Олег Панфилов: Идеология молчаливого сумасшествия

Специально для Крым.Реалии

Россия вступает в новый период формирования идеологии соглашательства и молчаливого сумасшествия. В принципе, этот период длится уже 99 лет, а сейчас он качественно меняется и технологически совершенствуется. В советское время было сложно представить, чтобы газета «Правда» или советское радио сообщало, к примеру, о том, что «присоединение советских республик к СССР» было не «добровольным», а принудительным, в результате захвата, оккупации и насильственного принуждения жить в «братской семье народов». Если бы кто посмел сказать об этом вслух, то оказался бы в ГУЛАГе надолго, а то и был бы привлечен «со всех строгостью закона» посредством расстрела. Теперь – иные времена.

Читаю новость: «Пермский краевой суд впервые в региональной практике вынес приговор по уголовному делу о реабилитации нацизма (ч. 1 ст. 354.1 УК РФ). Жителя Перми Владимира Лузгина признали виновным в публичном отрицании фактов, установленных приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран «оси», и распространении заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны».

Состав преступления пермяка налицо – он посмел посредством перепоста, то есть использования чужой мысли распространять информацию, которой официально не существует. Нет в российских учебниках истории того факта, что после подписания пакта Молотова-Риббентропа двумя державами, Германией и СССР, начался раздел Польши. То есть, факт пакта есть, от него никуда не денешься, но преступлением это в России не считается. Доводы прокуратуры, обвиняющей пермяка Лузгина поразительны: оказывается, этого факта нет в материалах Нюрнбергского трибунала, осудившего преступления нацистской Германии.

Вряд ли прокурор знает об истории создания Международного трибунала, а если и знает, то явно кривит душой и выполняет исключительно политический заказ, полагая, что российский человек не имеет права читать, а главное – думать. Статью Владимир Лузгин разместил на личной страничке «ВКонтакте» 24 декабря 2014 года. С этого времени ее успели просмотреть 20 человек. То есть, по версии прокуратуры, преступление очевидное – целых 20 человек прочли то, что противоречит официальной версии преступлений времен Второй мировой войны.

В другой стране эта история вряд ли могла бы быть, хотя бы по причине того, что раз в Конституции написано о свободе слова, то она должна быть. И никто не может противодействовать человеку в его желании читать, писать и размышлять. Кроме России, где последние 16 лет сформировалась государственная информационная политика, изложенная в странном документе под названием Доктрина информационной безопасности. Еще в сентябре 2000 года Путин повелел россиянам думать так, как хочет возглавляемое им государство. И, как шутили его предшественники, «шаг влево, шаг вправо – расстрел».

Некий международный процесс как форма наказания Германии был задумал Сталиным еще в 1942 году, в заявлении Советского правительства от 14 октября 1942 года «Об ответственности гитлеровских захватчиков и их сообщников за злодеяния, совершаемые ими в оккупированных странах Европы». 1 ноября 1943 года был подписан Секретный протокол Московской конференции Министров иностранных дел СССР, США и Великобритании, 18-м пунктом которого была «Декларация об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства». 2 ноября «Декларация» была опубликована в газете «Правда» за подписями Рузвельта, Сталина и Черчилля. В ней, в частности, говорилось: «Эта декларация не затрагивает вопроса о главных преступниках, преступления которых не связаны с определенным географическим местом и которые будут наказаны совместным решением правительств союзников».

В феврале 1945 года во время Крымской конференции руководителей трех союзных держав – СССР, США и Великобритании – премьер-министр Великобритании Черчилль сказал, «что лучше всего было бы расстрелять главных преступников, как только они будут пойманы». Материалы этой конференции свидетельствуют о разных позициях Сталина, Рузвельта и Черчилля. Но ни в 1942 году, ни в 1943-м, ни на Крымской конференции не говорилось обо всех преступлениях, совершенных в ходе войны. В самом деле, было бы смешно услышать, чтобы Сталин предложил посадить на скамью подсудимых самого себя – за тот самый Пакт Молотова-Риббентропа и за тесные контакты, приветственные телеграммы, любезности, которыми обменивались Сталин и Гитлер, Молотов и Риббентроп, советские военачальники, которые готовили в нескольких школах немецких летчиков, танкистов и специалистов по химическому оружию.

