Российская экономика – «пациент скорее жив»

Международное рейтинговое агентство Moody’s оценило текущую кредитоспособность банковской системы России, улучшив прогноз ее развития с “негативного” до “стабильного”. Постепенное восстановление роста экономики поддержит и операционную среду для российских банков, отмечается в сообщении агентства. При этом качество их активов, скорее, будет ухудшаться и дальше, а объемы просроченной задолженности по выданным кредитам вновь возрастут. Выводы агентства мы обсуждаем с аналитиком зарубежного банка в России.

Агентство Moody’s, улучшая прогноз в отношении российской банковской системы, указывает, что он покрывает их видение положения дел в секторе на ближайшие год-полтора. Но до какой степени этот прогноз можно считать прогнозом и для всей экономики России в целом на тот же срок? С одной стороны, да, банковская система – неотъемлемая и важнейшая ее часть. Но с другой стороны, даже относительное “благополучие” банковской системы может далеко еще не отражать реальное положение дел во всей остальной экономике. Наш собеседник в Москве – руководитель аналитического управления шведского банка Nordea Дмитрий Феденков:

– Прогноз Moody's, в первую очередь отражает, конечно, положение дел в банковском секторе. Анализировались показатели ликвидности банков в рублях и валюте, их способность исполнять свои обязательства перед кредиторами… Но в то же время банковская система является кровеносной системой экономики. И если в целом “пациент, скорее, жив”, то и его кровеносная система чувствует себя не так уж и плохо. Поэтому можно, хотя и с определенным допущением, распространить оценки, касающиеся банковского сектора, и на общее состояние экономики России.

​–​ Когда аналитики агентства, говоря о факторах возможного возобновления роста экономики России в 2017 году, называют стабилизацию цен на нефть, здесь все ясно. Хотя все еще может и измениться, кто знает… Менее понятно, какого рода “значительные стимулирующие меры правительства”, как другой упоминаемый фактор возобновления этого роста, имеются в виду? Связанные именно с банковским сектором или – необязательно?

– Мне думается – необязательно с банковским сектором. Ему уже была оказана поддержка, например, в виде мер, направленных на пополнение капитала банков. Оно происходило, скажем, через оплату государством дополнительной эмиссии банками своих ценных бумаг – с помощью облигаций федерального займа (ОФЗ). Они включались в состав активов банка, позволяя ему наращивать собственный капитал, а в дальнейшем могли быть использованы им на проведение всевозможных операций. Плюс к этому в течение определенного периода действовали более “мягкие” требования и к нормативам регулятора для банков – скажем, в части и валютных активов, и переоценки стоимости ценных бумаг, которыми они владеют. Поэтому, если говорить о стимулирующих мерах властей, то, скорее, это будут меры, нацеленные на общее стимулирование экономического роста. Даже при всех проблемах с госбюджетом…

​–​ В какой-то степени банки России оказались ныне в такой же ситуации, что, скажем, и банки в Европе: деньги-то у них есть, да давать их некому! Вот европейские банки и переводят их на собственные счета в центральных банках –​ вместо того, чтобы кредитовать экономику. Отсюда, кстати, и возникли те самые отрицательные процентные ставки по таким вкладам, введенные тем же Европейским центральным банком и призванные побудить коммерческие банки кредитовать компании, а не “складировать” свободные средства в центральном банке. Но из-за спада в экономиках само количество “качественных”, то есть реально платежеспособных заемщиков в них резко сократилось.

В случае России это отчасти подтверждается и статистикой российского Центрального банка: в целом по сектору объемы кредитования, как компаний, так и частных лиц, либо по-прежнему сокращаются, либо показывают рост, близкий к нулевому. В результате банкам, условно говоря, просто не на чем зарабатывать – если иметь в виду классическую схему банковского бизнеса: привлекай вклады под один процент, а выдавай их в виде кредитов – под более высокий процент. Разница и есть твой доход. В целом – в какой мере вы могли бы согласиться с такой оценкой текущей ситуации в банковском секторе России? Или – наоборот?

– Я, скорее, соглашусь с ней… Действительно, поиск источников заработка – основной вызов для банковской системы сегодня. И, скажем, то, что общая прибыль российских банков за первые девять месяцев оказалась в пять раз большей, чем годом ранее, не должно водить в заблуждение. Надо понимать, что стоит за этой прибылью. В основном это просто следствие меньших объемов необходимого резервирования, включая резервы под кредиты, чем год назад, а не какая-то “нормальная” прибыль от банковских операций. Более того, такой прирост прибыли сектора в целом обеспечил в значительной степени всего один его участник – "Сбербанк". Поэтому, да, банки сегодня заняты поиском источников, которыми можно компенсировать нехватку их традиционных, процентных доходов, стараются получать доходы непроцентные, а также повышать в целом свою эффективность. Поэтому соглашусь, очень непростая ситуация в секторе – с точки зрения того, на чем банкам зарабатывать и в этом году, и дальше…

​–​ Аналитики Moody’s прогнозируют дальнейшее ухудшение “качества” активов российских банков, хотя и более медленными темпами. По их оценкам, если в конце 2015 года доля “проблемных” кредитов в российской банковской системе составляла 12% от всех выданных, то в ближайшие год-полтора она вырастет в среднем до 14-15%. Что здесь имеется в виду? Из-за продолжающегося кризиса в экономике будет появляться все больше заемщиков, которые не смогут обслуживать взятые ими ранее кредиты? Или – не только это? И, кстати, по международным банковским стандартам, 12% “просрочки” или 14-15% – это уже много или еще не очень?

– Здесь надо понимать, о каких именно заемщиках мы говорим… Если в целом иметь в виду кредиты и компаниям, и частным лицам, то уровень “просрочки” в 12-14% вполне “укладывается” в стандартные рамки. Но важен не только сам этот уровень, но и объем тех кредитов, которые банку пришлось реструктурировать. Скажем, начиная с первого квартала 2017 года, российские банки будут обязаны предоставлять открытую информацию о них. И тогда уже оценивать качество кредитного портфеля того или иного банка можно будет, исходя из этой дополнительной информации. И, думаю, новые оценки могут существенно отличаться от просто данных по “просрочке”, которые мы имеем сейчас.

–​ Под реструктурированными кредитами имеются в виду такие, по которым начальные условия уже пришлось пересматривать? Скажем, сроки или процентные ставки…

– Реструктуризация кредита не означает еще, что он уже – потенциально невозвратный. Тем не менее, это кредит, с погашением которого у заемщика возникли сложности. И потому он обслуживается теперь на условиях, отличных от первоначальных…

–​ Кстати, в тот же день, когда агентство Moody’s объявило об улучшении своего прежнего прогноза в отношении банковского сектора России, аналитики российского “Объединенного кредитного бюро” представили статистику просроченной задолженности банкам по кредитам за третий квартал 2016 года. Из нее следует, что за период с июля по сентябрь общий объем просроченных кредитов увеличился на 3% против 11% годом ранее, а их доля в общем количестве выданных банками кредитов составила 13,8%...

​В целом же процентные ставки по текущим кредитам в российской экономике мало зависят сегодня от ставок Центрального банка – ключевой, в первую очередь, хотя в “нормальной” ситуации она в любой стране является для них определяющей. В гораздо большей степени они определяются сегодня в России, тем, как сами банки оценивают собственные риски кредитования в том или ином случае. Получается, даже если инфляция в стране и замедлится в 2017 году, скажем, до 5%, а значит – и будет существенно снижена ключевая ставка ЦБ, на сегодня – 10%, на ставках по самим банковским кредитам, то есть их доступности для граждан или компаний, это не сильно отразиться?

– Я думаю, что ситуация, когда ставки кредитования “отвязались” от ключевой ставки ЦБ, этот “феномен” сохранится. По крайней мере, немедленной реакции на изменение ключевой ставки от ставок по кредитам ожидать не стоит. Они зависят от “кредитного качества” того или иного заемщика, будь то частное лицо или компания, в гораздо большей степени, чем от того, по какой ставке сами банки привлекают средства Центрального банка. Конечно, и это тоже влияет, но в первую очередь речь идет именно о оценке банками кредитного качества заемщиков.

​–​ В отношении крупнейших российских банков уже более двух лет действуют западные финансовые санкции, отрезавшие их (а значит – и их клиентов) от зарубежных источников долгосрочного финансирования. Как можно представить степень влияния этих санкций на российскую банковскую систему сегодня – по истечении двух лет? Да, Центральный банк России, безусловно, “насытил” первичный, скажем так, спрос компаний и банков на валюту – в первую очередь, для обслуживания своих внешних долгов. Но все же считать такие меры полноценным замещением дешевых и “длинных” зарубежных кредитов вряд ли можно…

– Действительно, в 2014 году, когда санкции были введены, не только те компании или банки, которые были включены в санкционные списки, не могли привлекать финансирование за рубежом. Фактически зарубежные рынки капитала были закрыты для любых заемщиков из России. Но сейчас мы уже видим, что компании или банки, которые напрямую под санкции не подпали, спокойно обращаются к зарубежным рынкам капитала, довольно успешно привлекая на них средства по вполне приемлемым ценам. Поэтому я бы сказал, что изначальное влияние санкций, именно с точки зрения закрытия западных рынков для российских заемщиков, теперь в принципе сошло на нет. Если, конечно, эти банки не значатся в санкционных списках.

–​ Но есть и другие, которые напрямую в них называются –​ начиная со “Сбербанка”, “ВТБ” или “Газпромбанка” и заканчивая “Россельхозбанком”…

– В плане обслуживания своих внешних долгов я и для них не вижу особых проблем. Насколько мы успели это проанализировать, того запаса валюты, которым банки располагают на сегодня, им вполне хватит, чтобы обслуживать свои внешние обязательства на протяжении ближайших года-полутора, даже не прибегая к тому рефинансированию, которое через разные финансовые инструменты им предоставляет Центральный банк. Поэтому в том, что касается исполнения этими банками своих долговых обязательств, они сегодня чувствуют себя достаточно комфортно, – отметил в интервью Радио Свобода Дмитрий Феденков.