Три дня без запасов еды и воды провела художница Мария Куликовская на небольшом спасательном плоту. Своему плавательному средству она дала название «Крым». Ее акция – это попытка искусственно воссоздать условия, в которых оказываются переселенцы и беженцы, покидающие зону военного конфликта. В интервью для Крым.Реалии Мария рассказала, с какими трудностями и опасностями она столкнулась во время своего путешествия, и что общего есть между ее плотом и Крымским полуостровом.
Мария Куликовская – украинская современная художница. Она родилась в Керчи, последние годы живет и работает в Киеве. В «довоенный» период в ее творчестве основными темами были ощущение собственного тела в пространстве и гендерные роли в современном мире. В 2012 году в донецкой галерее «Изоляция» были экспонированы три скульптуры, которые представляли собой автопортреты художницы, сделанные из мыла. Таким образом Куликовская хотела продемонстрировать быстротечность и тленность жизни. Похожую идею Мария попыталась выразить через инсталляцию Soma, которую в 2013 году номинировали на премию PinchukArtCentre. Она представляла собой 27 столбов из соляных кирпичей, которые разрушались по ходу выставки.
В январе 2014 года Мария отправилась в Швецию, где женилась на местной девушке Жаклин Шабо. Этот поступок Куликовская также преподнесла как художественный акт. Таким образом она отобразила путь женщины из Украины, которая хочет жениться за границей на другой женщине, но сталкивается с множеством бюрократических процедур.
Сепаратисты, захватившие галерею «Изоляция», использовали в качестве мишеней для стрельбы ее автопортреты из мыла
Керчанка Мария Куликовская в марте 2014 года тяжело переживала вторжение российских войск на свою малую родину, где по-прежнему проживают ее родители. Коснулись ее лично и боевые действия на Донбассе. Сепаратисты, захватившие галерею «Изоляция», использовали в качестве мишеней для стрельбы ее автопортреты из мыла.
Фокус внимания художницы сместился в область политики и украино-российских отношений. Изменилась и художественные формы, которые она использует. В 2014 году Куликовская провела перформанс в «Эрмитаже», который заключался в том, что она 40 минут пролежала на полу, обернувшись украинским флагом. В 2015-м в знак протеста против действий России в Крыму Мария устроила еще один перформанс – она постирала флаг Крыма в Москве-реке.
Новый перформанс художницы – Плот «Крым» – представляет собой продолжение этой серии радикальных политических акций. 16 августа Мария спустила на Днепр небольшое надувное плавательное средство. В нем на набережной Киева она провела три дня без запасов еды и воды, поставив свою жизнь в зависимость от доброй воли окружающих. Как известно, подобные плоты и другие малогабаритные плавсредства нередко используют люди, которые бегут из зон боевых действий.
После трехдневного проживания в плоту Куликовская с командой единомышленников отправилась в своем кораблике в путешествие по Днепру и попыталась нелегально пересечь границу с ЕС. Однако ее задержали украинские пограничники.
7 августа в киевском Центре визуальной культуры открылась выставка под названием «Плот «Крым»: карта судьбы», которая повествует о путешествии Марии. Она представляет собой импровизированную музейную экспозицию, в которой представлены предметы, котрые художница собрала во время ее одиссеи. Попадая в зал, зритель может почувствовать атмосферу путешествия: пол засыпан песком, а вокруг хаотично разбросаны предметы, необходимые для морского плавания.
Перед открытием выставки Мария Куликовская рассказала об артефактах и произведениях, представленных на выставке, а также о смыслах и значениях, которые она вкладывала в свою акцию «Плот «Крым».
– Мария, почему ваш плот называется «Крым»?
– Дело в том что, этот плот не касается исключительно только Крыма. Это метафора о всех переселенцах по всему миру. Это мигрирующий полуостров, мигрирующее новообразование. На открытии выставки мы провозгласим свою собственную республику – парламент всех переселенцев по всему миру. Независимо от того, из Крыма они или с какой-то другой территории.
– Если не важно, с какой территории, то почему именно Крым?
– Во-первых, это очень близко мне, это моя личная история. Ведь я из Крыма, я там родилась и росла. Во-вторых, сам полуостров получился действительно мигрирующим, передвигающимся без передвижения. Люди лягли спать в одном государстве, а проснулись в совершенно другом, не перемещаясь. Их переместили туда насильно.
