Если «Крым наш», то все позволено

Оказавшись в шаге от пропасти в 2014-2015 годах и чудом умудрившись в нее не сорваться, Украина к сегодняшнему дню, кажется, отошла на сравнительно безопасное расстояние. Вот только, привыкнув пятиться в сторону надежных границ западного мира, мы пропустили тот момент, когда он сам изменился до неузнаваемости.

В наше повседневное сознание вмонтирован один любопытный механизм, с помощью которого человеческая психика предохраняет саму себя от перегрева в длительных экстремальных ситуациях. Однажды справившись с неким достаточно опасным и болезненным затруднением, пережив мощный выброс адреналина, мы где-то на периферии собственных мыслительных процессов культивируем в себе убеждение, что самое страшное уже в прошлом. Волноваться нечего, впереди непременно ждут отдых и награда, а самое главное – прямо сейчас пришло время для заслуженной передышки.

Ничего удивительного или постыдного в этом, конечно же, нет, ведь пребывая в постоянном стрессе, можно, не ровен час, и умом двинуться. Однако проблема здесь в том, что окружающая реальность никогда не брала на себя каких-либо нотариально заверенных обязательств перед границами нашей зоны комфорта.

Так называемый «маленький человек» по определению стремится выстроить вокруг своего жизненного пространства крепкую стену, которая должна оградить его от недружелюбных, а порой и открыто враждебных ветров истории. Фашизм, время от времени поднимающий голову то тут, то там, питается этими страхами масс, лукаво предлагая разобщенным людям обменять собственную свободу на гарантию безопасности под крылом «Большого Другого» – партии, церкви или лично фюрера. По мысли мастодонта итальянского постмодерна Умберто Эко, окончательно отбросить это искушение едва ли возможно, а значит, размеренный топот сапог штурмовиков мы услышим еще не раз, пускай даже спрос на форму от Hugo Boss уже не тот, что раньше.

«Последняя либеральная гавань в регионе», – так охарактеризовал сложившуюся в Украине политическую ситуацию эксперт Центра ближневосточных исследований Сергей Данилов. Правда, неожиданно читать такое о нашем государстве, когда на протяжении всей своей жизни тут только и слышишь о похищениях журналистов, полицейском насилии и подтасовках на выборах? По поводу великого восточного соседа и его отношению к правам человека и прочим демократическим вольностям все было понятно задолго до событий «русской весны». Но ведь Запад-то, Запад! Да, тот самый, который «нам поможет». Мы привыкли смотреть на него сквозь призму Канта, Фукуямы и Бжезинского, на разные лады обещавших распространение по планете ценностей либеральной демократии, свободного рынка и прочего вечного сияния чистого разума. А сейчас что? Трамп, Brexit, Марин Ле Пен в качестве потенциального президента Франции и крайне правые польские консерваторы, настаивающие на законодательном лишении женщин части репродуктивных прав и угрожающие поставить жирный крест на свободе слова в собственной стране? Про Реджепа Тайипа Эрдогана, который в оттоманском имперском угаре репрессировал за несколько месяцев сто тысяч человек, лучше и не вспоминать. Как там говорил классик? Остановите планету, я сойду.

Но, к сожалению, у Украины нет в запасе такой опции. В новом правом мире, вылепленном Владимиром Путиным по образу и подобию своему, оставаться либеральной гаванью – это не только дело геополитической чести, но и крайне ответственная историческая миссия. У нас, в отличие от радикальных популистов, берущих штурмом одну электоральную крепость в правом мире за другой, в принципе отсутствует возможность найти общий язык с Россией в ее современном виде. Потому что выполнение требований Кремля означает конец украинского государства как такового. Признать оккупированный полуостров российским в обмен на мир на Донбассе, как советует веселый конгрессмен из США, или даже согласиться на новый референдум в Крыму, что, по мнению демократического кандидата в президенты РФ Навального, могло бы решить затянувшийся кризис, приведет к мгновенной утрате Украиной остатков политического суверенитета.

Павел Казарин в своей колонке написал: «Если Бога нет – то все можно. Если «небесной Европы» нет – тоже». По-моему, к этому стоит добавить также следующую формулировку: «Если Крым российский, значит – все позволено». Алексей Навальный, улыбчивый республиканский конгрессмен Данкен Хантер и легионы разумных искателей взаимовыгодного компромисса из той же категории не понимают главного. Полуостров нужно вернуть Украине не потому, что это «справедливо», «рационально» или «честно». Весной 2014-го был открыт ящик Пандоры и сорвана пятая печать. Прямая территориальная аннексия в центре Европы, открытое насильственное завоевание территории слабого государства сильным – это то, на что после двух мировых войн, унесших десятки миллионов жизней, было по понятным причинам наложено табу. Нарушив его, «тактический гений», засевший в Кремле, в одночасье разрушил всю сложнейшую систему сдержек и противовесов, предохраняющую глобальный мир от погружения в хаос. А что такого? Ломать – не строить.

С этой точки зрения не будет большим преувеличением сказать, что дальнейшие события развивались уже как цепная реакция. После Крыма вдруг стало «можно» решительно все, и вот уже ранее немыслимое стало данным в ощущениях. После всего, что случилось за последние два с половиной года, кажется вполне логичным ожидать чего-нибудь наподобие вспышки выяснения старых и уже порядком подзабытых территориальных разногласий между, например, Францией и Германией. А там, глядишь, и по всему миру заполыхает. Крым – он же не бутерброд, как никак.

Тем временем, возглавляемая будущим предполагаемым руководителем американской дипломатии в кабинете Трампа Рексом Тиллерсоном Exxon Mobile уже заблокировала в Сенате принятие The Stand For Ukraine Act, который должен был на пять лет продлить санкции против России за аннексию Крыма. А Рекс ведь еще даже не госсекретарь, чтобы вы понимали.

Максим Осадчук, крымчанин, политолог

Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции