Украинские заключенные в России ждут освобождения

После освобождения в России украинских пленников Юрия Солошенко и Геннадия Афанасьева уже прошло больше двух месяцев. В российских тюрьмах, как и раньше, остаются граждане Украины, которые стали заложниками агрессии Кремля. О том, стоит ли ожидать в ближайшее время новых освобождений московской корреспондентке Радiо Свобода рассказал адвокат Надежды Савченко, Алексея Чирния, Николая Карпюка и Станислава Клиха – Илья Новиков.

– Какие новости есть по делам украинцев, находящихся в заключении в России?

– В деле Карпюка и Клиха защита только что закончила ознакомление с протоколом и подала свои замечания. Нам пока ничего не ответили. Подавали замечания моя коллега Марина Дубровина и еще один адвокат Докка Ицлаев в Грозном. Это означает, что в течение августа дело, возможно, поступит в Верховный суд (Российской Федерации – КР), и, скорее всего, на сентябрь нам назначат дату рассмотрения в Верховном суде России. Карпюк и Клих содержатся, как и ранее, в Грозном, в СИЗО. И мы ожидаем, что, по крайней мере, прохождение судебных инстанций в России мы завершим где-то в течение сентября-октября.

– А что касается одного из осужденных по так называемому «крымскому делу» Алексея Чирния?

– Алексей Чирний находится в СИЗО Лефортово в Москве. Мы встречались с моим коллегой Сергеем Панченко, который по моей просьбе тоже подключился к его защите. Чирния допрашивали, насколько нам известно, один раз относительно тех фигурантов старого «сенцовского» дела, которых не арестовали. В России судили 4-х человек – самого Чирния, Сенцова, Кольченко и Афанасьева, который сейчас уже находится дома. Остальные объявлены в розыск. И там определен широкий список людей, которых ФСБ тоже хочет приобщить к этому делу. Мы договорились с Алексеем, что при попытке снова его допрашивать, он будет ссылаться на то, что желает давать показания только в присутствии адвоката. Поскольку мне из ФСБ не звонили, надо понимать, что второго допроса пока не произошло. Есть определенные опасения, что Алексеем захотят воспользоваться в связи с новой крымской историей. Потому что где один терроризм, там и другой терроризм. И с него попытаются получить какие-то показания что, возможно, он знаком с теми, кто сейчас арестован. Возможно, что этого не произойдет, и мы дуем на холодную воду. Но по крайней мере мы к этому готовы.

– Можно ли говорить о том, что после освобождения Надежды Савченко, Юрия Солошенко и Геннадия Афанасьева украинская сторона продолжает бороться за своих соотечественников, находящихся в российских тюрьмах?

– Я нахожусь в контакте с людьми, которые с украинской стороны непосредственно отвечают за эту ситуацию. Я списывался с Ириной Геращенко, которая входит в Минскую контактную группу. Обо всех – и о старых, и о новых заключенных – помнят, о них знают. Но надо понимать, что, во-первых, на фоне последнего обострения в Крыму совершенно непонятно, в какую сторону все это пойдет. Ибо где разговоры об обстреле территории Крыма со стороны Украины и где разговоры об обмене – это две совершенно разные плоскости. Они не могут существовать вместе. Мне по крайней мере так кажется. Россия не настроена сейчас на какие-то новые компромиссные варианты. Или не похоже, чтобы к этому кто-то готовился.

Во-вторых, лето. Как не трудно людям, которые находятся в СИЗО, как они не нуждаются в том, чтобы что-то происходило каждый день – это все равно мертвый сезон. И у политиков каникулы, и у чиновников многих каникулы. И добиться какого-то прогресса, добиться какого-то интереса, в том числе общественного, к этим людям невозможно. Невозможно постоянно держать высокую ноту. Был пик интереса к этой ситуации, когда обсуждали Надежду Савченко. К сожалению, понятно, что удержать внимание общества на таком же уровне к этой теме невозможно. Будем стараться до осени выйти на какой-то новый виток – чтобы не было войны. Если не будет войны, мы будем стараться, чтобы эта тема получала то внимание, которое следует, потому что людей нужно вытаскивать.

Понятно, что список политзаключенных в России только увеличивается. На днях в нем появились две новые фамилии тех, кого арестовали якобы в связи с этими фантастическими терактами в Крыму. Но по крайней мере из тех, кто уже получил приговор, который вступил в силу, сейчас мы достоверно знаем, к ним будут применять ту же схему, которая была в случае Савченко, Афанасьева и Солошенко. Можно перекрестно кого-то помиловать, договариваться, достигать компромисса при том, что будут новые аресты, будет новое давление на тех людей, от которых Россия получила все, что хотела – вынесла им приговор, сказала, что они злодеи, объявила об этом – для них можно попробовать что-то сделать в этом формате. И мы будем стараться это сделать.

– За украинцев, которые находятся не только в российских тюрьмах, но и в плену в Донецкой области, теперь борется Надежда Савченко, приступившая к своим обязанностям депутата Верховной Рады. Она даже говорила о новой голодовке, теперь в поддержку тех, кто находится в неволе. Как Вы оцениваете эти шаги своей бывшей подзащитной?

– Я в курсе того, чем занимается Надежда. Она этим занимается вне координации со мной. Я не хочу комментировать результаты, потому что результатов нет. Не мое дело критиковать ее усилия. Единственное, могу сказать, что я абсолютно верю в искренность ее позиции, что она действительно хочет этим людям помочь. Что касается методов и успехов – об этом не приходится говорить. Мы видим, что результат нулевой. На мой взгляд, она стратегию выбрала не совсем правильную.

– Вы ей давали какие-либо советы?

– Нет, мы с ней общались уже после ее освобождения, но не в том смысле, что я ей диктовал, что и как делать.