Расстрелы в Бабьем Яру ‒ трагедия для всей Украины

Киев ‒ Бабий Яр ‒ урочище на северо-западе Киева ‒ в годы Второй мировой войны превратилось в братскую могилу для сотен тысяч людей. Бабий Яр вошел в мировую историю из-за событий 29-30 сентября 1941 года, когда нацистские оккупанты расстреляли здесь почти 34 тысячи киевских евреев. Это место стало всемирно известным символом Холокоста. Что происходило в те дни в урочище и вокруг него, исследовали и историки, и спецслужбы.

В период нацистской оккупации Киева в 1941-1943 годах в Бабьем Яру были расстреляны евреи, цыгане, советские военнопленные, советские активисты, члены Организации украинских националистов (ОУН) и другие. Первыми жертвами стали представители киевской еврейской общины, о чем свидетельствуют как рассказы очевидцев, так и расследования, проведенные спецслужбами и учеными после освобождения Киева в ноябре 1943 года. Массовый расстрел евреев в Бабьем Яру также исследуют международные научные учреждения.

Одним из свидетелей той трагедии был киевлянин Василий Михайловский. Маленького мальчика спасла от расстрела нянечка, которая буквально вырвала его из рук немецких палачей со словами: «Я ‒ украинка, и он ‒ украинец». Михайловскому тогда было семь лет.

«Мы с няней дошли до Лукьяновки и увидели, что на улице Мельникова уже с двух сторон стояли жандармы и гестаповцы с собаками. Людей били дубинками и прикладами, толкали, чтобы они шли быстрее. Нянечка держала в руках свой паспорт и кричала: «Я ‒ украинка, я ‒ украинка». Она успела понять, что нас там будут убивать. И какой-то солдат из окружающих отрядов поднял ее и меня ‒ я кричал и сжал шею нянечки так сильно, что меня невозможно было оторвать. Солдат выпустил нас из окружения, а колонна отправилась в Яр, на расстрел. Я до сих пор помню столы, где отбирали одежду, деньги и ценности и сортировали их, а людей отправляли на расстрел», ‒ вспоминал Михайловский в интервью Радіо Свобода.

До нацистской оккупации его звали Цезарем Кацем. Имя изменили в детском приюте, куда ребенка отдала нянечка, а фамилию он получил в приемной семье уже после войны.

«Мой двоюродный брат служил в 3-й танковой армии и участвовал в освобождении Киева. Здесь он прежде всего разыскал няню и спросил ее: «Где Цезик?» Она показала ему убежище, где он увидел, что я жив, ‒ и поехал дальше. Брат прошел всю войну, и когда они с няней снова приехали в приют, меня уже усыновила семья Михайловских. Я жил с названной семьей, но из Москвы к нам в гости часто приезжали мой двоюродный брат-танкист и родной брат Павел. Они никогда не говорили, что они мои родственники ‒ договорились с приемными родителями, что расскажут правду, только когда я закончу институт. Хотя я что-то подозревал», ‒ говорит Михайловский.

Директор Украинского центра изучения истории Холокоста Анатолий Подольский, который собрал немало ценных сведений о массовых расстрелах в Бабьем Яру, знает о событиях там со слов родителей. Семья Подольских пострадала во время Холокоста. Истории о массовых убийствах передавались в киевских семьях, в частности в еврейских, из уст в уста, вспоминает историк. Подольский еще ребенком увидел и до сих пор помнит, как отца выгоняли из парка в Бабьем Яру милиционеры.

«Это мои детские воспоминания в 1974 году, я был там впервые в жизни, когда мне исполнилось 7 лет. Еще не было советского памятника, он появился позже. Мой отец приходил туда фактически на могилу своей матери, но ему приказали оттуда уйти, сказали: «Будь здоров», ‒ вспоминает Подольский.

По словам Подольского, уже после развала Советского Союза, когда мужчина начал изучать историю профессионально, то нашел в архивах постановление Киевского городского комитета Компартии Украины. В документах было четко указано: не допускать так называемых «лиц еврейской национальности» на места массовых расстрелов, не позволять собираться больше трех человек в конце сентября вблизи Бабьего Яра.

«Тот, кто давал эти указания в горкоме КПУ, ‒ он жив сейчас. Его можно встретить в здешних коридорах, ему 86 лет и он еще ходит работать. А последние 25 лет он говорит о развитии Украины в европейском пространстве, пишет монографии», ‒ рассказал Подольский.

Изучение Холокоста в СССР и в независимой Украине

Действия нацистов в Бабьем Яру буквально по дням расследовали советские спецслужбы ‒ следователи допрашивали свидетелей расстрелов, пленных нацистов и полицейских, а также тех, кому удалось спастись; работники НКВД-КГБ проводили фотосъемку урочища и фиксировали места нахождения тел.

Как рассказал директор государственного отраслевого архива СБУ Андрей Когут, свои расследования чекисты начали сразу после освобождения Киева от нацистов в ноябре 1943 года. При этом следствие они проводили в нескольких направлениях, привлекали информацию, полученную на допросах и свидетелей расстрелов, и тех, кто входил в «расстрельные команды».

«Это и так называемые «материалы о зверствах» оккупантов, которые датированы 1943-1944 годами. Второй тип дел ‒ это архивно-уголовные дела на людей, обвиняемых в пособничестве фашистам, в той или иной степени участвовавших в Холокосте. Здесь общая фабула одинакова: дело возбуждено против гражданина СССР, который служил в Красной армии, попал в окружение и сразу как военнопленный был доставлен в концлагерь, и там начал сотрудничать с лагерной немецкой администрацией, выполнял ту работу, которую ему приказывали выполнять», ‒ отметил Когут.

В архиве СБУ ученые сохраняют оригиналы допросов дезертиров Красной армии и пленных нацистов, подробно рассказывающих следователям о массовых расстрелах в Бабьем Яру, или тех, кто точно знал об этих расстрелах, но сам не входил в состав «расстрельных команд», говорит Когут.

При Советском Союзе власть информацию о расстрелах в Бабьем Яру давала «дозировано», рассказывая о «фашистах», которые расстреливали «советских граждан», отмечает историк. То есть речь шла о немецко-фашистских оккупантах, расстреливающих граждан СССР еврейского происхождения ‒ о ромах и украинских националистах говорить было запрещено, почтить память погибших в Бабьем Яру без разрешения властей ‒ тоже. КГБ и милиция преследовали тех, кто 29 сентября приходил в Бабий Яр возложить цветы, рассказал Когут, подтверждая рассказ Анатолия Подольского.

«Это еще один тип дел, касающихся Бабьего Яра, ‒ как правило, это документы из Фонда секретариата КГБ, в которых сообщалось о том, как уже в послевоенный период община Киева, еврейская община города Киева пыталась почтить память погибших в Бабьем Яру и как этому пыталось противостоять КГБ. Такие акции расходились с «генеральной линией» того, как трактовалась история Второй мировой войны в Советском Союзе. И это охватывало весь послевоенный период и до дней Независимости Украины», ‒ сообщил Андрей Когут.

Помнить о трагедии Бабьего Яра, о других событиях Второй мировой войны оказалось в Украине сложнее, чем ожидал Анатолий Подольский. Если в советские времена отказ в официальном признании трагедии евреев для Подольского понятен, то отсутствие в настоящее время единого мемориального комплекса и модели, по которой независимая Украина рассказывала бы молодежи о собственном прошлом, ученого возмущает. Все происходит по инициативе отдельных учителей, которым помогает в том числе и Украинский центр изучения истории Холокоста, отметил Подольский в комментарии для Радіо Свобода.

«Во все управления образования на днях «спустили» указание ‒ провести открытые уроки о Бабьем Яре. И все сразу нам звонят, и я уже две недели хожу и ежедневно читаю лекции, выполняю их образовательный план. Так было с темой Голодомора во времена Ющенко. Например, коллега из Каменского (ранее Днепродзержинск Днепропетровской области ‒ ред.) рассказывала, что директор угрожал ей увольнением, если она не наберет 5 свидетельств тех, кто пережил Голодомор, даже требовал, чтобы она сама написала», ‒ рассказал Подольский в интервью для Радіо Свобода.

Он опасается, что человеческую трагедию могут превратить в официоз, как уже частично произошло с Холокостом. Подобные темы ‒ и ГУЛАГа, и Голодомора, и Холокоста ‒ надо осторожно и правильно инкорпорировать в историю, а банальным приказом можно все опорочить, говорит он.

Это трагедия не только евреев ‒ исследователи

Трагедия в Бабьем Яру ‒ часть истории не только евреев, но и всей Украины, настаивает историк. Тем более в нынешних условиях, когда Россия «ворует» у Украины не только ее территории, но и пытается опорочить ее историю.

Сохранение памяти должно поддерживать государство, как, например, это делает Польша, которая потеряла из-за Холокоста более 10% своего населения. Несколько лет назад в центре Варшавы за государственные средства открыли Музей истории польских евреев ‒ над современной мультимедийной экспозицией работало более сотни ученых, сообщил Подольский.

Серьезные исследования проблем, связанных с сохранением памяти Холокоста, проводят, в том числе, и в центре «Яд-Вашем» (Израиль) и Фонде «Шоа» (США). Так, представитель «Шоа-Украина» Анна Ленчовская ранее сообщала в эфире Радіо Свобода, что специалисты фонда записали в Украине и за ее пределами более трех тысяч видео-воспоминаний о трагических событиях Голодомора и Холокоста на украинском языке. Воспоминания выживших в годы массового истребления украинского крестьянства во времена советской коллективизации и украинского еврейства в годы Второй мировой войны, хранят в Университете Южной Калифорнии, а в Европе с ними можно ознакомиться, в частности, в Центральном европейском университете (Будапешт), рассказала Ленчовская.