Тюрьмы России: «Опять потекут реки крови»

Десятки российских правозащитников потеряли возможность контролировать соблюдение прав заключенных в регионах страны. Общественная палата России сформировала новые списки 42 региональных Общественно-наблюдательных комиссий. Из них исключены многие местные активисты, чья деятельность по выявлению нарушений, видимо, перестала устраивать Федеральную службу исполнения наказаний (ФСИН).

Известная челябинская правозащитница Валерия Приходкина осталась без мандата ОНК, так же как Николай и Татьяна Щур, Оксана Труфанова, Дина Латыпова и целый ряд их коллег по комиссии. Эти имена очень хорошо знакомы как осужденным и их родным, так и руководству колоний и местного управления ФСИН. Правозащитники, которых вычеркнули из состава ОНК, работали и продолжают работать, в частности, по громкому делу об издевательствах и бунте в копейской колонии №6.

Они собирали заявления потерпевших от преступлений администрации, передавали их следствию, а теперь держат "на особом контроле" судебный процесс обвиняемых в организации бунта. И это лишь самая малая толика их работы.

– То, что мы мешаем ГУФСИНу – мешаем, безусловно, – говорит Валерия Приходкина. – Бить, ломать, издеваться, вымогать и так далее – именно этому мы и мешаем! Насколько нам известно, сотрудниками регионального ГУФСИН был подан нашей уполномоченной по правам человека конкретный список из 15 имен. Просили дать нам отрицательную рекомендацию, чтобы мы не могли вступить в ОНК. Не знаем, дала ее госпожа Павлова (Маргарита Павлова, уполномоченный по правам человека в Челябинской области. – РС) или нет, но, честно говоря, сомнения большие, что не дала.

– Кто пришел вам на смену?

– На сегодня в составах ОНК профессиональные убийцы, ветераны всех войн, которые вела страна наша родная, СССР, Российская Федерация. Вот эти все ветераны идут в ОНК. Они, профессиональные убийцы, строят из себя правозащитников. Одиозная фигура Катанэ Василий Александрович. Ветеран войны в Афганистане, господин, который известен участием в выборах, был членом Общественного совета ГУФСИН, членом ОНК второго созыва. После бунта 2012 года в шестой копейской колонии, где он покрывал пытки и так далее, он у нас в составе ОНК. Он сам судимый, эта информация висит на сайте нашего областного избиркома, хотя в ОНК судимых не берут.

– Как в Общественной палате принимается решение о составе комиссий, каков механизм?

– Совершенно непонятно, совершенно секретная информация. По сей день этот вопрос закрыт, как происходит отсев. Мы не знаем, по каким критериям, понятия не имеем, – говорит Валерия Приходкина.

В Мурманской области комиссию сократили с 27 до 7 человек. Несколько активистов из предыдущего состава получили отказ, о причинах которого остается только догадываться. Двое не попали в список, якобы из-за отсутствия необходимых документов. Однако правозащитница и бывший член мурманской ОНК Ирина Пайкачева уверяет, что все документы сдала лично и никаких претензий к ним не было:

– НКО "Юристы за права человека" выдвигало двух кандидатов – Пайкачева и Репина. Я их документы привезла вместе с их заявлением и заявлением от общественной организации и протоколом о том, что организация их выдвигает. Получила в ответ документ о том, что претензий к пакету, которые мы передали, нет. А сейчас, глядя на причины, почему не прошли эти двое, я вижу в списке напротив их фамилий запись "отсутствует протокол". Куда он делся?! Настоящая причина в том, что это двое активных членов комиссии, которые достаточно много посещали учреждения и, в общем-то, не давали покоя в случае нахождения нарушений тем структурам, которые мы проверяли.

– Как повлияет трехкратное сокращение состава комиссии на ее работу?

– Я искренне считаю, что это большой шаг назад, это примерно ситуация начала нашей деятельности, когда нас было четверо в комиссии. Мы могли только выборочно посещать учреждения. Очень многое оставалось вне поля нашего зрения, и я предполагаю, что очень многое останется вне поля их внимания, – опасается Ирина Пайкачева.

У ОНК Свердловской области работы всегда хоть отбавляй: жалоб на нарушения в этом регионе неизменно великое множество. По словам правозащитницы Ларисы Захаровой, в новую комиссию не вошел никто из эффективно работавших в прошлом составе – и она в том числе.

– Ладно, была бы проблема во мне. Или еще в ком-то, в единицах членов ОНК. А когда я увидела, что ни в одном регионе в новый состав не вошли те независимые члены ОНК, которых в общей сумме набирается практически целая большая команда, то поняла, что это политика власти. Она не хочет, чтобы общественный контроль выполнял функцию, которая на него возложена. В соответствии с этим прозрачности никакой быть не может. И те люди, которые вошли, либо лояльны ГУФСИНу, либо молчат о фактах нарушений, либо новички. Жалко просто заключенных. Буквально два дня назад, когда мы ходили по колониям, я поняла: люди надеются, что мы будем. Они стали верить нам уже безоговорочно только спустя два года, – говорит Лариса Захарова.

Андрей Батухтин восемь месяцев назад освободился из ИК-26 города Тавда Свердловской области. За годы заключения он видел многих членов ОНК, в том числе и таких, кто в ответ на его жалобы, отвернувшись, советовал сотрудникам колонии применять к нему взыскания почаще и пожестче. Знакомых среди осужденных во всех колониях региона у него немало. И многие уже позвонили, узнав об изменениях в составе областной ОНК.

– 21-го числа эти списки только вывесили, и уже в течение суток мне со всех лагерей звонят: "Андрей, а что будет?" Я говорю, я не знаю, что будет. Сейчас, говорю, наверное, опять потекут реки крови, вашей крови, потому что вас опять там начнут избивать, мучить, я не знаю, что с вами будет. В общем, все – и родные, и те, кто на свободе, и кто находится в местах лишения – все переживают, что не вошел костяк этот рабочий. Именно те, кто работал, не вошли, а остались либо неизвестные, либо те, кто вообще ничего не будет делать, – рассказывает Андрей.

В новом составе ОНК Республики Коми из активных правозащитников прошлого состава только один человек, утверждает лишившийся мандата Эрнест Мезак. По его словам, "комиссия сформирована из совершенно случайных людей, которых пропихнула туда Общественная палата Республики Коми":

– Понятно, что наш регион всегда был в числе конфликтных для ФСИН России и правоохранительных органов. В данном случае я имею в виду ФСБ, "подопечные" которой, например, Геннадий Афанасьев, отбывали или отбывают наказание в Республике Коми. Соответственно, наша активность им всегда была не по нраву, ну, и, насколько я понимаю, в тесном сотрудничестве с правоохранительными органами Общественная палата региона протолкнула туда людей, никогда ранее не замеченных в какой-либо правозащитной деятельности. В частности, бывшего заместителя министра внутренних дел господина Песцова – что он там будет защищать, мне совершенно непонятно.

– Возможно, дело просто в ротации кадров, обновлении, так сказать?

– Ротация заложена в сам закон, запрещающий больше трех раз быть членом одной ОНК. Другое дело, что в законе написано: основное требование к члену ОНК – это опыт правозащитной работы. За одним или двумя исключениями в новом составе ОНК Республики Коми людей с опытом правозащитной работы просто не будет. Проблемы возникли в регионах, в которых существовал активный правозащитный костяк в составе комиссии. Насколько я понимаю, ОНК как правозащитный институт практически разгромлен у нас в Коми, в Екатеринбурге, в Москве, в Челябинске. Где активно работали, там и разгромили. В некоторых регионах осталось несколько правозащитников – по парочке: это Пермский край, Иркутская область.

– Как на ваш взгляд, отреагируют заключенные на такое обновление ОНК?

– У нас не самый проблемный регион, конечно. Не Челябинск, совершенно неадекватный. Жизнь точно не улучшится. Наверное, даже ухудшится. Будут больше бить. Увеличится ли после этого количество случайно или неслучайно сгоревших колоний в Республике Коми и других регионах? Думаю, что да, увеличится. Потому что люди, которых доводят систематическими издевательствами, способны на многое, – сетует Эрнест Мезак.

По словам секретаря Общественной палаты России Александра Бречалова, процесс формирования Общественно-наблюдательных комиссий "был максимально открытым". Ряд правозащитников уже заявили о своем намерении обратиться в суд, чтобы оспорить его итоги.