Сейчас, когда Бараку Обаме осталось быть президентом считаные недели, газеты дружно заметили, что с именем этого президента не связано ни одного скандала. А ведь избежать их не так просто. Об этом свидетельствует опыт и Ричарда Никсона, и Рональда Рейгана, и Билла Клинтона, и Джорджа Буша-младшего. Сменив последнего, Обама получил в наследство страну в таком состоянии, что его чуть ли не всерьез спрашивали, хочет ли он все еще стать президентом почти обанкротившейся Америки.
Некоторые, правда, считали, что с Обамой будет еще хуже. Один наш соотечественник, бывший диссидент и нынешний профессор, в день выборов заявил:
– Я сидел в Мордовии за то, что боролся с социализмом. Теперь, когда в президенты рвется один из них, мне опять придется сидеть, но уже в Америке.
Он был заслуженным экономистом, я – простым литератором, но мне все равно не верилось в этот прогноз, и я обещал, если придется, слать профессору в зону передачи. С тех пор прошло восемь лет, он по-прежнему на свободе и все еще не смягчился.
Сегодня, когда Америка чувствует себя несравненно лучше, чем восемь лет назад, нам трудно сказать, что страна всплыла на поверхность только из-за того, что ею управлял Обама. Я не знаю, как именно он помог Америке, потому что об этом все еще спорят экономисты. Они, однако, до сих пор обсуждают Рузвельта и Великую депрессию, и я не надеюсь дожить до окончания полемики экспертов. Не решаясь вмешиваться в ученый спор, я лучше скажу о том, чего нельзя не заметить, – о президентском юморе.
Демократия многого требует от главы государства, но есть одно качество, без которого трудно остаться в истории: чувство юмора. Самым остроумным был, конечно, Уинстон Черчилль. Это мешало ему в политической борьбе, но он не мог удержаться, называя, например, коллегу «овцой в овечьей шкуре».
В Америке тем же грешил Гарри Трумэн. На вопрос, как завести в Вашингтоне друга, президент ответил: «Купите собаку». Больше всего шутками славился Авраам Линкольн, который мастерски владел редким и ценным искусством – смеяться над собой. Когда его обвинили в двуличности, Линкольн, никогда не считавшийся красавцем, ответил критикам:
– Если бы у меня было два лица, стал бы я пользоваться тем, которое все видят?
Пока Дональд Трамп не столько сам шутит, сколько обижается, когда это делают другие
Шутки президента часто определяют отношение к нему. Легендарное обаяние Рейгана связано и с тем, что он прекрасно рассказывал анекдоты, особенно советские. Зато Буш-младший не блистал ораторским мастерством, но умел шутить над этим.
– Я примирился с тем, – сказал он однажды, – что не всегда в ладах с английском языком. Огорчился я лишь тогда, когда меня стал поправлять Арнольд Шварценеггер.
Обама шутит «с покерным лицом»: укол малозаметен, но смертелен.
– Правда ли, что младший Буш, – спросили журналисты, – худший из всех президентов?
– Не знаю, – ответил Обама, – я думал, что этим званием обладает Дик Чейни.
Только вспомнив, что тогдашний вице-президент считался важнее самого президента, мы чувствуем яд остроты.
К себе, впрочем, Обама относится не лучше. Когда знаменитый Стивен Кольбер попросил президента перечислить свои достижения, Обама вспомнил, что получил Нобелевскую премию мира.
– За что? – с деланным удивлением спросил комик.
– Честно говоря, – пожал плечами президент, – понятия не имею.
Мы еще не знаем, какого юмора ждать от 45-го президента. Пока Дональд Трамп не столько сам шутит, сколько обижается, когда это делают другие. Ему, однако, скоро придется привыкнуть к этому. Я, как, впрочем, и все остальные, не знаю, чего ждать от нового президента. Но в одном нет никаких сомнений: с приходом Дональда Трампа в Белый дом начнется золотой век политической сатиры.
Александр Генис, нью-йоркский писатель и публицист, автор и ведущий программы Радио Свобода «Поверх барьеров – Американский час»
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: