Беларусь: государственная монополия и на коррупцию, и на борьбу с ней

Не проходит и недели, чтобы белорусское телевидение не сообщило об осуждении по обвинению в коррупции того или иного чиновника. В Беларуси время от времени вспыхивают коррупционные скандалы, инициаторами которых выступают в основном следственные органы, но в целом коррупционные проявления скрыты от глаза обывателя, которому показывают лишь «результат борьбы» с ней. Эксперты считают, что коррупция в Беларуси взята под государственный контроль, как и борьба с ней, ведь именно под антикоррупционными лозунгами был избран президент страны Александр Лукашенко более 22 лет назад.

Государственные СМИ Беларуси постоянно сообщают о разоблачении коррупционеров. Среди последних новостей: вот арестован преподаватель сельскохозяйственного вуза, который принимал у студентов взятки в сумме 30 долларов за хорошую оценку на экзамене; вот бывший первый заместитель директора Могилевского металлургического завода, обвиняемый в получении взятки в сумме 18 тысяч долларов за то, что дал в адрес российской фирмы отгрузить более дорогую продукцию вместо дешевой по документам; вот арестовали директора минского зоопарка, которого обвиняют в краже щенков гиены на сумму 10 тысяч долларов.

Информация о миллионных сделках появляется очень редко, хотя рядовые белорусы уверены, что многие из близких к власти предпринимателей и чиновников заработали свое состояние нечестно.

Лукашенко: неприкасаемых нет

По итогам социологического опроса Независимого института социально-экономических и политических исследований, проведенного в Беларуси в июне 2016 года, 45 процентов белорусов считают, что президент Александр Лукашенко зависит от коррумпированных чиновников или он сам заинтересован в коррупции.

Президент Беларуси Александр Лукашенко, с момента своего избрания президентом в 1994 году на волне антикоррупционной кампании, сделал борьбу с коррупцией основой своей популярности. И пока Лукашенко заявляет, что ему удалось обуздать коррупцию.

«Как бы к нам не относились в Западной Европе, Америке и других странах, все они признают, что в Беларуси власть пытается поставить заслон любым коррупционным преступлениям. Неприкасаемых в стране нет», ‒ сказал он.

«Заплатил ‒ иди на волю»

Подтверждением этому должен стать арест одного из ближайших к Александру Лукашенко бизнесменов ‒ Юрия Чижа ‒ в марте 2016 года. Его дело было на личном контроле у белорусского президента. Чиж возместил причиненный им ущерб и в сентябре вернулся на волю и в бизнес.

Случаев, когда бывшие коррупционеры, заплатив украденное, освобождались от ответственности, достаточно много, и президент Лукашенко не скрывает, что это его принцип: «Заплатил ‒ иди на волю».

Сферы разрешенной коррупции

Политический эксперт из Минска Андрей Козакевич говорит, что борьба с коррупцией для президента Лукашенко всегда была источником легитимности, инструментом популярности и заигрывания с электоратом.

«Эта политика привела к тому, что коррупция была взята под контроль, нельзя сказать, что ее победили. Взяли под контроль, а определенные сферы остаются сферами разрешенной коррупции и не рассматриваются как нарушение», ‒ говорит Козакевич.

Вообще же, по его мнению, в отличие от Украины, в Беларуси коррупцию сдерживает более консолидированный и дисциплинированный государственный аппарат и отсутствие олигархической системы ‒ власть остается только у президента и контролируемых им институтов.

Белорусские власти пытаются сдерживать так называемую «низовую коррупцию», то есть коррупцию чиновников, с которыми сталкиваются рядовые граждане, таких публично наказывают, говорит Козакевич.

«Белорусская система коррупции построена таким образом: она должна быть максимально незаметной для большинства населения. В принципе никогда не ставилась цель победить коррупцию, а ставилась цель сделать так, чтобы это не было проблемой для населения. В то же время существуют сферы, где коррупция имеет разрешенный характер», ‒ говорит Козакевич.

Примером такой «разрешенной» коррупции эксперты называют выделение земельных участков в Минске и других городах, а также льготных кредитов на строительство недвижимости для чиновников, спортсменов и других приближенных к власти, которые фактически стали платой за лояльность. Нарушается принцип справедливости также при назначении завышенной заработной платы руководителям государственных предприятий, распределении государственных заказов среди коммерческих компаний и тому подобное.

Олигархов нет, богатые есть

Олигархов украинского типа в Беларуси нет, но есть достаточно много предпринимателей, которые делают свой бизнес, опираясь на связи с властными структурами, в том числе с президентом, как тот же Юрий Чиж. Эти бизнесмены имеют деньги, но не имеют влияния на власть, как олигархи в Украине.

С тезисом о малой «низовой коррупции» в Беларуси соглашается оппозиционный политик юрист Олесь Михалевич.

«В Беларуси совсем другая проблема, чем в Украине, мы имеем одного коррумпированного человека ‒ и это проблема совсем другого уровня. С одной стороны, с этим будет не так трудно бороться, как в Украине, так как нет «ежедневной коррупции». Например, я не знаю в Украине никого, кто бы в течение последнего года не давал взяток. В Беларуси человек может прожить всю жизнь и этого не знать ‒ и это нормально у нас», ‒ убеждает он.

По мнению Михалевича, фактически президент Лукашенко приватизировал всю страну и управляет ею как своим предприятием: «Потому что этот человек не подотчетный, может делать все, что хочет, не имея никакого контроля над собой. И это ситуация Беларуси, потому что здесь бюджет и президентский фонд ‒ это то, с чем Лукашенко и белорусские власти могут делать все, что заблагорассудится. И это уже коррупция, потому что это не регулируется на уровне закона и отчетности».

Разворовывают меньше, чем в Украине

Если обойти самого Лукашенко, то общий уровень коррупции в Беларуси Олесь Михалевич оценивает в 3-5 процентов от стоимости того или иного проекта, это касается общенациональных или муниципальных объектов. Разворовывают, по оценкам Михалевича, в Беларуси до 5 процентов бюджетных средств, все же гораздо меньше, чем в России или Украине, где эта цифра может составить 30 процентов, если не больше.

Формально с коррупцией в Беларуси борется мощный аппарат: МВД, КГБ, Следственный комитет, Комитет государственного контроля ‒ различные ведомства, конкурирующие между собой, говорит Михалевич.

«Очень трудно понять, как в какой-либо момент принимается решение, кто имеет право дело открыть. Если есть директор предприятия, то на него уже в каждом из этих органов лежит большая папка, чтобы начать дело, когда будет сигнал. Должно быть политическое решение, и нужно, чтобы этот человек был в каком-то клане, не являющемся главным на данный момент», ‒ добавляет Михалевич.

На ситуацию влияет и то, что примерно 80% белорусской экономики ‒ это полностью или частично государственные предприятия. То есть государство контролирует сферу, где теоретически могут происходить коррупционные преступления. Исключения тоже бывают, но речь идет о связанных с государством частных фирмах, возглавляемых бывшими номенклатурными работниками. Поскольку государство тщательно следит за информацией и не допускает ее утечки на своих предприятиях, то и коррупционных скандалов, подобных украинским, где «слив» информации осуществляют конкуренты, в Беларуси нет.

Фактически силовые структуры Беларуси, государство в целом, имеют монополию на борьбу с коррупцией, в стране не наблюдается общественных объединений, ведущих борьбу с коррупцией, мало журналистов, специализирующихся на этой теме. Одна из причин этого ‒ отсутствие политической конкуренции в стране. Тема коррупции уже не влияет на итоги выборов, как это произошло в 1994 году, когда к власти пришел Александр Лукашенко ‒ избирательная система в Беларуси стала такой непрозрачной и контролируемой и так обеспечивает его победу и победу лояльных к нему депутатов.