Письма из оккупированного Донбасса. Бизнес по-лугански. Пока толстый похудеет…

Сегодня позвонил И. Не виделись мы больше двух лет. Летом 2014 он уехал с женой и маленьким сыном на свободную от войны территорию Украины.

До войны И. был довольно благополучным человеком. Жил с того, что сдавал в Луганске в аренду складские помещения, помещения под магазины. Благосостояние его обнулилось за счет обстоятельств, связанных с войной. Брать склады в аренду в Луганске сейчас некому. Власти берут то, что им нужно, бесплатно, а остальные разбежались.

И., с его живым, пытливым умом, теперь находится в поиске темы для раскрутки. Выработал безумный проект получения гранта под какую-то арттерапию.

История интересна с точки зрения положения в Луганске вообще довоенного бизнеса. И. владеет инфой по многим «бывшим» бизнесменам. Но не очень сочувствует коллегам, исходя их того, что «пока толстый похудеет, худой сдохнет» (худой – это он, как мы понимаем). Сообщил, что осенью 2014 чуть не умер в изгнании, обострились все мыслимые болезни, но «заинтересовался религией» и постепенно отпустило.

Полностью просканировав личность И. со всеми ее приоритетами, я, конечно, могу понять, что если человек всю жизнь делает ставку на умножение состояния и вдруг оказывается, что все пошло прахом, умереть он запросто может. Спасся он за счет простой мысли: кто разбогател с помощью своего ума один раз, у того получится снова.

Не все луганские капиталы коренились в особом складе ума их владельцев.

Давным-давно стало ясно, что любимец богов – это не бизнесмен, а чиновник. Поскольку там, где бизнесмену надо сто раз нагнуться, от чиновника требуется только сказать «да». Просто сказать его в правильное время и правильному человеку.

Напомню тем, кто в теме.

В былые времена заседания Луганского горсовета проходили так. Час или два уходил на пережевывание какого-то копеечного вопроса. А под конец, когда все уставали и хотели покурить, на повестку дня выдвигали вопрос бессрочной аренды значимых объектов, принадлежащих городу, или городской земли. Причем голосовали списком, сразу по десяти или двадцати участкам.

Накануне выборов предпринимались попытки обозреть недвижимость, принадлежащую чиновникам с официальной зарплатой в размере 5–10 тысяч гривен. Конечно, главным образом для того, чтобы вызвать праведный гнев электората и склонить его в пользу противника неестественно богатого чиновника. Хотя, по правде сказать, недвижимости хватало и у этого кандидата.

Сегодняшний вопрос: «Хотите ли вы, чтобы все стало, как до войны?» в силу этого наталкивается на известное недоумение всякого, кто не был включен в систему чиновничьего братства города Луганска.

Хочу ли я, чтобы бывший луганский мэр Сергей Кравченко и его команда вернулись на те же позиции, которые занимали до войны? Нет, не хочу. Хочу ли я, чтобы не самый крупный милицейский чин или работник налоговой инспекции имели в Луганске родовые поместья, как это было до войны? И это мне кажется лишним.

В силу таких причин борьба за полное восстановление довоенной жизни и ее порядков и примет наталкивается на законное недоумение большинства обычных людей. Это обостряется в разы, когда узнаешь, что «эксы» далеко не всегда сидят в тюрьме, а гораздо больше ведут размеренную жизнь европейских буржуа, например, Сергея Ивановича видели намедни в Карловых Варах.

За патриотической риторикой очень часто скрывается простая мысль: местным феодалам нужно вернуть нажитые непосильным трудом поместья, а членам их команд – спокойную жизнь при нанимателе. Вопрос, зачем это нужно всем остальным, редко посещает пропагандистов. Они очень верят в силу своего убеждения.

Жизнь «худеющего толстого» из Луганска сегодня состоит в том, что национализации как таковой не было. Имевшиеся у «толстых» предприятия могут работать и поставлять прибыль прежнему владельцу, если он перерегистрирует их в «ЛНР». Прежних объемов прибыли, конечно, не будет. И физически эта схема не прикладывается ко всем предприятиям, как например, в истории, с которой я начал. Так что «толстые», конечно, теряют вес, как бы там ни было.

Увы, сколь не тщусь, не могу испытывать полноцветного сочувствия и к крупным бизнесменам от чистого бизнеса, без политики. Так устроена психика: вполне жалеть мы можем только себе подобных, стоящих на том же уровне пищевой цепочки, что и сами.

Таким же, как я, кто до войны не открывал ногой дверь госадминистрации и не возводил в Вергунке рыцарских замков, намного хуже не стало. А стало быть, не о чем жалеть, и нет повода желать возращения былой жизни.

Впрочем, сентиментальные товарищи очень тоскуют по трамваям, на которых они редко ездили, ночным клубах, ходить в которые не позволяло здоровье, и куриным крылышкам, произведенным в Виннице, поскольку произведенные в Луганске «не те» на вкус.

Я уважаю их сантимент, потому что сам сентименальности лишен напрочь, и кажется он мне экзотикой. А иногда, устав уважать, просто смеюсь.

Петр Иванов, психолог, город Луганск

Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции

Перепечатка из рубрики «Листи з окупованого Донбасу» Радіо Свобода