Почему Крымский муфтият ушел в Россию?

После двух десятилетий работы в относительно либеральных условиях Украины Духовное управление мусульман Крыма органично вписалось в российскую систему подчинения верующих государству.

Крым вошел в единое исламское пространство в 14 веке, когда эта религия распространилась на полуострове и стала доминирующей. И в том же столетии в Крыму появились первые знатоки ислама. На 14 столетие приходится деятельность Зиеддина Къырыми, Мевляны Рукнеддина Ахмед бин Мухаммед Абдуль-Мумина, Мевляны Реджеба бин Ибрахима.

Они родились и получили основы религиозного образования на родине. А получили известность как авторы научных трудов, толкователи Корана в традиционном центре исламской науки того времени – Каире. Многие крымские знатоки ислама более позднего периода работали в столице Османского халифата – Стамбуле, а также в других крупных городах. Тогда не существовало официальной структуры для организации религиозной жизни, а авторитет муфтиев определялся не благосклонностью властей, а уровнем знаний. При этом Крымское ханство оставалось провинцией исламского мира, где была своя региональная традиция изучения и преподавания религии. Центром изучения ислама было бахчисарайское медресе «Зынджырлы», основанное в 1500 году.

Во второй половине 18 столетия по решению Екатерины II в России начали создавать «магометанские духовные собрания». Создание «собраний», которые стали прообразом нынешних духовных управлений, стало признаком либерализации в отношении мусульман Поволжья. До этого в течение двухсот лет Москва разрушала мечети и пыталась насильно христианизировать местное население. Относительно комфортно чувствовали себя башкиры – единственный в Поволжье народ, который добровольно вошел в состав империи. Именно в главном городе башкир Уфе находилось первое «магометанское духовное собрание». Недавно завоеванный Крым и Кавказ не вошли в подведомственную ему территорию. В Симферополе аналогичная структура была создана в 1794 году.

Проповедник и религиозный публицист из Дагестана Абдулхалим Абдулкаримов в комментарии Крым.Реалии отметил, что создание первого «муфтията» пришлось на 800-летие крещения Руси. «Духовные собрания» создавались и функционировали по модели, испытанной на христианах, это был вариант «церковной организации для мусульман», – сказал он. Наиболее ожесточенное сопротивление попыткам контроля со стороны империи было на Северном Кавказе. Там сто лет шла религиозная война местных мусульман с Россией.

В Крыму мусульманам запретили получать духовное образование за границей, а имамов назначали только по согласованию с оккупационными властями, разрушали мечети и на три десятилетия запретили хадж в Мекку. Крымские татары, в отличие от кавказцев, свой протест выражали массовой эмиграцией в Турцию. Крымскотатарская религиозная традиция была прервана. Попытку ее возродить предпринял Номан Челебиджихан, которого большевики казнили в 1918 году. Как муфтий он возглавил мусульман Крыма, Польши, Литвы и Белоруссии и одновременно руководил правительством Крымской народной республики.

Следующим после Челебиджихана религиозным лидером крымским мусульман в 1992 году стал Сеитджелиль Ибрагимов. Выпускник единственного в Советском Союзе Бухарского медресе сначала был избран кадием – шариатским судьей, а после создания Духовного управления мусульман Крыма – первым после репатриации муфтием. 37 лет крымские мусульмане прожили в депортации, отправляя религиозные обряды в подполье. Ветеран национально-освободительного движения крымских татар Зеври Курбетдинов в комментарии Крым.Реалии отметил, что религиозные обряды совершались втайне. «Дуа (молебны – КР) проводили закрыто, чтобы никого не было, в основном, дома – читали и быстренько расходились», – сказал Курбетдинов.

После репатриации лидер крымских мусульман менялся дважды. Преемником Сеитджелиля Ибрагимова стал Нури Мустафаев, который изучал ислам самостоятельно. А в 1999 году его сменил Эмирали Аблаев, решение принял второй Курултай мусульман Крыма. Зеври Курбетдинов, который был очевидцем избрания Эмирали-хаджи, отметил, что процедура была формальной – все было решено заранее. «Он (Эмирали Аблаев – КР) вышел на трибуну, стал за кафедрой, рассказал о себе. После этого кто-то из зала попросил его прочитать что-нибудь из Корана. Он прочитал короткий аят, проголосовали и все», – сказал Курбетдинов.

Исследователи отмечают, что Аблаев на момент избрания не имел репутации ученого или знатока исламских наук, а избран был, потому что был оптимальным вариантом духовного лидера для Меджлиса крымскотатарского народа. По мнению президента «Украинского центра исламоведения Александра Аулина, в Крыму создание неформального блока «ДУМК – Меджлис/Курултай» привело к подчинению религиозной структуры структуре политической. «Как следствие – политизация ислама. Нынешняя ситуация – результат этой политизации», – сказал Аулин Крым.Реалии.

Исламовед Михаил Якубович отмечает взаимосвязь и тесное сотрудничество светской и религиозной организаций крымских татар. «ДУМК возрождался одновременно с созданием Меджлиса, до середины 90-х еще как «Кадыят Крыма» и в связи с ним, с другой стороны – муфтий избирался на народном съезде – Курултае, то есть был элемент демократизма (в техническом, а не в политическом смысле)», – сказал Якубович в комментарии Крым.Реалии. Ученый отмечает сходство ДУМК с другими постсоветскими духовными управлениями. Их общими чертами он называет этноцентризм, централизм и относительно слабую идеологическую базу.

Его коллега из Таврического университета, которая пожелала остаться не названной, отметила несамостоятельность муфтията в принятии решений. «Практика принятия решений с оглядкой на Меджлис не способствовала превращению ДУМК в орган, проводящий самостоятельную политику, реализующий собственную концепцию исламского развития на полуострове. Несамостоятельность его сотрудников, их растерянность в условиях вытеснения Меджлиса из публичного пространства Крыма, на наш взгляд, облегчили процесс установления контроля над Муфтиятом со стороны российских органов», – отметила ученый, работающая в подконтрольном России Крыму.

Киевский исламовед Олег (Али) Ярош напомнил, что интеграция ДУМК в российское правовое поле проходила в условиях жесткого прессинга. «Следует напомнить, что местные сепаратисты во главе с Аксеновым сначала делали ставку на так называемый Таврический муфтият. Эту идею также продвигал Талгат Таджуддин (председатель центрального духовного управленяи мусульман России – КР). С другой стороны Аблаева обрабатывал Равиль Гайнутдин (председатель совета муфтиев России – КР), который, наверное, предложил ему порвать отношения с Меджлисом в обмен на сохранение ДУМК», – сказал Ярош в комментарии Крым.Реалии.

О том, что имела место спланированная операция вовлечения ДУМК в российское правовое поле, свидетельствует сворачивание деятельности «Таврического муфтията», созданного сразу после аннексии полуострова, и публичный отказ Таджуддина от его поддержки. Вскоре Аблаев получил российскую государственную награду, что стало сигналом о признании его лояльности. ДУМК, который сменил название на «Духовное управление мусульман Крыма и Севастополя», продолжает позиционировать себя как посредник между российскими властями и мусульманами Крыма, в том числе и в ситуациях уголовного преследования крымских татар по политическим мотивам. Однако, пока результатов этой деятельности исследователи не зафиксировали. Между тем, все опрошенные Крым.Реалии сходятся во мнении, что ДУМК – классическая модель организации жизни верующих под контролем государства.

Хотя лидер крымскотатарского народа Мустафа Джемилев в январе 2016 года публично осудил переход ДУМК в российскую систему контроля верующих. эксперты отмечают: Эмирали Аблаев действовал вынужденно. «Возникает вопрос: а как оценивает деятелей ДУМКС сам народ? Рассматривают сотрудничество (с российскими властями – КР) как вынужденное или все-таки как предательство? И если предательство, то кого? На эти вопросы должен дать ответ сам крымскотатарский народ. Он избирал своего муфтия на Курултае, ему с него и спрашивать», – считает Михаил Якубович.