Чем меньше знаешь…

В минувшем году была опубликована книга американского журналиста и публициста Дэвида Саттера "Меньше знаешь – крепче спишь" (The Less You Know, The Better You Sleep), посвященная становлению диктатуры в России. Большая часть книги посвящена истории взрывов жилых домов в Москве в 1999 году, а точнее – участию ФСБ в организации этих взрывов. Совсем недавно книга стала доступна и на русском языке.

Как пояснил сам Дэвид Саттер на презентации своей книги в Калифорнии, раскрытие правды о событиях семнадцатилетней давности способно повлиять на массовую поддержку россиянами Путина.

"Путин пришел к власти, используя страх населения после терактов, и набрал популярность как единственный человек, способный защитить страну от террористической угрозы. Если россияне поймут, что источником этой угрозы был он сам, отношение к нему может существенно измениться", – надеется автор.

Именно 99-й год Саттер считает переломным и в отношении Запада к России. Одна из основных мыслей его книги заключается в том, что неспособность Запада поверить в невероятное в отношении происходивших в России событий стоило США и Европе очень дорого, а с приходом к власти Путина понимание Западом России и вовсе перестало иметь какое-либо отношение к реальности.

Конечно, вопрос о том, какие факты способны повлиять на мировоззрение сегодняшних россиян, и насколько они вообще готовы принять правду, остается дискуссионным, но бесспорно одно – именно взрывы жилых домов и последовавшая за ними вторая чеченская война помогли Владимиру Путину получить власть. Между тем, в самой России чеченская авантюра Путина осталась если и не незамеченной, то оправданной страхом перед ваххабитами, вполне реальными терактами и наводящими ужас полевыми командирами. О гибели мирных людей в этой войне говорить было не принято, а писавшую о них журналистку Анну Политковскую застрелили в лифте собственного дома в 2006 году.

Тем временем изучение фактов второй чеченской войны дает очень многое для понимания сегодняшних военных преступлений России в Сирии и Донбассе. Если сравнить причины войны, объекты атак и отношение к гражданскому населению, можно обнаружить, что с тех пор в поведении Москвы не изменилось практически ничего.

В нашем распоряжении оказался уникальный, нигде не публиковавшийся дневник, в котором русская беженка из Чечни Наталья Ветрова описывала ужас бомбардировок Грозного и последующие невыносимые условия лагеря для беженцев и бездомного существования с детьми на руках. Я приведу здесь лишь некоторые наиболее яркие отрывки из ее описаний:

"На следующее утро город стали бомбить. Сначала взрывы слышались далеко и редко, потом все ближе и чаще. Дети пугались – я говорила им, что это гром. Я заклеила окна в квартире скотчем, чтобы осколки не упали внутрь комнаты. Но от сильного взрыва эта мера, конечно, не спасла бы. Как я заклеивала окна – первое, что помнит моя дочь в своей жизни... Опять бомбежка. У детей дневной сон. Сгребаю их в охапку вместе с одеялом и тащу вниз. Тяжело бухают взрывы, трясется даже бетон под ногами и трясется от страха все у меня внутри. Стараюсь обмануть детей, говорю, что это гроза, но это не помогает, они пугаются и плачут. Вот и сегодня, я схватила их, спящих, тащу вниз по этажам в одеяле, а они проснулись – плачут и кричат.

Вбегаем в помещение офиса на первом этаже. Тут все еще стоят какие-то станки, но давно уже ничего не работает. Все брошено. Мы прятались в офисе, потому что он был внизу, а в подвал войти не смогли – он был затоплен водой еще с первой войны. Буро-зеленая вода, по колено взрослому человеку, стояла в подвале, и здесь вились огромные тучи комаров. Комары оставались в грозненских квартирах даже зимой. Несметные их полчища поднимались из подвалов, где они размножались в стоячей воде, как в болоте. Коммунальные службы практически не работали, потому устранить течь в трубах и откачать воду было некому. Пережидать бомбежки, стоя по колено в вонючей жиже, было нереально, особенно с детьми, поэтому мы избрали своим убежищем офис.

Сюда сбегались жильцы нашего подъезда, как только раздавались первые взрывы. Люди рассаживались на полу вдоль стен. При каждом взрыве все машинально сжимались и охватывали руками голову. Я держала детей на руках, прижимала их к себе, наклоняясь вперед, чтобы закрыть их своим телом. Время как будто замирало при бомбежках. Казалось, они никогда не кончатся. В эти минуты не было никаких мыслей, только страх, только никогда ранее не испытанный ужас ожидания смерти или страшных увечий и мучений. И оцепенение... А потом, когда раздавался страшный адский грохот, ты понимал, что на этот раз пронесло: раз ты это слышишь, ты живой…

Шла полномасштабная война, с авиацией, ракетами, минометами, а коридора для выхода мирного населения не дали. Многие рады были бы покинуть Грозный, но боялись выйти из города, потому что колонны беженцев иногда бомбили с самолета. В городе становилось все холоднее и страшнее. Со временем страх притупился, и мы уже не спускались вниз во время бомбежек. Кто-то сказал, что самое надежное место в квартире – коридор у входной двери. Там я стелила одеяло, и на нем мы сидели, обнявшись во время бомбардировки и замирая от ужаса при каждом взрыве", – пишет Наталья.

Вспоминает она и другое неизбежное последствие войны: голод, вызванный продовольственной блокадой и страхом поставщиков, не решавшихся рисковать жизнью ради доставки продуктов в Грозный.

"В городе, где все промышленные объекты были разрушены, люди перебивались случайными заработками. Больших запасов еды ни у кого не было, и они вскоре стали подходить к концу. Деньги тоже кончались, и люди стали продавать золотые украшения и драгоценности. На вырученные деньги покупали продукты. Перестали ездить из сел в город торговки. Передвигаться по дорогам стало очень опасно, и люди не покидали свои дома без крайней нужды. Вкус молока мои дети забудут надолго. Скоро из продуктов у нас осталась пшенная крупа да комбикормовая мука. Я кормила детей кашей на воде. Когда сильно хотелось есть, пила воду.

Россия ввела полную блокаду для жителей Чечни. Вначале в городе отключили электричество, потом отключили воду. Вода на верхние этажи не поступала, а на первом этаже еще текла тоненькой, тщедушной струйкой. В квартирах на первом этаже двери не закрывались с утра до ночи. Верхние жильцы шли с ведрами и канистрами на первый этаж за водой. Вода текла очень медленно, и на лестничной клетке образовывалась целая очередь. Потом вода пропала и на первых этажах. Добывать ее стало очень трудно. Совсем плохо стало, когда отключили газ. Ведь в холодной квартире плита была спасительницей, возле нее мы грелись, на ней готовили нехитрую еду. Тогда перед подъездом развели костер, и на нем жильцы по очереди кипятили чайники. На костер шли мебель и заборы", – рассказывает бывшая жительница Чечни.

Наверное, многим беженцам из оккупированного Донбасса описанное здесь покажется привычным. Именно так стала выглядеть жизнь и многих украинских городов после пришествия туда "русского мира". Примерно так, скорее всего, выглядят и руины Алеппо. В течение семнадцати лет российское общество научилось не замечать войны и даже встречать их с энтузиазмом. Это поразительное умение "не знать", избегать неприятной информации стало, похоже, неотъемлемой частью российского менталитета.

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции

Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода