Алексей Цветков: Месть и закон

Когда я пытаюсь вспомнить моменты наибольшего унижения, которое мне довелось в жизни испытать, на ум приходят не допросы в КГБ и даже не приводы в милицию, хотя было в тревожной молодости и такое. В конце концов, я был уже взрослым, и, как бы ни измывались невольные собеседники, можно было противопоставить им что-то вроде внутреннего достоинства. Нет, максимальную дозу позора мы получаем в школе, где наш арсенал обороны ограничен гражданским неполноправием. И значительная часть этого позора была связана с одеждой.

Вот один, хотя и не единственный, эпизод. В десятом классе к нам на урок явился директор школы с линейкой в руках и стал поочередно вызывать мальчиков к доске, где собственноручно замерял им ширину брюк. Тех, у кого она была меньше 20 сантиметров, он с места отсылал за родителями. Узкие брюки в тот год расценивались как признак низкопоклонства перед Западом, а конкретную цифру в 20 сантиметров спустили, видимо, из областного отдела народного образования. В итоге, изгнанный из класса перед лицом всего личного состава, я был вынужден заставить родителей подвергнуться той же процедуре посрамления – аргументов, которые могли бы поколебать уверенность директора, у них не оказалось.

Но это все-таки было детство, хоть и на самом излете, и в атмосфере тотального лицемерия, о которой я в ту пору уже вполне составил себе понятие. Но вот недавно весь мир облетела снабженная фотографией новость о том, что на пляже во Франции, гордо полагающей себя родиной гражданских прав, четверо полицейских заставили женщину снять с себя так называемый буркини – покрывающий все тело купальный костюм, который мусульманки надевают для купания в соответствии с понятиями своей религии о скромности. То есть, оказывается, статус взрослого в либеральной стране уже не является защитой от публичного унижения и произвола, аналогичного советскому в моем детстве.

Законы о запрещении буркини были приняты во многих курортных городах Франции после чудовищного теракта в Ницце, и многие, в том числе премьер-министр страны Мануэль Вальс, выступили в их защиту. Однако в либерально-демократическом обществе любой закон, налагающий новый запрет в области, где его дотоле не существовало, должен рассматриваться с точки зрения полагаемых им целей и баланса с гражданскими правами населения, которые государство не имеет права ограничивать в отсутствие острой необходимости. А как раз с этой необходимостью далеко не все ясно.

Единственное оправдание запрета на буркини, которое мне попалось на глаза, заключается в том, что, дескать, под ним легко скрыть взрывчатку. Но буркини, специфически европейская пляжная форма мусульманок, – достаточно плотно облегающий костюм, под которым чужеродный предмет будет очевиден даже до того, как войдешь в нем в воду. В этом плане он сильно отличается от пляжных туалетов, допустим, мусульманок в Израиле, просторных балахонов, которые, однако, там никому пока не пришло в голову запрещать, несмотря на то что Израиль пострадал в своей истории от терактов уж никак не меньше Франции. И если отбросить фиктивную цель, то становится очевидной настоящая: она чисто политическая, французский истеблишмент борется за своего избирателя с крайне правым Национальным фронтом и перенимает у этого последнего достаточно безобидные, на его взгляд, пункты программы. Но пункты, избирательно ущемляющие права части населения исключительно по религиозному признаку, безобидными не являются по определению, они как раз и есть самая сущность ксенофобии.

Эта избирательность не может вызывать сомнений. В любой точке планеты, на любом пляже, всегда достаточно чудаков обоего пола, сидящих там одетыми: люди иногда просто стесняются демонстрировать свое телесное несовершенство, но очень часто они это делают из религиозных соображений, как например ортодоксальные еврейки, католические монахини или приверженцы строгих христианских конфессий – подобных фотографий сейчас в сети множество, как раз в связи с французским запретом. Не очень хорошо себе представляю полицию, пытающуюся раздеть ортодоксальную еврейку или монахиню. Аргументы о том, что женщин Востока их религия притесняет, ничуть не убедительнее подобных же аргументов в адрес любой религии, ограничивающей права женщин, а свобода, которую навязывают насильно от имени большинства, ничего общего с реальной свободой не имеет.

К счастью, не все во Франции разделяют предрассудки или просто политический цинизм курортных мэров и премьер-министра. Государственный совет, то есть высший административный суд Франции, приостановил действие одного из таких законов, принятого муниципалитетом курорта Вильнев-Лубе на том основании, что он представляет собой "серьезное и явно незаконное посягательство на фундаментальные свободы", и это решение, надо полагать, распространится и на другие местные уложения подобного рода. Но формально либеральному государству, у которого последним и чуть ли не единственным гарантом свободы остается государственное учреждение, не позавидуешь. Тем более когда в руках других таких учреждений законотворчество становится орудием мести.

Невольно вспоминаешь историю о том, как все датчане, подхватив инициативу короля, надели в годы нацистской оккупации повязки с желтыми звездами Давида в знак солидарности с евреями. История апокрифическая, хотя в ней есть зерно правды: датчанам удалось спасти практически всех своих евреев. Симметричным поступком со стороны французских женщин было бы тысячами отправиться на пляж, нарядившись в буркини. Увы, ничего подобного ожидать не приходится. А ведь это было бы самой резкой отповедью террору.

Алексей Цветков, нью-йоркский публицист и политический комментатор

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции

Оригинал публикации –​ на сайте Радио Свобода