Медведчук готов обсуждать судьбу Семены и крымских мусульман с Путиным

Прорыва в вопросе обмена пленными на переговорах в Минске ожидать не стоит, поскольку сейчас украинская сторона и группировки сепаратистов не могут найти общий язык относительно того, каким образом осуществить этот обмен. Об этом в интервью Радiо Свобода сказал один из представителей Украины в гуманитарной подгруппе Минской трехсторонней контактной группы Виктор Медведчук. По его словам, для проведения обмена между сторонами группировки «ДНР» и «ЛНР» требуют от украинской власти принятия закона об амнистии. Назначение Виктора Медведчука в минскую подгруппу в свое время вызвало широкий резонанс. Несмотря на тесные отношения с президентом России Владимиром Путиным (тот является крестным отцом дочери украинского политика), Виктор Медведчук назначен в подгруппу от Украины. Как ранее отметил президент Украины Петр Порошенко, Виктор Медведчук в составе гуманитарной подгруппы занимается вопросом освобождения пленных украинских граждан на Донбассе и на территории России.

27 июля в Минске запланировано очередное заседание Трехсторонней контактной группы по урегулированию ситуации на Донбассе. Радiо Свобода приводит фрагмент беседы журналистов с Виктором Медведчуком, касающийся темы освобождения пленных.

– Почему уже несколько месяцев в Минске не удается достичь никаких договоренностей по обмену? Ваша коллега по подгруппе Ирина Геращенко прямо обвиняет в этом Россию. Объясните, пожалуйста, ситуацию.

– Заявления, которые звучат, в том числе и от моей коллеги Ирины Геращенко, по моему мнению, не способствуют прогрессу в вопросе освобождения незаконно удерживаемых. Почему? Те, кто сидит за столом переговоров, не могут использовать тактику обид и обвинений. Все должно быть аргументировано. Более того, даже если есть такие аргументы, но стоит задача достичь результата, нужно делать все ради результата.

Я никогда не оскорблял никого из представителей «ДНР» и «ЛНР», никого из представителей России, потому что мне же нужно с ними говорить. Особенность заключается в том, что в вопросе освобождения незаконно удерживаемых лиц переговоры веду я. Не в Минске, потому что в Минске многие ведут переговоры, но в Минске этот вопрос, к сожалению, не решается. С руководством самопровозглашенных «ЛНР» и «ДНР», с руководством Российской Федерации переговоры веду только я.

А теперь о том, почему этот процесс не продвигается. Я занимаюсь освобождением незаконно задержанных с декабря 2014 года. За это время я организовал освобождение 402 человек. Ситуация последних месяцев сложилась так, как сложилась, потому что те, в ком заинтересованы Донецк и Луганск, находящиеся на территории под контролем Киева, – это сотни человек, более 600 человек. Те, кого хочет получить Киев как незаконно удерживаемых в Донецке и Луганске, на сегодня всего 108. Эта разница значит одно – на каком-то этапе мы сменили пропорцию. Когда-то мне удавалось без обмена освободить 10, 16, 30 человек. А сейчас, даже когда мы предлагаем: давайте мы отдадим 50 человек, а вы нам – 25, нам говорят – нет. Мол, выполните Минские договоренности – примите закон об амнистии.

– Вы причастны к освобождению Савченко, а также Афанасьева и Солошенко. Эти освобождения произошли довольно быстро, почти друг за другом. Почему теперь этот процесс снова остановился? Почему мы не видим освобождения, например, Сенцова и Кольченко?

– Во-первых, это разные категории – то, о чем вы спрашиваете. Есть люди, которые содержатся в Донецке и Луганске (как есть и такие, содержащиеся в Киеве) в связи с событиями, имевшими место на территории проведения антитеррористической операции – я имею в виду кризис, боевые действия, которые продолжались и частично продолжаются на Донбассе. Есть люди, которые совершили преступления и отбывают наказание или привлечены к ответственности на территории России. Только один пример имеет отношение к Минску, по моему мнению, – это Савченко. Ведь Савченко участвовала в боевых действиях на востоке, на Донбассе. Остальные (украинцы в России, отбывающие там наказание или являющиеся подозреваемыми в совершении преступлений – РС) никакого отношения к Донбассу не имеют. Сенцов, Кольченко, Афанасьев были осуждены за преступления, которые, как утверждается в приговоре суда, вступившего в силу в Российской Федерации, были совершены на территории Крыма, который де-юре воспринимается Россией как ее территория.

– Вам не кажется, что это – формальность? Что и Крым, и Донбасс – это часть одной, большей проблемы?

– Поэтому я и занимаюсь этим. Если бы мне так не казалось, я бы этим не занимался. Я поэтому и занимаюсь, потому что где-то это связано с Крымом, который де-юре является украинским, с Донбассом, который является украинским, но сейчас официальный Киев не может контролировать ситуацию там. Кроме Савченко, Афанасьева и Солошенко, есть еще 9 человек, которыми я занимаюсь, ведя переговоры в России о возможности их освобождения. Поэтому есть такая проблема, но это не значит, что у кого-то есть обязанность.

Никто не обязывал того же Путина принимать какие-то решения по Савченко. Для Путина есть решение российского суда, вступившее в силу. Савченко была осуждена, и приговор вступил в силу. Путин сказал, что это было главным для него в вопросе освобождения Савченко. Не требование каких-то международных инстанций, лидеров других государств, а то, что, во-первых, в обмен были освобождены двое граждан Российской Федерации Ерофеев и Александров, осужденные в Украине и помилованные президентом Порошенко, и, во-вторых, обращение пострадавших – жена одного из погибших журналистов и сестра одного из погибших. Вот это – причины, почему он принял такое решение.

Сейчас переговорный процесс идет дальше. Мы говорим: есть Кольченко, есть Сенцов, есть Карпюк, есть Клих, еще несколько человек – нам нужно найти основания. Они все осужденные, все отбывают наказание. Почему их нужно освободить? Или они незаконно осуждены и это нужно доказывать, или есть другие причины, которые могут позволить президенту Российской Федерации их помиловать. Это нужно аргументировать. Об этом нужно договариваться, нужно об этом просить – этим я и занимаюсь, чтобы вернуть на родину граждан Украины.

– Занимаетесь ли Вы судьбой граждан Украины, арестованных на территории Крыма (например, фигурантов дела о причастности к организации «Хизб ут-Тахрир»), или тех, которые находятся под следствием на территории Крыма (например, автор Радiо Свобода, украинский журналист Николай Семена)? Обсуждается ли это с российской властью?

– Мною нет. Я не получал такого поручения ни от президента Украины, ни от Министерства иностранных дел. Если этот вопрос поднимут, я, конечно, готов к обсуждению – учитывая то, что я контактирую с представителями российской власти. Но эти вопросы передо мной не ставили.

– Вы – участник переговоров в Минске, но также тесно связаны с президентом России Владимиром Путиным. Как Вы объясните своим критикам в Украине, почему при этих условиях Вы заинтересованы в решении конфликта именно исходя из интересов Украины?

– Все очень просто. Позиция президента России – это мир на территории Донбасса. (Несмотря на заявления российских властей, есть немало доказательств того, что Россия оказывает военную и финансовую поддержку сепаратистам в этом регионе Украины – РС) Он также признал и постоянно говорит о том, что Донбасс – это территория Украины. Путин, однако, тоже неоднократно заявлял, что он думает о безопасности русскоязычного населения на Донбассе – безопасность от репрессий, нормальную жизнь – все это обеспечивают Минские договоренности. В чем же здесь противоречия между интересами президента Российской Федерации и Медведчука?

И второе. Господин Медведчук живет на территории Украины. Он здесь учился, работал, продолжает работать. Здесь живет его семья, учатся его дети. Я никуда не собираюсь уезжать. Я хочу счастья и благополучия для страны и делаю все для того, чтобы в этой стране был мир. А к тем, у кого я вызываю негативные эмоции, – это их личная проблема. Я никому не уступлю эту страну и буду за нее бороться. За нормальную жизнь, и чтобы в этой жизни было много светлых дней, а не так, как сейчас – и с экономикой, и с тем, в каких условиях живут люди, и с боевыми действиями. Мой гражданский долг – сделать для этого все возможное. В этой ситуации мои отношения с президентом Российской Федерации, как я считаю, помогают мне, а значит – помогают интересам страны. И я это максимально использую – там, где это возможно.

Материал подготовили Елена Ремовская и Кристофер Миллер