Нестоличная Россия: «Нет нас ни на городских картах, ни в медицинских»

Жители российского поселка Степной, бывшего 154-го военного городка под Омском, написали два обращения: одно – в Министерство обороны России с просьбой передать их в ведение муниципальным властям, другое письмо – в омскую мэрию с просьбой забрать их поселок у военных. Семь жилых домов, земельный участок, подъездные пути, склады, казармы – все это оказалось никому не нужным. Как и сами люди.

​

Контрольно-пропускной пункт 154-го военного городка встречает темными окнами. Железные ворота со звездой закрыты наглухо, с другой стороны от КПП давно оборвана колючая проволока. Вдоль дороги – надпись на неструганных досках длинного обветшалого барака: "Омск – 300 лет". Некогда процветающий военный городок – теперь просто поселок Степной на окраине Омска. До первой городской остановки отсюда – 5 километров. В начале 60-х годов, когда Советский Союз решил догнать и перегнать Америку по числу развернутых боевых ракетоносителей, для полков 49-й ракетной дивизии под Омском начали строить стартовые шахты межконтинентальных баллистических ракет. Одна из трех площадок располагалась в чистом поле, поблизости от которого и возвели жилой городок, для "секретности" названный Степным. Он же стал базой 7-го отдельного ракетного корпуса – здесь находилось его управление и жили военные с семьями.

– Это рай был! – вспоминает старожил Валентина Бедная, ефрейтор на пенсии. – Кругом лес, свежий воздух, дачи рядышком. Народу в городке – тысячи четыре: семь четырехэтажек, общага, казармы. Жила в основном молодежь: как военные выходили на пенсию в 45 лет, так им жилье в городе выделяли. Ребятишек – тьма. Не боялись ничего, так ведь чужих и не было – "секретка". Чистота, порядок, отцы-командиры за этим следили, солдатики каждое утро порядок наводили. Все было: госпиталь для военных, больницы для служащих, баня, прачечная. По вечерам да по праздникам в Доме культуры собирались.

Военную часть расформировали в 2006-м. Большую часть действующих военных перевели в другие места, а отставники остались. Купить квартиры на выданные государством сертификаты смогли немногие: выдавали их в расчете на себестоимость квадратного метра, а жилье продают по рыночным ценам.

– Я и получать эту бумажку не стала, – вздыхает Валентина Харитоновна. – У меня однокомнатная. На этапе строительства купить малосемейку в городе, может, и могла бы. Только на какие деньги строить? Да и с мужской силой напряженка: мужья-то наши долго не жили, лет до 55–60. Ракетчики же. Ну а кто мог – кредиты брали, конечно. Теперь народу тут в два раза меньше. Подсчитали: примерно 55 процентов у нас – старики, 35 – вдовы и разведенки с ребятишками.

Главный ориентир в Степном теперь – помойка: четыре мусорных бака на весь поселок. Здесь вместо закрытого Дома культуры теперь и встречаются соседи. Еще есть магазинчик с самым необходимым и почта. Кабинет врача общей практики, торжественно открытый в здании бывшей медсанчасти бывшим мэром Омска, под замком с 2011-го, когда экс-мэр Виктор Шрейдер ушел в Госдуму, а врач – на пенсию. Детский медицинский кабинет держался дольше, хотя и работал раз в неделю, по средам. Летом, впрочем, исчез и детский врач. В детской поликлинике №4, к которой приписаны маленькие степнинцы, объясняют, что у них нет медика, согласного ездить в такую глушь.

– Раньше детская площадка была, теперь там наркоманы и пьяница обосновались, – жалуется молодая мама двоих детей Марина Никончук. – Участкового нет. Ребятишек много – человек 500 на поселок, а ни играть, ни гулять негде. Педиатр не приезжает, поднялась температура у ребенка – либо скорую жди от 40 минут до двух часов, либо сгребай да тащи в любую погоду на автобусе в общую очередь на 1-й Кирпичный. И аптека там же. Полчаса здесь пешком до остановки, полчаса – там. Такси вызвать – гиблое дело. Мы только считаемся городом – мало того, что дорого, так еще и не поедет просто. Но ребенка хоть донести можно, а у соседки вон свекровь после инсульта, к ней тоже врач не приезжает – нет нашего участка и во взрослой поликлинике. Потому что нет нас ни на городских картах, ни в медицинских.

Марина – из транзитников, еще одной категории жильцов Степного. Так в поселке называют военных невысоких чинов, которым тут дают служебные метры – перебиться год-два, что затягивается обычно на десять. Мужа ее перевели из Канска, обещали благоустроенную квартиру.​

– Где тут благоустройство? – не понимает она. – Дома – холодина, хотя квартира не угловая, на втором этаже, но дети в валенках ходят – трубы-то старые-престарые. Зимой снег сами, где можем, чистим, а то занесет подъезд – не выйдешь. А летом – грязь по колено, на прогулку с коляской резиновые сапоги надеваю. Одних гулять не выпустишь, собак боимся – с окрестных дач набегают, ребенка одного загрызли насмерть.

Население городка обитает в старых четырехэтажках. И в советское время служебное это жилье строили не слишком качественно. С тех пор капитального ремонта не случилось ни разу. Военный городок, в котором почти не осталось действующих военных, принадлежит Министерству обороны Российской Федерации. Земля – министерская, большая часть квартир, в том числе пустующих, – тоже. Некоторым степнинцам удалось с большим трудом приватизировать жилье через суд. Но выбрать самостоятельно управляющую компанию люди не могут. Согласно Жилищному кодексу России для этого требуется больше половины всех голосов, которые есть только у Министерства обороны. Оно и назначило Степному "Славянку" – свою коммунальную "дочку", учрежденную еще экс-министром Анатолием Сердюковым.

Пять лет назад в котлован с горячей водой, оставленный при ликвидации порыва трубы работниками УК, упала 5-летняя девочка. С тяжелыми ожогами тела ее еле спасли. Следственный комитет возбудил тогда дело. Выяснилось, что рабочие, чинившие трубу, были случайными – "Славянка" наняла их на время. Своего филиала в Омске у нее не было.

Хищения в "Славянке" вскрылись в 2012 году после того, как стало известно о махинациях при сделках с недвижимостью, землей и акциями "Оборонсервиса", главной фигуранткой по уголовному делу которого являлась экс-чиновница МО Евгения Васильева. Но только в июне 2016-го "Славянка" была признана банкротом.

– Если авария – месяцами без воды сидим, пока сантехника на месте ищут, – военная пенсионерка Александра Прыгун ведет нас в свой дом. –Техничку, дворника и вовсе не видели. Мусор вывозят редко, один раз после наших митингов восемь машин нагрузили. Грядки, клумбы – тоже сами, конечно. Но крыши по весне бегут, только тазики подставляй, стены трескаются. Водосточных труб тут вообще никогда не было. Дом наклонился, как "Титаник": видно, как на кухне в первом подъезде чай пьют, а в последнем – нет, высоко. На балконы выходить боимся – гнилые. В подвале болото, здание просело вниз на несколько ступенек так, что к трубам и не подобраться. Крысы сейчас попрятались – холодно, а блохи уже мутировали, наверное – им ни жара, ни мороз не страшны.

35-градусный мороз, врывающийся через разбитые двери подъезда, не убивает специфические запахи.

– Нос зажмите, – советует Александра Николаевна. – Мы-то привычные – давно на фекалиях живем, канализация протекает. А вот Роспотребнадзор вызывали, так оператору дурно стало. Ничего он не сделал, во всех домах так. Столько лет этой "Славянке" платили, все в Москву уходило. На что? И сейчас ничего не изменилось. Вместо нее теперь – ГУЖФ: Главное управление жилищным фондом Министерства обороны. Объявления развесили: в случае аварии звоните в Новосибирск, там ближайший филиал, они оттуда уже будут нам искать слесаря или сантехника. Уж куда мы только не писали, каким только депутатам не жаловались. А толку?

Приватизированные квартиры в таком состоянии не продашь, не обменяешь. Обитатели неприватизированных метров и вовсе ждут выселения. Предписания уже пришли многим: не работающие в военных частях не имеют права занимать служебное жилье. Майор Игорь Петров честно отслужил 23 года и 4 месяца в ПВО. В свое время, говорит, "расслужебить" предоставленную ему квартиру не дали, потому приватизировать ее не смог. Ждал, когда государство предоставит другое жилье, полагающееся по ФЗ "О статусе военнослужащего", вместо этого получил из суда требование Министерства обороны выехать из служебного жилья. Соседка Игоря даже не открывает почтовый ящик, в котором уже скопились судебные извещения: боится плохих вестей.

Еще в 2009 году бывший мэр Омска Виктор Шрейдер обещал, что решит вопрос о передаче Степного в муниципальную собственность. Департамент имущественных отношений города даже обследовал жилищный фонд, инфраструктуру военного городка и направил экс-министру обороны Анатолию Сердюкову пожелание, чтобы за счет бюджета министерства все объекты были приведены в надлежащее состояние. На этом условии 2012 году и должна была закончиться поэтапная передача поселка от военных муниципалитету. Но она даже и не началась. Министерство не стало тратиться на "надлежащее состояние", но попыталось избавиться от Степного без этих хлопот. В марте 2014-го Министерство обороны издало приказ №278 "О передаче объектов военного недвижимого имущества в собственность муниципального образования Омска". Только мэрия принять все это хозяйство отказалась. Под предлогом, что не была проведена "рекультивация земель" вокруг старой котельной городка.

Эта котельная работала всегда плохо, постоянно ломались котлы, убегало топливо, жители две зимы сидели без отопления и горячей воды, устраивали митинги и писали письма в разные инстанции. Три года назад в Степном построили новую котельную, а убирать мазут вокруг старой вроде как некому. По словам начальника городского управления по делам ГО и ЧС Юрия Соловьева, там разлито около 2 тонн нефтяных отходов, что "создает опасность экологической катастрофы".

– Город сделал все, что мог, для Степного, который ему не принадлежит: построил котельную, затратив около 40 миллионов собственных средств, – утверждает Виктор Гашеев, заместитель директора департамента информационной политики Омска. – Но на очистку территории, которую не выполняет Министерство обороны, по примерным подсчетам, требуется около 100 миллионов рублей, которых у города нет.

Сибирское территориальное управление имущественных отношений Минобороны России попыталось обязать администрацию Омска без всякой "рекультивации" принять на баланс все 58 объектов недвижимости 154-го военного городка. Однако Арбитражный суд Омской области в октябре 2014-го года в иске отказал. Поэтому Степной так и остался в ведении Министерства обороны, которое уже, судя по всему, и не знает, как ему избавиться от поселка. А муниципальные власти Омска принимать Степной к себе на баланс тоже не спешат. И разлитый мазут – отличный предлог.

– Да все понятно, – комментирует Олег Афанасьев, сопредседатель общественной организации "Оплот", которая помогает жителям Степного добиваться своих прав. – Отказаться принять земельный участок с недвижимостью муниципальная власть может только из-за несоответствия площадей. Об их чистоте в законе "О порядке безвозмездной передачи военного недвижимого имущества в собственность субъектов России" ничего не сказано. Земли других военных городков в самом Омске мэрия принимает, чтобы отдать их по кускам бизнесменам под строительство. Потому что это ей выгодно. А тут сплошные затраты. Что делать с полуразрушенным жильем Степного? Сколько средств придется вложить в ремонт, если он еще возможен? А то ведь и переселять людей придется. Легче бросить уже вложенное.

При желании мэрия Омска может, конечно, принять Степной на свой баланс, после чего уже требовать так называемой "рекультивации земель" от Министерства обороны через суд. Но в горадминистрации говорят только, что переговоры идут, не называя даже примерных сроков их окончания. Областная власть от проблем Степного просто отстранилась, заявив, что "этот вопрос не в их юрисдикции". В общем, бывший городок ракетчиков, похоже, не нужен ни Министерству обороны, ни городским, ни областным властям Омска. Тем более что люди там живут неспокойные – пишут и пишут, жалуются и жалуются.

– Я уже и Шойгу письмо отправляла, специально по квартирам прошла, все болезни перечислила, которые мы в этих квартирах заработали, – Наталья Мазурова загибает пальцы. – Хронические бронхиты, туберкулез, сердечные заболевания, кишечные инфекции, даже педикулез! Защищали-защищали родную землю, а теперь она никому не нужна. Остров брошенных людей…