В Геническом районном суде Херсонской области начался судебный процесс по делу о теракте в Новоалексеевке. На первом заседании, 3 ноября, было озвучено несколько решений, среди которых и то, что теперь рассмотрением дела займется суд присяжных. На слушании выступали стороны обвинения и защиты. За тем, как это происходило, наблюдал корреспондент Крым.Реалии.
Позицию обвинения комментирует корреспонденту Крым.Реалии прокурор Генической местной прокуратуры Вячеслав Лихтаренко.
«Обвиняемый вместе с другим лицом, находящимся в розыске, с целью устрашения населения на территории, которая граничит с временно оккупированной территорией АРК, совершил действия, направленные на установление взрывчатых веществ в автомобиле в поселке Новоалексеевка. По результатам взрыва были ранены шесть человек, один из которых погиб», – поясняет он.
По словам Лихтаренко, обвиняемого подозревают в совершении преступлений по нескольким статьям, самая тяжкая из которых предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от 10 до 15 лет или пожизненное заключение.
В день судебного заседания меры безопасности в Геническом районном суде усиливаются. Кроме сотрудников Генической полиции, здесь находятся и бойцы батальона «Херсон», вооруженные автоматами.
Журналисты приходят немного раньше начала: ожидают встретить разгневанных местных жителей, родственников и близких потерпевших. Но на месте их не оказывается.
В назначенное время судебное заседание не начинается. В суде поясняют, что обвиняемого везут из Херсона, поэтому процесс задерживается.
Собравшиеся, среди которых и представители миссии ОБСЕ, глава местной администрации и журналисты, ожидают на улице.
«Я пришел сюда не как глава администрации, а как человек, гражданин Украины. Пришел посмотреть в глаза этой мрази и подонку, который возомнил из себя верителя судеб», – рассказывает корреспонденту Крым.Реалии глава Генической райгосадминистрации Александр Воробьев.
На вопрос относительно наказания для обвиняемого он говорит, что «расстрелял бы эту мразь прямо на той площади, где он совершил этот теракт».
Вскоре во дворик суда заезжает легковой автомобиль.
– Привезли, – оглашает сотрудник полиции и вместе с коллегами устремляется к машине.
Среди присутствующих – нескрываемое удивление: ожидали увидеть бронированный транспорт для перевозки обвиняемого в совершении теракта, а не патрульную машину.
– Так его и отбить могут, – возмущается один из присутствующих. – Что стоит россиянам провести очередью, и все. Им же не нужно, чтоб он тут лишнего наговорил, выдал их.
Тем временем, зал заседаний начинает заполняться. На скамью защиты усаживается светловолосая женщина. Завидев аппаратуру для видеосъемки, начинает протестовать. Ей поясняют, что журналисты подали ходатайство в установленном законом порядке, и, если суд примет соответствующее решение, будут проводить фото- и видеосъемку.
– А, Радио Свобода, так это ж – американское, – заявляет она и начинает дискуссию о понятии свободы слова в Украине.
Принимается рассказывать, что у них в Одессе якобы сажают людей за публикации в Интернете, мол, где же свобода?
В диалог вступает глава местной госадминистрации.
– Вам как адвокату да и не знать, что по украинскому законодательству не привлекают к ответственности из-за переписки в Интернете, – говорит он.
– Так Верховная Рада Украины законодательно признала Россию страной-агрессором, – раздается в зале. На лице у адвоката нескрываемое удивление.
В своей речи Воробьев обращает внимание на, как ему видится, обоснованную необходимость изменения законодательства и внесения в него пункта об ответственности за сепаратистские высказывания, упоминая и про страну-агрессора.
– А это еще кто? – недоумевает адвокат.
– Как это? – спрашивают присутствующие. – Россия.
– Кто это определил?
– Так Верховная Рада Украины законодательно признала Россию страной-агрессором, – раздается в зале.
На лице у адвоката нескрываемое удивление.
Через некоторое время в зал суда вводят невысокого роста мужчину.
Обвиняемый устремляет безразличный взгляд в потолок, когда ему снимают наручники, и принимает самоуверенны вид
Среди журналистов отмечают настроение прибывшего: обвиняемый устремляет безразличный взгляд в потолок, когда ему снимают наручники, и принимает самоуверенны вид. Входит коллегия судей, заседание открыто. В ходе него стало известно, что обвиняемым является жителель Одесской области Валерий Долапчи, 1980–го года рождения.
На повестке дня – смена защитника. Обвиняемый отказался от бесплатного адвоката и просит заменить его своим. Суд просьбу удовлетворяет.
Примечательно, что из заявленного списка потерпевших пришли далеко не все. Но, как оказалось, на суд приехала мама обвиняемого.
Вначале заседания коллегия судей также рассмотрела ходатайства от журналистов о разрешении на фото- и видеосъемку процесса.
Сторона обвинения была не против, но Долапчи категорически протестовал. Поэтому, суд удовлетворил ходатайства журналистов частично, разрешив фиксировать судебный процесс, но запретив снимать обвиняемого.
В коллегии судей заметили, что обвиняемый не реагирует на некоторые вопросы.
– У вас проблемы со слухом? – поинтересовались у него.
– Нет, с украинским языком. В наших краях на русском говорят, – ответил он.
Тогда судьи предлагают, чтобы Долапчи переспрашивал, если ему что-либо будет непонятно, и ему будут разъяснять.
Отвечая на один из обязательных вопросов судьи в ходе заседания обвиняемый заявил, что не ознакомлен со своими правами. Так как ему дали бумагу, но он ее «не успел прочитать». Поэтому суд ожидает, пока он ознакомится с текстом.
Представитель обвинения настаивает на продлении срока содержания под стражей для обвиняемого. Однако адвокат выступает против.
Когда Долапчи предоставляют слово, он начинает читать с тетради заготовленный текст. Говорит, что у него нет доступа к правовой информации, а защитник к нему в СИЗО не приходил.
Судьи пытаются объяснить, что спрашивают его позицию по поводу меры пресечения, но тот продолжает читать уже написанное.
– Задерживали с нарушениями, били, по беспределу... Не все защитники подходят к выполнению своих обязанностей, не приходят в СИЗО для консультации и составления необходимых процессуальных документов, поэтому я вынужден это делать самостоятельно, – озвучивает написанное Долапчи.
Обвиняемый продолжает вести себя весьма агрессивно, заранее обвиняя журналистов, что те напишут о нем неправду
Коллегия удаляется в комнату для совещаний. В зале воцаряется тишина. Ее прерывает крик обвиняемого – он требует не снимать его маму, которая находится, по его словам, в зале суда. Журналисты поясняют Долапчи, что суд запретил снимать его, но разрешил проводить видеосъемку в зале суда. Обвиняемый продолжает вести себя весьма агрессивно, заранее обвиняя журналистов, что те напишут о нем неправду, как написали, что его взяли с тротилом. Адвокат просит его успокоиться.
– Так я вообще здесь не при чем! – кричит Долапчи.
– Было официальное сообщение СБУ... Не нужно нам указывать, что нам писать, – ответил местный журналист.
Коллегия судей возвращается огласить решение. Суд отклонил ходатайство прокурора, но уже по собственной инициативе продливает меру пресечения в виде содержания под стражей до 2 января 2017 года.
Поскольку статья обвинения относится к особо тяжким, а подозреваемому в совершении террористического акта грозит высшая мера наказания – пожизненное заключение, судом было предложено Долапчи выбрать, кем будет осуществляться судебный процесс – коллегией судей или судом присяжных. Обвиняемый выбрал суд присяжных. На этом заседание закончилось.
Кроме прочего, в ходе заседания обвиняемый также заявил, что учится на дневном отделении одного из университетов и утвердительно ответил на вопрос судьи о наличии судимости, которая на данный момент погашена.
Когда состоится следующее заседание, пока не известно. Дело будет передано в суд для изменения судейского состава и избрания присяжных.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: