Ольга Скрипник: «Мы думали, что стоим на украинской стороне, пока не увидели нашивку «ФСБ РФ»

В понедельник, 13 марта, на админгранице с Крымом сотрудники российской ФСБ задержали группу украинских правозащитников. Среди задержанных оказались координатор Крымской правозащитной группы Ольга Скрипник, ее коллега Владимир Чекрыгин и представитель офиса украинского омбудсмена Карен Хатарян. Их продержали на российском пункте пропуска семь часов и после широкого общественного резонанса отпустили, составив админпротокол за нарушение режима государственной границы России. Подробностями произошедшего с Крым.Реалии поделились Ольга Скрипник и ее коллеги, которые на протяжении семи часов ожидали освобождения задержанных по другую сторону админграницы, информируя общественность о происходящем.

Первым сообщение о задержании правозащитников получил Виссарион Асеев – правозащитник и супруг Ольги Скрипник. «Оля успела мне позвонить и сообщить, что их ФСБшники задержали. Необходимо было сразу сделать эту информацию публичной, я стал писать об этом в соцсетях. Правозащитные организации и офис омбудсмена Украины оперативно подключились и сразу подняли информационную волну. Все семь часов я был на админгранице, получал информацию от Оли и работал с ней. Телефон у нее хотели забрать, но она его не отдала, хотя пользоваться им могла в ограниченном режиме, периодически писала мне СМСки», – рассказал он.

«Начинать Третью мировую войну из-за нас никто не будет»

В это время с Виссарионом Асеевым на админгранице находилась его коллега, правозащитница Елена Лысенко. Накануне она мониторила ситуацию на другом украинском пункте пропуска – «Чонгаре», а узнав о задержании коллег, вынуждена была прекратить работу и отправиться на «Каланчак».

​«Там, возле украинского поста, мы ждали, потому что это единственное, что нам оставалось. Мы понимали, что начинать Третью мировую войну из-за нас никто не будет, поэтому надеялись только на то, что общественный резонанс поможет освободить наших коллег. Ведь Ольга Скрипник – известный человек, и с ней был представитель украинского омбудсмена. Очень переживали, конечно, потому что знаем, как представители российских спецслужб задерживают людей и фабрикуют уголовные дела. Поэтому сценарий здесь мог был любой», – говорит правозащитница.

Тем временем в российской ФСБ подтвердили факт задержания троих украинских правозащитников на российском пункте пропуска «Армянск». По версии спецслужб, задержанные прибыли на автомобиле «в зону между линией госграницы» и пунктом пропуска и «производили фото- и видеосъемку на прилегающей местности в направлении российского КПП», после чего попытались уехать обратно. «Система круглосуточного видеонаблюдения позволила пограничникам зафиксировать правонарушение, а пограничный наряд задержал иностранцев на выезде», – говорится в сообщении, которое цитируют российские и крымские СМИ.

Кроме того, в ФСБ заявили, что задержанные правозащитники «согласились с предъявленными обвинениями», признали свою вину и уплатили штраф, согласно пункту 1 статьи 18.1 КоАП России (от 2 до 5 тысяч российских рублей).

Ольга Скрипник в интервью для Крым.Реалии информацию ФСБ опровергла и сообщила подробности своего нахождения на российском КПП.

– Ольга, как вы оказались в нейтральной зоне админграницы с Крымом, и что там с вами произошло?

– У нас была плановая поездка на админграницу, связанная со сбором информации о деятельности украинских пунктов пропуска, поскольку мы получили много обращений и жалоб от людей. Дело в том, что Крымская правозащитная группа регулярно мониторит украинские пункты пропуска.

Но в этот раз мы столкнулись с неожиданными обстоятельствами. Как оказалось, на российском пункте пропуска пограничники незадолго до нашего прибытия на «Каланчак» опустили свой государственный флаг. И таким образом, с украинской стороны было непонятно, где начинается «российская территория». На самом деле «буферной зоны» на «Каланчаке» не существует: украинские и российские военные здесь стоят вплотную. И ориентироваться, где чья территория, фактически можно только по флагам. Когда мы закончили работу на «Каланчаке», нам нужно было вернуться. Чтобы развернуть машину, необходимо было объехать бетонный блок. Но когда я стала разворачивать машину, нас остановили вооруженные люди в камуфляже.

​

– Сколько их было и чего они от вас хотели?

​– Их было около семи человек с автоматами. Они обступили мою машину и сказали, что не выпустят нас. Мы даже не сразу поняли, что произошло. Потому что буквально в двух метрах от нас был украинский флаг, и поэтому мы были уверены, что находимся на украинской территории. На вооруженных людях не было четких опознавательных знаков. Мы думали, что находимся на украинской стороне, пока не увидели у одного из них коричневую нашивку на плече с надписью «Федеральная служба безопасности Российской Федерации». Буквально в двух метрах от нас стояли украинские пограничники. Они сказали, что эта территория действительно им не подконтрольна.

– Украинские пограничники пытались как-то отреагировать на происходящее?

– Они сказали, что не могли этого сделать, поскольку территорию эту они не контролируют.

«Подразделение, где нельзя называть себя»

– Люди, которые остановили вашу машину, предъявили документы или хотя бы представились?

​– Они отказывались предъявлять документы и сказали, что они – особая группа ФСБ, которая не обязана никому представляться, и находятся на пункте пропуска не как пограничники и таможенники. То есть их правовой статус не понятен даже в рамках российского законодательства. Они сказали, что отвечать на наши вопросы не будут, что они ждут руководство. При этом они заблокировали нашу машину и не выпускали нас. Так мы провели в машине около 20 минут.

Далее подъехал легковой автомобиль с российскими номерами, и от нас потребовали отогнать машину. Я отказалась, поскольку мы находились в максимальной близости от украинского пункта пропуска, так нам было спокойнее. В итоге мы таки оставили машину между пунктами пропуска, я не стала загонять ее на территорию российского КПВВ, так как не планировала туда заезжать. Таким образом, с юридической точки зрения де-факто действующего там законодательства России, ни я, ни мои коллеги не пересекали этот российский пункт пропуска.
Затем нас забрали сотрудники пограничной службы ФСБ и начали проводить допросы.

– Где именно вас допрашивали?

​– В вагончике на территории КПП. Там стоят около шести пластиковых вагончиков примерно по два-три квадратных метра. Мы некоторое время находились на улице, но погода очень испортилась, мы замерзли и попросили нам дать какое-то помещение. Нам позволили всем вместе войти в один из вагончиков, где в отношении нас стали составлять административный протокол. После этого прибыл человек, тоже в камуфляже и с нашивкой «ФСБ», и стал по одному уводить нас в соседний вагончик для, как он сказал, опроса. Но я все же настаиваю на том, что это был именно допрос.

– Вам известно, кто вас допрашивал?

– Я просила предъявить документы. Этот человек долго отказывался представляться. Я, соответственно, долго отказывалась давать пояснения, потому что не знаю, с кем говорю. Все, что я смогла от него добиться, – это то, что он назвался Антоном и сказал, что является сотрудником ФСБ, но такого подразделения, где нельзя называть себя. Все это, конечно же, смешно и несерьезно. Но я смогла добиться того, чтобы он хотя бы надел нагрудный жетон при общении со мной и назвал свое имя. Этот человек проводил со мной три допроса.

«Мы же дружески беседуем»

– О чем он спрашивал вас, насколько его действия были корректными?

​– Внешне сотрудники ФСБ вели себя вежливо, не хамили, не грубили, не предпринимали никаких жестких мер. Но что касается допроса, то он был незаконным. Мне так и не назвали оснований, в рамках которых он проводился. Дело в том, что в рамках административного протокола, который был составлен, я пояснения ранее дала, и они были внесены в протокол. Но второй допрос, который проводил этот «Антон», уже не был связан с этим админпротоколом. Он спрашивал о моей деятельности, пишу ли я статьи в СМИ, критикую ли органы Российской Федерации, кем я являюсь, каким образом зарабатываю деньги, чем занимается мой муж. Также сотрудник ФСБ спрашивал, когда и почему я выехала из Крыма. Вопросов было очень много. И также он пытался добиться от меня, чтобы я дала оценку общественно-политической ситуации в Крыму. Я отказалась, пояснив, что это не предмет беседы с ФСБ. В ответ он спросил: «Почему так? Мы же дружески беседуем». Я сказала, что дружеских бесед с ФСБ быть не может. Всего в течение семи часов меня допрашивали трижды.

– Как проходил третий допрос?

– Третий допрос был уже, по сути, повторным, но под запись на камеру. Сотрудник ФСБ потребовал снимать меня на камеру, чтобы, как он пояснил, впоследствии не было каких-то разночтений и претензий с моей стороны. Я сказала, что на камеру я буду отвечать только на те вопросы, которые касаются админпротокола, составленного в отношении меня. В помещение в это время зашел неизвестный мне человек в гражданской форме, который начал вести съемку. Я попросила его представиться, он ответил, что занимает такую должность, которая не позволяет ему представляться. Я сказала, что в таком случае ничего говорить в его присутствии не буду. После этого он покинул помещение и со мной остался только «Антон», который и спрашивал, и снимал наш разговор на камеру.

Я спросила, почему пограничниками на пункте пропуска был снят российский флаг. Поскольку именно это обстоятельство ввело нас в заблуждение. Представители ФСБ сказали, что флаг они действительно сняли, но через час после нашего задержания вернули его на место. Когда мы возвращались обратно, флаг действительно на КПП был.

«Был момент, когда они говорили: «Сейчас их заберут офицеры»

– То есть, не исключено, что на российском пункте пропуска могли ожидать вас?

​– Я, конечно, не хочу верить в теорию заговора, но есть факты. То, что накануне нашего приезда с российского пункта пропуска был снят флаг, а после нашего задержания – повешен новый, нам подтвердили и украинские пограничники. Когда мы покидали российский КПВВ, я спросила у начальника поста по поводу флага, он ответил: «Это, наверное, совпадение, у вас, видимо, сегодня несчастливый день». Что это значит и для чего это было сделано, я не знаю. Но ФСБшники нам сказали, что мы – не первые, кто точно так же попали на эту территорию, не понимая, что она «российская». То есть, возможно, они не впервые снимают свой флаг и вводят людей в заблуждение. Поэтому при общении уже с украинскими пограничниками мы говорили, что важно поставить хоть какой-то разграничитель на украинской части, чтобы люди понимали, что дальше начинается оккупированная территория, которая не контролируется Украиной. И что там им украинские пограничники уже ничем не помогут. Люди должны это осознавать.

– Каким образом вам удалось покинуть российский пункт пропуска?

– Нас отпустили, составив админпротокол. Но перед этим сценарий менялся. В какой-то момент на пункт пропуска приехал неизвестный автомобиль, в котором, как мы понимаем, была оперативная группа ФСБ. По крайней мере, так пограничники ее между собой называли. И был момент, когда они говорили: «Сворачивайте административное дело, сейчас их заберут офицеры». И с этого момента все остановилось, никаких документов больше не составляли, шли постоянные телефонные переговоры, были постоянные звонки, суета. Так продолжалось часа два-три, и в итоге к пограничникам пришли люди в штатском, что-то им сказали и те стали продолжать составление админпротоколов. Спустя семь часов после нашего задержания протоколы были готовы, нам дали с ними ознакомиться. И там же на месте было вынесено постановление о привлечении к ответственности в виде штрафа. Но оплачивать его я, конечно же, не собираюсь.

– Какими будут ваши дальнейшие действия в этой ситуации?

– У меня есть и моральные, и правовые основания оспаривать действия российских должностных лиц. И я планирую их оспаривать.