Письма из оккупированного Донбасса. Быть мирным жителем

Персонаж по имени «мирный житель» информационные источники в наши дни превозносят так, словно быть «мирным жителем» – какое-то громадное достижение. Как будто все кричит о том, что ты должен быть на фронте, а ты удерживаешься страшным усилием воли. Всех (на словах) очень волнует, что стреляя, танки могут попасть по мирным жителям, а не по солдатам. Убивать солдат – это «самое естественное дело». То ли дело – «мирные жители».

Откровенно говоря, мне стыдно, что во время войны я – мирный житель. Я не пацифист, потому что для идеи о том, что Земля может просуществовать без войн, нужна лоботомия. Лоботомии у меня не было. Я знаю, что войны неизбежны, а от нас зависит только выбор своей позиции на войне. Пару раз меня попрекали тем, что я не на фронте. Не луганчане, нет. Жители Европы и России, с которыми я мог пересечься в сети. Я не оправдывался. Не называл «уважительных причин».

Во время войны я веду скучную жизнь, состоящую из каких-то «пошлых» занятий. Летом 2014-го прятался от обстрелов. Потом совершал квесты, связанные с налаживанием дел, которые в оставшемся мире делают, не просыпаясь. Возобновление стационарной телефонной связи, например, состояло из четырех квестов. Поиск точки, где она разрушена. Приобретение нового аппарата, звонки в «Укртелеком», с целью выяснения, по каким причинам ее нет, общение с мастером «Укртелекома», тестировавшим проводку...

Сборники такие рожают с большой охотой творческие люди в Луганске и за его пределами. Некоторые читатели думают, что авторы их были на фронте. Авторы благоразумно не оспаривают эту мысль.

В отличие от многих мирных сограждан я не ударяюсь в аттракционы с повышенным содержанием адреналина, типа «сходить в Станицу за пенсией». Пенсия мне в Украине не положена сейчас – и что-то подсказывает, что не будет положена и через десять-пятнадцать лет. Ходил бы, если бы был украинским пенсионером? Трудный вопрос.

На днях одна экзальтированная женщина сетовала на своей страничке, что герои – они напрасно герои, потому что большинство людей в принципе безразличны к тому, какая власть, лишь бы им показывали их любимые передачи, продавали любимую колбасу и костюмы «Адидас». И давали сходить на футбол. И разных «буревестников» и «моторол» они в лучшем случае через сто лет вспомнят, если им покажут фильм про «буревестника» и «моторолу».

Я стал говорить, что обывателей должно быть гораздо больше, чем героев, так уж устроена пирамида мира, а если станет иной, то перевернется. И что футбол – совсем неплохая игра. Говорилось это, в общем, скорее в психотерапевтических целях. Потому что не менее легко я могу доказать, что если еще некоторое время число людей, готовых воевать, будет значительно уступать тем, кто готов быть только мирным человеком, мир рухнет не менее надежно, чем рухнул бы от мировой войны.

Оправдание в моем положении есть только одно, но оно относительное. Отмазка в духе «а зато».

А зато я живу тихо и скромно. В то время, когда гибнут люди – часто близкие мне, знакомые, я не участвую в карнавалах, плясках, конкурсах песни. Не устраиваю пышных вечеринок в «Алкубе» или тому подобных намоленных местах. Не пилю «гуманитарку», не называюсь «координатором Минского процесса», красиво и удобно, сидя при этом в городе Москва. Не строю себе трехэтажный особняк, не жалуюсь в сети, что в Луганске невозможно достать каких-то хитросделанных ручек для дверей, без которых мне жизнь не радость, понимаете ли. Не таскаюсь в Голландию или Париж, одаряя сограждан селфи и томными записями вроде «Париж не лечит от одиночества». При этом сограждане сидят на одной картошке и патриотических песнях и даже почему-то не могут мне, поехавшему в Париж, делать селфи, сказать все, что они по этому поводу думают. Не хотят нарываться на «вы мне просто завидуете».

Я не паразитирую на войне в роли «политолога», выступая по «Первому каналу» в прайм-тайм или ведя блог из Мадрида или Таиланда. Не стою в очереди за хорошим немецким пособием, которое по умолчанию полагается сирийским беженцам от войны. Параллельно не устраиваю в Мюнхене демонстрацию о своем праве ходить в хиджабе или о своем праве въехать на территорию США.

Я не приумножил во время войны свои капиталы в сто или тысячу раз, подобно тем успешным людям, которые научились обращать себе во благо и жизнь, и смерть – увы, чужую, а не свою собственную.

Но отсутствие недостатков – это еще само по себе не достоинство, и изобразить себя, мирного жителя, замечательным человеком у меня почему-то все равно не получается. Хотя, правда, уважительные причины на то, чтобы быть тем, кто я есть, у меня имеются.

Суть их в том, что в последние четверть века меня и моих сограждан разоружали все, кому не лень. Украина абсолютно добровольно отказалась от ядерного потенциала. Престиж военной профессии в стране был доведен до плинтуса, зарплаты военных тоже.

Из всех утюгов неслось, что самое страшное человеческое качество – это «агрессивность». При этом не объясняли, что человек, лишенный агрессивности и ее биохимических, гормональных составляющих, в лучшем случае станет импотентом, а в худшем – просто умрет. Забыли рассказать и о том, что агрессивность во время вытеснения не исчезает в никуда, а разрушает человека изнутри или изливается на неподходящие объекты: на женщин, стариков, детей. Цель была поставлена – превратить огромный народ в послушных, ручных, управляемых зайчиков, которым можно есть капусту, размножаться, рыть норы, но нельзя, нельзя сражаться, потому что те, кто так делает, плохие, агрессивные. Тема эта тянется по сей день.

Но осветителям войны из наружного мира видно только одно: надо продолжать обновление настроек. А значит, каждый день петь о том, что самое плохое в войне: «страдания мирных жителей», которые прекрасны, главным образом потому, что сами на фронт не идут, перекладывая эту работу на других. После чего тех, кто эту работу делает, боятся, и, быть может, ненавидят и требуют держать в «особых местах».

Петр Иванов, психолог, город Луганск

Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции

Перепечатка из рубрики «Листи з окупованого Донбасу» Радіо Свобода