Если посмотреть, в каком мире мы сейчас живем, то увидим, что людям приходится бежать со многих территорий – из Крыма тоже.
– Но используя плоты или другие экстремальные виды передвижения, люди, как правило, сбегают из зон боевых действий, оттуда, где их жизни угрожает прямая опасность. Из Крыма, действительно, бегут люди. Но они делают это, как правило, по политическим соображениям и выезжают, используя более цивилизованные транспортные средства. Не кажется ли вам, что в связи с этим плот – не самая подходящая метафора для ситуации в Крыму?
– Для меня, на самом деле, нет никакой разницы между переселенцами или беженцами. Это люди, которые вынуждены бросать жилище по причинам, которые не связаны с их личным выбором. А если нарушается их право на выбор – нарушаются базовые права человека.
Мы не живем в феодальном или первобытном обществе, мы стараемся жить в гуманном обществе. И если для нас важна жизнь каждого человека, то мы не можем говорить, что кому-то чуть лучше, а кому-то – хуже. Если мы будем сравнивать людей, бежавших от военных действий на востоке Украины – то это не настолько массово, как в Сирии. Но это та же самая трагедия. Это точно также страшно. Это не уравнение, где идет какое-то сравнение.
Да, в Крыму не бомбят. Но там люди каждый день живут и слышат, как над ними летают истребители, видят танки и военных
Это дело каждого человека – выбирать, где находиться и по каким причинам покидать место проживания. То ли там бомбят, то ли там человеку некомфортно находиться. Это равнозначно. Если человеку дискомфортно морально, следующий шаг – физический. Когда идут открытые боевые действия, ты знаешь, что ты можешь взорваться на мине. Когда не ведутся открытые боевые действия, ты не знаешь, с какой стороны тебя схватят, будут ли тебя шантажирововать судьбой родителей или детей, каким образом тебя будут пытать в подвалах.
Да, в Крыму не бомбят. Но я точно знаю, что люди каждый день живут и слышат, как над ними летают истребители, видят танки и военных. Моральная составляющая очень серьезная. Ты не можешь там быть политическим телом и высказываться так, как ты хочешь, как ты думаешь. Потому что это будет приравнено к терроризму, сепаратизму и будет грозить лишением свободы до 20 лет. У нас есть масса примеров моих сограждан, например, Сенцова и Кольченко.
Этот плот – спасательный, он неуправляемый. Куда его прибьет, туда и прибьет. У меня есть много друзей, которые бежали с территории военного конфликта, в частности, из Сирии. На лодках и на плотах они добирались в Европу. Это действительно героические люди.
– В ходе акции вы поместили себя в условия, в которых оказались люди, внезапно покинувшие свои дома. С какими трудностями вы столкнулись? Каково быть в шкуре беженца?
– У меня было много даже какой-то злости. У меня физически ломало все тело, потому что двигаться было невозможно. Вопрос телесности – например, сходить в туалет – стоял очень остро. Тебя постоянно шатает на волнах. Хочется есть, но ты не можешь есть. Хочется пить, но ты не можешь пить. Потому что ты понимаешь, что потом тебе надо как-то решить вопрос с туалетом. Постоянно укачивает.
Я была одна на плоту. И в этом, кстати, был большой позитив. Потому что, если бы нас было 10 человек, то мы сидели бы поджав колени, на корточках все эти сутки. Порой огромное количество мигрантов и беженцев перемещаются в таких плотах по 20-30 человек, и они тонут.
Самым страшным для меня были не волны и ночной шторм, а ожидание. Если честно, я думала, что сойду с ума
Самым страшным для меня были не волны и ночной шторм, а ожидание. Если честно, я думала, что сойду с ума. Потому что я не могла совладать с тем, что я просто жду, когда закончится это время, которое я сама себе назначила, по сути. Я могла в любой момент сойти на берег, но это было бы нечестно для меня самой. Несколько раз я была на грани – хотелось отрезать канат, соединяющий плот с берегом. Ожидание – это самое страшное.
У меня постоянно была мысль, что когда ты прибываешь в чужую территорию, то ты постоянно оказываешься в ожидании: ожидаешь права на работу, права на обучение языку, на документы. Ты находишься в ожидании, когда тебя признают достаточно хорошим, чтобы стать членом общества. И многие люди находятся в таких изолированных лагерях для беженцев. Они изолированы и не имеют права интегрироваться, потому что система так построена, что ты должен доказать, что ты – человек. Потому что у тебя нет бумажки, документа.
Я находилась в хрупком состоянии, когда моя судьба зависела от воли другого человека, у которого есть больше прав, потому что он на суше
Ты сталкиваешься с этим, пройдя все эти испытания на воде, выжив на конфликтной территории. А еще надо решиться на побег, ведь можно в любой момент погибнуть. И я могла там погибнуть, на самом деле. Меня никто не охранял. Несколько раз подходили какие-то люди и говорили: «А что, если я отрежу канат?». Я находилась в хрупком состоянии, когда моя судьба зависела от воли другого человека, у которого есть больше прав, потому что он на суше.
– Когда вас на плоту задержали украинские пограничники, их пресс-служба опубликовала по этому поводу пресс-релиз. В нем сказано следующее: «Госпогранслужба всячески поддерживает патриотически настроенных граждан, которые действуют ради Украины, однако все мероприятия должны проводится исключительно в границах действующего законодательства». Согласны ли вы с определением вашей деятельности, которое дали пограничники? Когда вы пересекали границу, вы действительно выступали в роли «патриотически настроенного гражданина, действующего ради Украины»?
– Начну с первого и самого важного. Я не согласна с аннексией Крыма Россией. Я считаю, что Автономная Республика Крым была и остается в границах Украины – независимого государства. Для меня очень важно, чтобы АРК сохраняла свою автономию, но имела, как и раньше, связь с Украиной. Я не признаю, просто на клеточном уровне, что пришло другое государство и сказало – это наше. У меня уже два с половиной года не укладывается в голове, как это может быть, и как можно быть с этим согласной. Да, в рамках Украины я патриот. Потому что как нормальный и гуманный человек, я, естественно, буду на стороне тех, кого обижают. Я не могу быть согласной с тем, что кого-то убивают, потому что какой-то монстр хочет быть еще сильнее и круче. Это недопустимо!
Возвращаясь к пограничникам, хочу сказать, что момент встречи с ними был очень накаленным. Они меня ожидали, и их скорее всего предупредили. Потому что как только мы спустили плот в Вилково, откуда ни возьмись появилось несколько пограничных катеров. Они были настроены очень агрессивно, может быть, они не понимали, что происходит. Они меня доставили в отделение, был очень долгий допрос. Все это время было непросто. Я думаю, что настоящий перформанс начался там.
С одной стороны, я понимала, что если меня осудят и посадят, общественность и медиа поднимутся в защиту. А с другой стороны, я понимаю, что каждый день сотни тысяч людей оказываются в таких ситуациях. В ситуациях, когда от них требуют объяснений о том, почему ты куда-то плывешь или перемещаешься. Все это было очень эмоционально. Но за 3 часа долгих дискуссий и объяснений, я не отступила от своей идеи – и это позволило мне освободиться.
– Расскажите про выставку «Плот «Крым»: карта судьбы». Почему вы не остановились на перформансе, а решили устроить еще эту экспозицию?
– Это не просто экспозиция, не просто выставка. Мне кажется, что это как раз создание пространства. Этот какой-то сон. Один из предметов здесь – это скульптура человека, который спит в спальнике. Его, грубо говоря, выбросило на берег и ему снится его кораблекрушение и скитания. И тут все присыпано золотой пылью и золотом. Причем золотая поверхность, которую вы здесь видите – это спасательные одеяла, которые спасают жизнь людям, когда их обмерзших вылавливают из воды.
Эта выставка – это новый мир, новая земля, соединение мечты со всеми этими сложностями. Тут очень много про каждого из нас.
Все здесь – артефакты из путешествия. Элементы плота, спальники, карематы, сам плот, экибаны и травы, собранные во время путешествия. Все эти сокровища на самом деле не имеют никакой ценности, но это все, что есть у людей, которые потеряли все и ищут новую жизнь.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: