Российские цены и фокусы с госбюджетом

Почему даже резко сократившийся потребительский спрос в России, на фоне падения доходов населения, не сдерживает рост цен так, как, по идее, должен был бы его сдерживать? Какое влияние на инфляцию окажет проведенное с 1 июля очередное повышение тарифов на услуги ЖКХ? Наконец, если в ближайшие месяцы нефть не подешевеет вновь, что будет с внутренними ценами в России?

Годовой прирост цен на товары и услуги в России, после резкого, сразу в полтора раза, замедления в начале года, уже четвертый месяц подряд почти не меняется. С марта по май – 7,3%, за июнь итоговых данных пока нет, но в Министерстве экономического развития, например, ожидают, что он составит 7,2–7,3%.

На этом фоне с 1 июля в России в очередной раз были повышены тарифы на услуги ЖКХ. В среднем по стране повышение составило 4–4,5%, а в Москве, где рост этих тарифов оказался максимальным среди всех регионов России, они были повышены на 7,5% только в среднем.

–​ Такое разовое повышение цен на услуги, без которых не может обойтись ни одна семья, какое влияние окажет на текущий рост цен в стране – в условиях, когда инфляция и без того фактически перестала замедляться?

Наталия Шилова, заместитель директора центра макроэкономического прогнозирования “Бинбанка”:

– В ближайшие недели, конечно, это повлияет на общий рост цен. Однако влияние вряд ли будет большим, чем в прошлом году. По нашим оценкам, годовая инфляция в июле, возможно, ускорится с 7,3% до 7,4%, что статистически – малозначимый вклад.

​Николай Кондрашов, ведущий эксперт исследовательского института “Центр развития” Высшей школы экономики:

– С одной стороны, то, что годовая инфляция в России перестала замедляться, во многом является “эффектом базы” – в те же месяцы прошлого года цены росли относительно медленно ввиду сильного укрепления рубля. С другой стороны, тарифы ЖКХ повышаются ежегодно, это – сезонный фактор. И очередное их повышение вряд ли ускорит годовую инфляцию. Более того, скорее всего, ее темпы даже чуть замедлятся – где-то на 0,1%. И мы пока ожидаем, что в июле годовая инфляция составит примерно 7,3%.​

–​ После очередного крутого падения в январе российский рубль, следуя за ценами на нефть, почти непрерывно укреплялся. В целом за последние пять месяцев его курс к доллару повысился на 24%. То есть фактор девальвации, который еще год назад был решающим для инфляции в России, на этот раз просто отсутствует.

​С другой стороны, общая денежная масса в стране, в части денежной политики самого Центрального банка, почти не растет, что, по идее, также является мощным антиинфляционным фактором. Тем не менее, текущий рост внутренних цен по-прежнему высок – более 7% в год.

Для сравнения, в Соединенных Штатах текущая годовая инфляция не превышает 1,5%, а в странах еврозоны и вовсе продолжается дефляция, то есть годовой спад потребительских цен. Притом что целевым показателем как для Федеральной резервной системы США, так и для Европейского центрального банка является уровень инфляции в 2% в год.

​Но в России в нынешней ситуации глубокого кризиса в экономике проявляется и такой проинфляционный фактор, как ускоренное расходование правительством средств Резервного фонда – на покрытие дефицита госбюджета. В первом полугодии этот дефицит составил 4,3% общего объема российской экономики, почти в полтора раза превысив уровень, запланированный на весь 2016 год. В целом за период с начала года объем Резервного фонда России сократился к 1 июля ровно на одну треть, или более чем на 1 трлн рублей. И все эти деньги ушли в экономику…

Наталия Шилова:

– Безусловно, траты Резервного фонда фактически являются денежной эмиссией, так как они не покрываются продажей этой валюты на открытом рынке. Однако немалое влияние на инфляцию они могут оказать, скорее, в перспективе. Пока эти средства не доходят до населения, они оседают в банковском секторе и потому заметного давления на цены не оказывают. Но все может измениться, если Резервный фонд и дальше будет так же агрессивно расходоваться. Более того, как мы уже слышали, в 2017 году, возможно, будет задействован и Фонд национального благосостояния. Тогда, конечно, эти траты окажут немалое давление на цены. Но это, скорее, проблема конца 2016 и 2017 года...

​–​ Кстати, Министерство финансов России предложило “заморозить” на ближайшие три года расходы госбюджета на уровне чуть ниже предусмотренных на 2016 год. И это предложение, как отмечает во вторник газета “Ведомости” со ссылкой на свои источники, было в целом поддержано на совещании у премьер-министра в понедельник, 4 июля…

Николай Кондрашов:

– Активное расходование средств Резервного фонда больше отражается на инфляционных ожиданиях в стране, чем на текущей инфляции. А интерес Минфина в “замораживании” расходов бюджета обусловлен прежде всего стремлением просто его сбалансировать. Условно говоря, в низкой инфляции и адекватных инфляционных ожиданиях “заинтересован” в первую очередь Центральный банк, тогда как Минфин – прежде всего, именно в сбалансированном бюджете, ведь именно за это он и отвечает.

​–​ В России продолжается глубокий спад потребительского спроса – на фоне падения реальных доходов населения. Причем в мае, данных за июнь пока нет, падение этих доходов вновь ускорилось, превысив 5% к уровню мая прошлого года. Тем не менее, даже глубокий спад частного спроса, который, кстати, является главной составляющей общего объема экономики, не оказывает того сдерживающего влияния на рост внутренних цен, какое, по идее, он должен был бы оказывать. Ведь при таком спаде спроса, да еще без очередной девальвации рубля инфляция в стране также, по идее, должна была бы быть куда меньшей…

Наталия Шилова:

– К сожалению, в России сейчас не “инфляция спроса”, а в основном инфляция со стороны предложения. Скажем, продуктовая инфляция вызвана уходом с рынка поставщиков из стран Европейского союза, продукция которых еще несколько лет назад занимала большую долю российского рынка. И пока замещать ее, по сути, нечем. Соответственно, пока на рынке не появится достаточно производителей, которые будут агрессивно конкурировать, “инфляция предложения” сохранится. Да, внутренний спрос, конечно, влияет на рост цен, но все-таки он пока – не основной фактор.

Николай Кондрашов:

– Дело в том, что в отношении части товаров и услуг до сих пор проявляется влияние ослабления рубля в начале года, разгоняющее рост цен. Тем не менее, упавший потребительский спрос, конечно, способствует замедлению инфляции. Если за январь цены выросли на 1%, в марте – уже на 0,5%, а в июне, по предварительным оценкам, – на 0,3%. Слабый спрос привел, в частности, к тому, что в начале года даже очень резкое ослабление рубля не привело в итоге к столь же сильному скачку цен.

​–​ Если допустить, что в ближайшие месяцы не случится нового и значительного падения цен на нефть, что повлекло бы за собой и новое ослабление рубля и, соответственно, новый всплеск инфляции, какой, по вашим прогнозам на сегодня, она окажется к концу года?

Наталия Шилова:

– В целом мы ожидаем продолжения тренда на замедление инфляции – где-то до 6,5% по итогам года. Причем я вижу фактор, который может дополнительно снизить инфляционные риски, – снятие продовольственного эмбарго с Турции. Его “вклад” в общее ускорение годового роста цен в России мы оценивает примерно в 0,5%. Соответственно, если турецкие продукты вновь появятся на полках российских магазинов, это станет дополнительным фактором замедления инфляции – возможно, где-то до 6%. Тогда в 2017 году рост цен, если и не достигнет целевого показателя Центрального банка в 4% в год, то как минимум может к нему приблизиться.

Николай Кондрашов:

– Действительно, если цена нефти будет оставаться более-менее стабильной, не останется других “сильных” факторов, способных как заметно ускорить, так и сильно замедлить инфляцию в России в ближайшей перспективе. И мы, например, снизили теперь свой еще недавний прогноз по росту цен в 2016 году – примерно до 5,7%, что связано в основном с “эффектом базы”. Да, сейчас инфляция держится на уровне 7,3-7,5%. Однако за счет того, что цены бодро росли во втором полугодии 2015 года, инфляция по итогам года нынешнего может составить в итоге менее 6%. С последующим замедлением ее темпов до уровней ниже 4,5% в 2017 году. И это – вполне реально. Действительно, если не считать цены на нефть, количество факторов, способных существенно повлиять на инфляцию в России, заметно сократилось. И самым большим риском в этих условиях остается как раз-таки большой дефицит федерального бюджета. От того, как именно его станут сокращать, и будут зависеть темпы российской инфляции в ближайшие 3-5 лет.