Крымская «Цусима» и ее уроки

Специально для Крым.Реалии

Полный крах весной 2014 крымской военной группировки Украины, всех местных силовых структур в АРК и Севастополе требует очень тщательного исследования обстоятельств катастрофы, этой кадрово-политической «Цусимы». Такое исследование стало бы базой для выводов и уроков, актуальность которых, учитывая продолжающуюся войну, не вызывает никаких сомнений. Ведь «работа над ошибками» ‒ это дело, которое должны делать не только ученики и студенты, но и ‒ возможно, в первую очередь ‒ политики и военные.

Возможно, кому-то такая работа покажется скучной, возможно, для кого-то это будет повторением пройденного, возможно, новые политические скандалы и сенсации для кого-то будут отодвигать ее на второй план, но без изучения крымской кадровой «Цусимы» и надлежащих практических выводов нет гарантии, что сценарий весны 2014 года в том или ином виде не будет задействован в каком-то из регионов Украины.

Итак: как случилось, что двадцатитысячная группировка украинских войск, местные управления СБУ и МВД в абсолютном большинстве перекинулись на сторону иностранного государства, не сделав попытки сопротивления? А где эти попытки и были, они выглядели слишком толерантно; похоже, командиры частей были не просто в растерянности, не зная, что делать, но и боялись своего киевского командования больше, чем российских оккупантов.

И здесь надо исследовать не только то, что происходило в феврале-марте 2014 года на Крымском полуострове, а прежде всего то, что творилось тогда на Печерских холмах. Такая «работа над ошибками» нужна еще и потому, что такая же кадровая политика, как и в Крыму, осуществлялась на всем пространстве Украины, во всех силовых структурах, а кое-где осуществляется до сих пор.

В общем, из Крыма на материк вышли не более четверти военнослужащих ВСУ, а в СБУ и МВД статистика гораздо хуже. Эта четверть ‒ это то украинское патриотическое ядро, которое сохранилось не благодаря, а вопреки действиям центральной власти в Киеве. Остальные руководствовались при российской интервенции обычно не идейными, а бытовыми соображениями и финансово привлекательными российскими предложениями продолжения карьеры в армии другого государства. Кроме того, де-факто в предыдущие годы воспитательная работа в рядах силовых ведомств Украины велась настолько неэффективно и беспомощно, что многие офицеры ВСУ, СБУ и МВД восприняли атаку Российской Федерации в Крыму как начало конца украинской государственности как таковой. Это впечатление существенно усиливалось слабой и напуганной позицией официального Киева в течение всего периода «русской весны», потому что никаких вменяемых приказов, адекватных ситуации, из столицы не поступало.

И не только в Крыму, а везде в силовых структурах не было какой-то последовательной стратегии воспитательной работы. Ее и не могло быть, учитывая то, что делалось «наверху», в президентской администрации и правительстве. Даже элементарных политических занятий для офицерского состава, где офицерам рассказывали бы о международном положении Украины с патриотических позиций (ибо в формально украинских СМИ случалось разное), об основных геополитических угрозах и опасности, о потенциальном противнике, не проводилось. Максимум, на что удосужилось Министерство обороны во времена Кучмы ‒ это на посвященный истории Украины лекторий, проводимый на юге и востоке государства и в Крыму с привлечением известных лекторов-ученых, но... на деньги украинской диаспоры Северной Америки. Впрочем, в этом лектории были налицо серьезные содержательные ограничения: категорически запрещалось критиковать действия не только самого Леонида Кучмы, но и любых чиновников его администрации. А дальше, уже при Ющенко, диаспорные деньги кончились, и даже такой куцый лекторий прекратил существование.

Такая ситуация была не случайной: она вытекала из общей политической несостоятельности и идеологической слепоты государственной власти Украины с ее вассально-провинциальными ориентациями, геополитической неполноценностью и убогой меркантильностью, до сих пор не изжитыми. И власть, даже при президентстве Ющенко, была не способна понять, что бывшая метрополия естественно не может быть союзником и партнером бывшей колонии, по крайней мере, в первые 50 лет после краха колониальной империи, и уже поэтому является постоянным источником угроз.

Поэтому пропаганда близости или дружбы с такой метрополией где-либо в новом независимом постколониальном государстве по определению является самоубийственной и деструктивной, саморазрушительной и крайне опасной. Она парализует в первую очередь силовые структуры и высшее военно-политическое руководство. Что же касается постсоветского пространства, то она здесь вдвойне опасна и разрушительна: ведь метрополия была не только колонизатором, но и родиной первого в мире тоталитаризма ‒ российского большевизма; в течение последнего века эти два явления срослись воедино, что легко увидеть в нынешней России с ее едва модифицированным сталинским государственным гимном («в девичестве» это была «Песня о партии большевиков», созданная в 1938 году, во время Большого Террора), ленинским мавзолеем и могилами коммунистических вождей в центре Москвы и откровенно неототалитарными методами пропаганды и деятельности спецслужб).

В этих обстоятельствах многие украинские беды были запрограммированы еще в начале 90-х годов ХХ века, хотя в настоящее время тогдашний президент Леонид Кравчук описывает свою не слишком удачную деятельность исключительно в мажорных тонах. Когда офицеры-патриоты в конце концов заставили этого украинского «Фабия Кунктатора» (Кунктатор означает «очень неторопливый», так древние римляне называли одного своего неудачливого полководца ‒ авт.), постоянно взвешивающего и размышляющего, вместо действовать быстро и решительно, весной 1992 года начать создание Военно-Морских Сил Украины, уже многое было проиграно и потеряно. Комплектование личного состава началось с принципиальных ошибок: в ВМСУ брали практически всех желающих с советского, а к тому времени уже де-факто российского Черноморского флота. Именно тогда пришло немало приспособленцев, карьеристов, которые не нашли себе места в Черноморском флоте. Им очень не хотелось уезжать из теплого Крыма на русский Север или на Тихий океан. Идеология этих «украинских неофитов» ограничивалась известной мудростью: «Деньги есть – друзья здесь». Были в среде этих людей и откровенно антиукраинские проявления, за этим никто не следил и на это никто не реагировал. Скажем, значительная группа офицеров штаба ВМСУ на парламентских выборах поддержала партию Наталии Витренко с ее однозначно пророссийски-тоталитарной идеологией. Многие из этих людей с украинскими кокардами на фуражках не воспринимали Украину как Родину и моральную ценность.

Из-за очень толерантного отношения к этой «публике в погонах», центральная власть в Киеве и ее выдвиженцы на местах чувствовали просто фольклорный ужас перед офицерами с выраженной украинской позицией, которым наклеивали жупелы «украинских буржуазных националистов», что существенно ограничивало их карьерный рост. Зато процветали безразличные, а то и враждебные Украине фигуры. Вице-адмирал Сергей Елисеев, контр-адмирал Денис Березовский, контр-адмирал Дмитрий Шакуро и подобные им сделали блестящую карьеру в украинском флоте, потому что никогда не были замечены в украинском национализме. Наверное, именно это им помогло быстро в 2014 году перекинуться на российскую сторону, и теперь они служат в ВМФ Российской Федерации. Националисты же оставались преданными Украине, они вышли из Крыма и Севастополя на «материк», приняли участие в боях на Донбассе и некоторые из них уже погибли в борьбе за Украину, за ее волю...

Иными словами, с приходом Кучмы к власти (при Кравчуке ситуация была несколько лучше) и до 2014 года (не исключая и президентства Ющенко) в силовых структурах страны, в кадровой политике в армии украинский патриотизм рассматривался как нечто крайне подозрительное и опасное. Можно ли сказать, что сейчас кадровая политика принципиально изменилась? Вроде должна была бы, но хватает фактов, подтверждающих обратное...

Моральный крах государственных институтов в прошлые годы не мог не дать соответствующих последствий в армии. Много лет из Киева в Севастополь, в Крым поступали установки, которые требовали «дружбы» с российскими войсками, а на самом деле насаждали холуйство, заискивание перед российскими коллегами, заигрывание, что создавало у украинских военных искаженные представления об украинско-российских отношениях. Российские офицеры ехидно оценивали этот процесс так: «Приказано дружить!» Однако никакие реверансы не помогли, потому что не могли заменить собой четкую, последовательную и сильную политику защиты национальных интересов. Конечно, сказалась антиармейская политика киевских начальников, когда украинский адмирал получал зарплату, равную зарплате российского сержанта в Севастополе. Сказалась и «мина замедленного действия» Кучмы-Кузьмука в виде территориального принципа комплектации войск, в результате чего вместо украинской армии возникли армии донбасская, крымская, волынская, надднепрянская и т.д., что и сыграло свою роль в 2014 году.

Были ли сделаны выводы? Похоже, что нет. Или, по крайней мере, неполные и непоследовательные. Как утверждает военный эксперт полковник Олег Жданов, не была проведена люстрация в Генеральном штабе и Министерстве обороны (для проформы уволили в запас нескольких генералов и адмиралов ‒ и все). Однако можно ли ограничиваться только этими учреждениями? Нет. Нужна «инвентаризация» офицерского и сержантского корпуса и руководящих военных структур не только в центре, а во всех регионах Украины. То же касается и МВД, и спецслужб. Иначе может повториться в той или иной форме крымская ситуация весны 2014 года. Особенно если учесть то, что российская и пророссийская пропаганда, хотя и не в прежних масштабах, до сих пор влияет на миллионы украинских граждан, а общественная усталость от войны на Донбассе все растет и растет...

Хотя вряд ли реализация всех этих необходимых мер возможна без коренного изменения всей системы власти, которая должна перестать быть кланово-олигархически-компрадорской верхушкой. Ибо какова «наверху» власть, такое и войско, такое и МВД, такие и спецслужбы. Это ‒ один из главных уроков «Цусимы», постигшей Украину в Крыму.

Сергей Грабовский, кандидат философских наук, член Ассоциации украинских писателей

Игорь Лосев, кандидат философских наук, доцент кафедры культурологии НаУКМА

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции