Откроет ли Кремль «крымский фронт»?

Специально для Крым.Реалии

Надеяться на лучшее и готовиться к худшему – такой совет можно дать украинским политикам и обществу. Кремль в любой момент может начать масштабное наступление. В том числе, и со стороны Крыма. Президент Владимир Путин вынужден воевать ради спасения режима. Ликвидация Украины как государства – не только вопрос имперской мании величия, но и личного выживания кремлевского главаря. Пока риски от открытой войны с Украиной превышают возможные дивиденды, но так будет не всегда.

Владимир Путин однажды рассказал журналистам, как в юности издевался над крысой. Затравленный грызун забился с угол, а затем бросился на своего обидчика. Поведение маленького животного впечатлило будущего главу России, для которого крысиное отчаяние стало символом храбрости и отваги. «Я раз и навсегда понял, что означает фраза «загнать в угол», – заявил Путин. «Крысиная философия» кремлевского лидера легла в основу распространенного на Западе политического мифа о том, что Путин якобы ничего не делает под давлением, его нельзя припирать к стенке, с ним нужно искать компромиссы. Такая схема работала до весны 2014 года, пока Москва не оккупировала украинский Крым, нагло нарушив нормы международного права.

Теперь оккупанты ведут себя на захваченном полуострове, как крысы, загнанные в угол. Провокация на административной границе с Крымом является неуклюжей попыткой шантажа Украины. Нашу страну в очередной раз пугают большой войной. Чем Кремль рискует в случае масштабного наступления со стороны полуострова? Первое, значительным ухудшением отношений с Западом, введением новых санкций и усилением имеющихся. Какие именно рычаги могут применить – вопрос дискуссионный. Но финансовую удавку на шее кремлевского режима затянут туже. Не говоря уже о том, что активные действия со стороны аннексированного Крыма серьезно испортят карты кандидату в президенты США Дональду Трампу, на победу которого Москва так рассчитывает.

Второе, огромные потери людей и техники. Украинские войска, не смотря на имеющиеся недостатки, в лучшем положении, нежели года назад. Под дружные вопли о «зраде» официальный Киев смог использовать так называемые Минские договоренности как временную передышку для перестройки военного потенциала. Рассчитывать на пятую колонну внутри нашей страны Путину не приходится. Коммунисты деморализованы, бывшие регионалы заняты защитой бизнес-интересов, пораженческие призывы народного депутата Надежды Савченко вызывают лишь отторжение.

Третье, экономические и социальные катаклизмы внутри страны. Российское общество напоминает чем-то СССР образца второй половины 30-х годов прошлого столетия. Как и тогда, государственная пропаганда настраивала общество на «маленькую победоносную» войну. «На чужой территории и малой кровью», – уверяла партийная пресса. Летом 1941 года не только верхушка большевиков, но и все общество пребывали в ступоре от того, что война оказалась совершенно не такой, как они себе представляли.

У нынешнего Кремля позиции еще хуже. Диктатор Иосиф Сталин имел под ружьем огромную страну, миллионы государственных рабов в промышленности и колхозах. Президент Путин руководит полунищей страной третьего мира с разваленной экономикой и промышленностью. И, самое главное, российское общество утратило пассионарный запал. Как показал один из журналистских опросов на улицах Москвы, общественность не готова терпеть тяготы и лишения военного времени. Чуть ли не каждый второй говорил, что в случае масштабного кризиса намерен покинуть Россию. Вот таких «патриотов» взрастили Путин и его питерская команда. Они поддерживали любую кремлевскую подлость в отношении Украины, кричали «Крымнаш», но ровно до тех пор, пока власть демонстрировала громкие победы по телевизору и не лезла к ним в карман.

Четвертое, российская финансовая элита – лишь ситуативный союзник Кремля. Пока нефтедоллары текли рекой, они терпели неофеодальный экономический строй, бандитские замашки путинских силовиков, туалетные шуточки вождя нации. Теперь, когда Крым застрял у них в горле, из башен Кремля раздаются унылые завывания о необходимости наладить диалог с США и ЕС. В случае большого кровопролития, денежные элиты будут заняты не вопросами обеспечения армии, а личным выживанием и легализацией украденного на Западе.

Судя по контексту событий, президента Путина терзают «смутные сомнения». С одной стороны, не хочется напороться на новые санкции, а с другой – экономическое удушение режима уже идет полным ходом. Стратегическая цель по демонтажу Украины как государства не достигнута. Тактические задачи на востоке нашей страны и в Сирии провалены все до одной. Тенденции таковы, что финансовый крах Российской Федерации, если не ослабят санкции, практически неизбежен. Вопрос только в сроках: весной ли следующего года у Москвы не будет денег или они смогут дотянуть до декабря 2017-го. После того как Москва получила очередной пакет «сирийских санкций», НАТО усилило рубежи, а европейски агенты Кремля крупно провалились в Италии, в администрации российского президента усилилась нервозность. Путин своими действиями в Крыму как бы показывает Западу: «Не загоняйте меня в угол. Дайте мне красиво выйти из ситуации, иначе крупное кровопролитие неизбежно».

«Красиво» уже не получится. Путинский блеф перестает работать. После оккупации Крыма он бравировал готовностью применить ядерное оружие, если ему помешают захватить украинскую землю. С наглой улыбкой на лице вещал стране и мире: «Русским на миру и смерть красна». Дескать, сморите, господа европейцы и американцы, нам нечего терять и ради «национальных интересов» мы готовы угробить полмира. События последних двух лет показали, что вся кремлевская спесь и отвага основаны только на вранье и подтасовках. Киев и американские партнеры «прощупали» военно-политические возможности Москвы на Донбассе и на Ближнем Востоке. Выводы явно не в пользу Кремля. Если аннексия Крыма весной 2014 года была глупейшей авантюрой, то гипотетическое наступление российских войск с территории полуострова летом 2016-го – станет жестом отчаянного идиотизма.

Сергей Стельмах, политический обозреватель

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции