Резерв Путина: кто придет в новую Думу?

Менее чем за неделю до выборов в Государственную думу России многие избиратели не только не определились с тем, за кого голосовать, но и не уверены в необходимости вообще принимать в них участие: слишком уж велика вероятность того, что «партия власти» своего не упустит и сохранит или даже укрепит свое доминирование в высшем законодательном органе страны. Тем не менее, некоторые эксперты видят в нынешнем голосовании определенный политический смысл и считают, что выборы 18 сентября повлияют на будущее страны – пусть и совсем иным образом, чем это преподносят власти.

О смысле сентябрьских выборов Радио Свобода беседует с политологом, главой аналитического департамента Центра политических технологий Татьяной Становой.

– Давайте начнем с вопроса, который может показаться абсурдным, но, учитывая нынешние политические реалии, таковым не является: а зачем властям вообще эти выборы? Почему, с одной стороны, они хотят все контролировать – это очевидно, но от самого механизма выборов отказываться не желают?

– Я думаю, что при всех авторитарных трендах, которые за последние три года заметно усилились, сохраняются некие ограничители, которые мешают двигаться в сторону жесткой формы правления, полностью нивелировать демократические процедуры, по крайней мере, по форме. Мы знаем также, что многие жесткие режимы не отказываются от выборов как таковых. Ведь гораздо проще сохранять легитимность за счет управляемых декоративных процедур, которые позволяют лишний раз поддерживать видимость высокого уровня доверия и консолидировать население в той или иной степени вокруг власти.

Я, кстати, думаю, что вряд ли российское общество согласилось бы с решением отменить выборы, если бы такое решение кто-то предложил. Есть такой парадокс в отечественной социологии: когда россиян спрашивают о том, считаете ли вы нужным сохранять свободу слова, они отвечают: да, конечно. Потом их спрашивают: считаете ли вы нужным вводить цензуру? Ответ тот же: да, конечно. Так и тут. С одной стороны, население понимает, что выборы могут быть фальсифицированы, что сам выбор сильно сокращен, практически нет альтернативы, но, с другой стороны, выборы как институт признаются важными.

– Вы пишете в своей недавней статье о предстоящих выборах как о «смотринах элиты потенциального четвертого срока» Путина. Почему эти смотрины должны протекать именно в такой форме? Дума ведь далеко не первое колесо в российской политической телеге.

– Конечно, таких колес много. Это, скажем так, одна из форм отбора – вынужденный отбор. Если уж выборы проводить нужно, то можно по их результатам смотреть, выискивать некий новый кадровый потенциал. Я, наверное, не слишком внятно разделила в своей статье две вещи. Смотрины – я имела в виду в двух смыслах. С одной стороны, речь идет о тестировании самой системы, тех, кто проводит выборы, – это и управление внутренней политики Администрации президента, это и ОНФ, «партия власти», Медведев, так называемая системная оппозиция – словом, все институты, которые задействованы в проведении выборов. В данном случае результат вторичен, важно, как сработает вся эта система, насколько окажется эффективной в условиях снижающихся доходов населения, низких цен на нефть и множества самых разных рисков.

С другой же стороны, конечно, сами результаты выборов: кого изберут? Потому что новая Дума будет отличаться тем, что в ней окажется много людей, не имеющих богатого политического опыта. Таких людей легче передвигать, ими совсем просто манипулировать. Мы в новой Думе увидим немало бюджетников, врачей, учителей, космонавтов, спортсменов, тех, кто совершенно безболезненно вписывается в новую политическую реальность и не тянет за собой багаж собственного политического опыта, амбиций, желания построить что-то свое. Ну а дальше все зависит от развития политической ситуации, в какой степени власть воспользуется этим резервом.

– В минувшее воскресенье прошли парламентские выборы в Беларуси, там Александр Лукашенко по их итогам допустил минимальное – два депутата – представительство оппозиции в парламенте. Как вы считаете, российские власти пойдут по примерно тому же пути или даже переплюнут ближайшего союзника?

– Я допускаю, что в Кремле вполне могут рассматривать как нормальную ситуацию, когда в Госдуму проходят один-два-три умеренных оппозиционера. Я не думаю, что у ПАРНАСа или кандидатов, которые идут от Ходорковского, у кого-либо еще такого рода есть шанс. Но оппозиционеры системные, думаю, могут пройти.

​– Допустим, «Яблоко» – это системная или несистемная оппозиция в нынешних условиях?

– Хороший вопрос. «Яблоко» – очень сложная партия. В принципе по неким формальным критериям это все-таки системная оппозиция. Но есть фактор Явлинского. Он понимает правила игры, знает, что для того, чтобы достичь цели, ему надо выбирать более умеренную линию поведения. Но, с другой стороны, в Кремле знают, что с Явлинским нельзя на сто процентов договориться. Пока что «Яблоко» остается в некоем формате, относительно удобном для власти, но этот формат может всегда измениться. Это системная оппозиция, которая завтра может оказаться за гранью дозволенного с точки зрения Кремля.

– Нынешняя политическая система в России, понятное дело, очень далека от классической парламентской республики, где депутаты реально утверждают правительство. Тем не менее можно ли сказать, что по итогам выборов 18 сентября решится судьба правительства Дмитрия Медведева?

– Это будет один из факторов, который окажет влияние на его судьбу, но это не будет основным фактором. Я думаю, судьба Медведева зависит от решения вопроса о президентских выборах, о том, будут ли они досрочными или нет – это будет решаться в зависимости от социально-экономической ситуации в стране. Я бы не стала исключать перенос выборов президента на 2017 год.

– А с чем это может быть связано?

– С тем, что сейчас есть риск исчерпания суверенных фондов, бюджетный кризис, ситуация с пенсиями очень тяжелая. Неизбежны решения, которые являются социально болезненными. Принимать такие решения до выборов президента сложно, поэтому их надо принимать как можно скорее после президентских выборов. Поэтому есть идея, которая обсуждается в политических кругах, перенести выборы на 2017 год, чтобы потом как можно скорее начать реформы. Но не факт, что такое решение будет принято. Потому что, как я понимаю, Путин не считает это лучшим выходом. Что касается выборов в Госдуму, если результат «Единой России» окажется относительно слабым, я бы сказала, ниже 45%, то это станет фактором ослабления Медведева, аргументом, который будут использовать его конкуренты для того, чтобы лоббировать отставку, смену правительства.

– Насколько далеко сейчас в России до того, что называется «опрокидывающими выборами» – это когда авторитарный режим кажется стабильным, а потом в ходе выборов внезапно выясняется, что стабильность эта была абсолютно бумажной?

– Я не очень в это верю, честно говоря. Я вообще не связывала бы вероятность «опрокидывания» ситуации с выборами. Оно может произойти и после выборов. С одной стороны, кажется, что полностью управляемо всё, но если мы представим, что происходит сложная ситуация с бюджетом, возникают протесты, представим какую-то сложную кризисную ситуацию, то наверняка в Госдуме очень многие начнут пересматривать свои позиции и выбирать какую-то альтернативную политическую тактику. Механизм «опрокидывания» может скорее быть вот таким.

Что касается нынешнего результата, то, насколько я понимаю, 40% за «Единую Россию» – это из числа всех опрошенных, реально же окончательный результат «Единой России» от числа тех, кто пришел и проголосовал, вряд ли окажется менее 45%. Плюс одномандатники, здесь у «Единой России» большие возможности компенсировать снижение результатов по партийному списку. Хотя интрига этих выборов заключается в том, что есть достаточно большое число людей, которые либо не знают, пойдут ли они на выборы, либо не знают, за кого голосовать – и в итоге именно эти избиратели могут сыграть определенную роль.