Крымская альтернатива: скважины вместо канала

После перекрытия Северо-Крымского канала в 2014 году воду для полива сельхозугодий, в частности, в степной зоне полуострова качают из глубоких, 100 метров и более, артезианских скважин. Особенно активно это делают те фермеры и единоличники, которые специализируются на овощеводстве. Качают бесплатно и без ограничений. Но с 2017 года «халява» заканчивается, поскольку еще нынешним летом собственников скважин предупредили об обязательной установке водомеров и, следовательно, взимании платы за природный ресурс.

Как это в итоге отразится, скажем, на потребительских ценах на местную сельхозпродукцию, никто толком не знает. И даже пока не берется прогнозировать. Картина более-менее ясна лишь относительно состояния почв под фруктовыми садами и зерновыми культурами, оставшимися без днепровской воды. По крайней мере, ясна и понятна для старшего научного сотрудника Никитского ботанического сада, кандидата сельскохозяйственных наук Ольги Клименко. Она предметно занимается экологическими проблемами садоводства с 1978 года. В этом и прошлом году моя собеседница в составе специальной экспедиции под эгидой Почвенного института имени Василия Докучаева (Москва) приняла непосредственное участие в изучении состояния почв и растений в степной зоне Крыма, в связи прекращением подачи воды из Северо-Крымского канала.

– Недавно новый министр сельского хозяйства Крыма Андрей Рюмшин (назначен в октябре 2016 – КР), выступая в местном парламенте, одной из основных проблем отрасли назвал уменьшение площади орошаемых земель с 397 тысяч до 13 тысяч гектаров и, как следствие, отсутствие таких традиционных для Крыма культур, как рис, соя, кукуруза. Ранее он озвучил планы интенсивного развития садоводства и виноградарства. Но ведь плодовым и винограду тоже требуется орошение, особенно в засушливый период. Вообще как это стыкуется одно из другим?

– Придется как-то прекращать полив. В общем, не знаю, как они выкрутятся в этой ситуации. Это ж вопрос не ко мне. Мое дело обследовать почву и сказать: пригодна она, непригодна, как можно ее использовать. Я слышала, что будут там (степных районах – КР) овцеводство развивать. Сейчас уже сеют всякие технические культуры, которые не требуют полива, скажем, масличные. Но сады, конечно же, не будут расти в степи без полива.

– Значит, об интенсивном садоводстве в степных регионах надо забыть?

– Ну не то, чтобы забыть, но сады должны быть очень эффективными. Сад вообще-то – очень дорогое удовольствие. Это и опора, и саженцы, и широкая система защиты. Поэтому сейчас все ориентировано на минимизацию. Поливать надо малыми дозами, в определенных объемах. Когда было много воды, занимались переполивами. В результате этого почва засолялась, промывалась. Сейчас все нужно делать на научной основе, рассчитать точно. Это так называемое прецизионное (точное – КР) растениеводство, прецизионное садоводство. Недавно я была на совещании в Краснодаре. Нам показывали местные сады. У них там есть и подвои (растение или часть растения, на которое приживляется часть другого растения – КР) хорошие, и свои формировки (формирование нужной кроны дерева для достижения тех или иных результатов – КР). Все это сохранилось. Конечно, производство не так сильно развивается, как хотелось бы.

– Но в Краснодарском крае есть полноводная река Кубань.

– У нас тоже реки есть. Есть у нас также ОАО «Победа» и ОАО «Весна» в Нижнегорском районе. Там остались все сады и, в общем, неплохие, современные и молодые. Правда, хуже, чем в «Крымской фруктовой компании» (ранее принадлежала украинскому мультимиллионеру Юрию Косюку – КР). Она вложила в сады очень большие деньги.

– Кстати, об АО «Крымская фруктовая компания». Знающие люди утверждают, что в ее садах, самых больших по площади в Крыму, уже появились первые солончаки (почвы, верхние слои которых насыщены большим количеством солей – КР). Это соответствует действительности?

– В «Крымской фруктовой компании» нынешним летом мы общались с ее замдиректора по науке. И он нам ничего про солончаки не говорил. Вообще-то нас там интересовало состояние черешни в свете проблемы ощелачивания. Ощелачивание – это появление щелочных солей в почве, которые могут влиять на растение, в частности, снижать урожайность, ухудшать состояние, рост. Эта проблема давнишняя. Я давно ее занимаюсь. И связана она как раз с орошением. До орошения ведь садов вообще не было в степном Крыму. Они были только по долинам рек. А с вводом Северо-Крымского канала появились большие площади садов, около 30 тысяч гектаров. Сейчас осталось около 5 тысяч.

– 5 тысяч плодоносящих?

– Есть и плодоносящие. В основном нас интересовали, конечно же, плодоносящие насаждения, поскольку в молодом возрасте реакция растений иная, нежели в зрелом. Обнаружили местами очень сильное угнетение черешни, ее гибель. Идет осолонцевание почвы, но нижних слоев.

– Из-за чего это происходит?

– Причина такая – некачественная вода канала. Она была щелочной. Теперь растения поливают водой из скважин. Мы ее анализировали. Она в принципе хорошая, но ее мало. Дебет этих скважин не всегда обеспечивает полноценный полив. Поэтому получается, что соли отчасти подтягиваются. Но так быстро, чтобы появились солончаки в садах, эти процессы не происходят. Все-таки в последние два года в летний период было достаточное количество осадков, судя по урожайности зерновых – она высокая за счет именно летних дождей. Поэтому соли будут мигрировать: за счет уменьшения поливной воды поднимаются, за счет осадков – промываются. И где-то на глубине 20-80 сантиметров мы замечали это ощелачивание и осолонцевание. Однако фактически такое же, каким оно было во время орошения водой Северо-Крымского канала. За такой короткий период, когда воды нет, а сады все равно интенсивно поливаются водой из скважин, сделать точный прогноз трудно. Но, по крайней мере, процессы ощелачивания почвы продолжаются.

– Грозит ли степному Крыму превращение в обозримой перспективе в непригодную для возделывания зону солончаков, как, к примеру, в Восточному Крыму, или все же эти процессы можно как-то приостановить?

– Нужно мелиорировать эту землю. Нами, в частности, разработана система мелиорации. Это, прежде всего, внесение в почву не только под садами, но и полевыми культурами кальцийсодержащих мелиорантов – гипса, фосфогипса, железного купороса и других. Нужно вносить отходы производства, скажем, дефикаты всякие, ил озер, запасных прудов. Это пруды, в которые когда-то сбрасывалась лишняя вода из канала. Теперь они высохли, и образовался огромный слой ила. Теперь этот ил можно использовать как удобрение. Но использовать осторожно, потому что там могут быть и соли, и тяжелые металлы, которые накапливаются за счет внесения пестицидов и минеральные удобрений. Одним словом, нужно это дело мониторить, обязательно проводить анализ почвы и поливной воды. Причем, поливной воды как раз в период орошения, поскольку вода при поливе нагревается, ее состав меняется, соли кальция выпадают в осадок, а соли натрия преобладают.

– Все фермеры, которые продают свою продукцию на «Крымском привозе», рассказывают, что воду для полива берут только из скважин. Но их запасы тоже когда-нибудь иссякнут. Как быть?

– Эти скважины до бесконечности бить нельзя. Истощаются водоносные горизонты, вода в них засоляется. Поэтому есть лимит на количество этих скважин. Однако люди их пробивают, но оформить не могут, то есть поливают нелегально. Естественно, объем питьевой воды уменьшается, орошаемая площадь тоже.

– По всей видимости, интенсивное садоводство придется отныне развивать в предгорной зоне, например, в долинах Бахчисарайского района?

– Сейчас так и происходит. Но в том же Бахчисарайском районе существуют другие отрицательные факторы, например, высокая карбонатность, из-за чего сады хлорозят (заболевание растений, при котором нарушается образование хлорофилла в листьях и снижается активность фотосинтеза – КР). К тому же, в долинах высокая щебнистость, под сады остались маленькие участки.

– Помимо многолетних, угрожает ли осолонцевание почвы зерновым культурам?

– Мы были на одной рисовой системе в Нижнегорском районе. Директор хозяйства очень жаловался нам, мол, когда рис выращивал, был миллионером, все имел, был в шоколаде. Теперь вода исчезла, и он во все инстанции – дайте мне воду. Ну кто ему даст, где ее взять. Теперь он сеет зерновые, получает неплохие урожаи. Но все зарастает сорняками. Рис – это специфическая культура, и там специфические сорняки. И за счет этого идет снижение урожая. Но солей там нет. Все рисовые почвы очень вымыты от солей. Поэтому все будет зависеть от уровня грунтовых вод. Раз не поливают, уровень не будет подниматься. Самый высокий уровень зафиксирован в Красноперекопском районе, ближе к Сивашу. Нижнегорской район тоже в Присивашье, но уровень грунтовых вод где-то на глубине 3 метра. Это не является критичным. И динамика будет такая, что зимой воды немножко поднимаются, летом, за счет испарения, опускаются и промываются осадками. Поэтому уровень засоления какой был до работы канала, такой и остается. То есть засоления в Нижнегорском районе мы не обнаружили. Соли были промыты до глубины полтора метра. Для полевых культур это не страшно. Единственное, что мы там отметили, – очень сильно укрупнение почвы за счет того, что все время там ее вода уплотняла. Что касается Красноперекопской рисовой системы, то там есть некоторое засорение хлоридами. Но тенденция такова, что засоление будет. Соли будут подниматься, но как, когда – это нужно наблюдать. Все будет зависеть от количества осадков, температуры, многих других факторов.