, чтобы предприятия могли свободнее получать землю в собственность, во-вторых, многократно ослабить административное давление государства.

–​ Но ведь Россия ввела контрсанкции не против всей Европы. Почему нельзя было заменить итальянский сыр, например, швейцарским?

– Безусловно, нечто подобное российское правительство и сделало, но на это потребовалось время, за которое сильно девальвировал рубль. Импортная продукция стала слишком дорогой для потребителя. Конечно, отчасти запрещенный импорт заменила контрабанда: я недавно даже сфотографировал для коллекции этикетку белорусского лосося. Часто довольно сложно определить страну происхождения товара, чем пользовалось множество фирм. Так что в каком-то смысле многие импортные товары так и не исчезли с прилавков – просто замаскировались.

– Учитывая, что Россия частично сняла ограничения именно для детского питания, не связан ли этот шаг с качеством продуктов?

– Наверняка все так и есть. Возьмем хотя бы молочную продукцию, которую производят в России. С одной стороны, многие заводы оказались отрезанными от сырья, сухого молока из Европы. С другой стороны, из-за девальвации рубля снизилась платежеспособность покупателей. В итоге предприятия, которые могли бы производить первоклассные молоко, масло и сыры, вынуждены снижать себестоимость производства, чтобы их продукцию покупали. Им приходится добавлять различные консерванты и заменять ингредиенты. В итоге качество страдает именно из-за того, что у народа нет денег. А если речь идет о детском питании, то это особенно болезненная проблема.

– В кризис 1998 года у народа тоже не было денег, но это не вызвало таких глобальных проблем для России. Почему?

– Нынешний кризис существенно отличается от кризиса 1998 года. Во-первых, тогда в стране оставалось довольно много незадействованных производственных мощностей, которые можно было загрузить, а сейчас их нет. Во-вторых, с тех пор экономика настолько «огосударствилась», то есть сконцентрировалась в государственной собственности, что законы конкуренции практически перестали работать. Как ни странно, если бы нынешняя девальвация была сильнее – скажем, рубль упал бы не в 2 раза, а в 3-4, импортозамещение имело бы больше шансов на успех.