Кстати сказать, что от каждой страны союзников были по одному-два обвинителя, от советской стороны их было несколько – Роман Руденко, Юрий Покровский, Николай Зоря, Дмитрий Карев, Лев Смирнов, Лев Шейнин. Могло бы в той ситуации обвинение построить свою работу на материалах, к примеру, расстрела польских военнослужащих в Катыни, о чем тогда говорили только как о преступлении нацистов, но не большевиков – чекистов и командовании Красной армии? Само собой, нет, тогда с 1942 по 1945 годы, и до конца Нюрнбергского процесса в ноябре 1946 года говорили исключительно о преступлениях Германии и ни слова – о преступлениях СССР. Из списка тем обвинения три назывались так: «Нападение на Польшу», «Агрессивная война против всего мира (1939 – 1945)», «Вторжение Германии на территорию СССР в нарушение пакта о ненападении от 23 августа 1939 года», когда была возможность хотя бы косвенной причастности СССР к событиям начала Второй мировой войны.

То есть, факт начала войны в 1939 году был признан, захват Польши – тоже, но не Советским Союзом, а исключительно Германией. Как будто не было поездок Риббентропа в Москву, а Молотова – в Берлин, как будто не было любезной встречи Молотова с Гитлером, и уж совсем «не было» совместных парадом военных подразделения советской армии и войск Вермахта в Люблине и Бресте. Это потом, уже после развала СССР стало известно о многочисленных преступлениях – о том, как советские военачальники грабили музеи на «освобожденных» территориях, о многочисленных фактах изнасилований не только немок, но и других «освобожденных» народов. Нюрнбергский процесс закончился 1 октября 1946 года и в перечне преступлений было написано – «Германизация оккупированных территорий», а советизации захваченных Советским Союзом территории Восточной и Центральной Европы, которая началась после 1946 года, в материалах Нюрнбергского процесса не было.

Нацистские преступники, если они не покончили жизнь самоубийством, были приговорены к смертной казни и различным срокам заключения, несколько человек – Ганс Фриче, Франц фон Папен и Ялмар Шахт – были оправданы. Сейчас известно, что Нюрнбергский процесс шел под контролем советской стороны. Отчасти это объясняется странной смертью одного из обвинителей Николая Зори. 11 февраля 1946 года он допрашивал фельдмаршала Паулюса. О допросе на следующий день писали все газеты, но в момент, когда Зоря заявил, что теперь будут «представлены материалы и показания людей, располагающих достоверными сведениями о том, как на самом деле проходила подготовка нападения на Советский Союз», кабины советских переводчиков были отключены. Сталин приказал, чтобы дальше Паулюса допрашивал другой обвинитель – Роман Руденко. Зоря получил приказ не допустить показаний Риббентропа о существовании секретного протокола к советско-германскому договору о ненападении. Риббентроп и его заместитель Вайцзеккер 22 мая 1946 года под присягой раскрыли его содержание. На следующий день Зорю нашли мертвым, на Гюнтермюллерштрассе, 22 в Нюрнберге в своей постели с аккуратно лежащим рядом пистолетом. В советской печати и по радио объявили о том, что он неаккуратно обращался с личным оружием, хотя родственникам сообщили о самоубийстве.

Знал ли прокурор на процессе в Перми об этом? Должен был знать – сейчас найти об этом информацию не предоставляется сложным делом. В приговоре суда есть странная строка – «Владимир Лузгин предвидел возможность наступления опасных последствий в виде воздействия на мировоззрение неограниченного круга лиц, в том числе несовершеннолетних, и формирования у них «стойкого убеждения о негативной деятельности СССР» во Второй мировой войне. То есть, по мнению суда, пермяк Лузгин был обязан был распространять только ту информацию, которая каждый день передается российской информацией о том, как «дедывоевали», «низабудимнепростим», «мыспаслимир», а о том, как из немецких концлагерей вывозилось оборудование с целью совершенствовать условия содержания советских заключенных в ГУЛАГе, говорить категорически нельзя. В итоге Владимира Лузгина приговорили к штрафу в размере 200 тысяч рублей.

Путин не просто создал тоталитарную систему современной России, мощную систему репрессий против всех, кто думает иначе, чем пропаганда. Он с упоением воссоздает советскую систему, когда в общественном мнении есть только одна точка зрения, исходящая от вождя. А если факты и реальные события противоречат идеологии «русского мира», то за это следует наказывать «со всей строгостью закона». Как еще тридцать лет назад сажали за анекдоты, высмеивающие советскую власть. Можно ожидать, что настроения в обществе приблизятся к тому, как в 1930-х годах митинги рабочих и крестьян призывали «расстреливать как бешенных собак» всех, кто не верит Путину.

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции