Геннадий Афанасьев: Виновен, без суда и следствия

(Предыдущий блог – здесь)

Я морально и физически устал, я испытывал страшное перенапряжение. И это было только началом. Только первым этапом предстоящих испытаний. Я знал, что не причастен ни к чему, что могло бы повлечь для меня уголовное наказание.

Я обратился к своим похитителям: «У меня дома собака и кот. Еще несколько дней дома никого не будет. Пожалуйста, позвоните моей маме, сообщите, что случилось, ведь животные умрут… Пожалуйста, мне положено это по закону...». «Заткнись, сука», – таков был ответ.

Маме все-таки позвонили вечером в день задержания, но тогда я об этом не знал. И только потом она рассказала, каково было получить «привет» от ФСБ. Ее трясущиеся руки... Неспособность управлять автомобилем... Паника и страх. Неверие в виновность Сына...

И вот я в кабинете среди многочисленных сотрудников ФСБ. Высокий лысеющий работник средних лет с красными клазами сразу начал играть роль «хорошего парня». Как бы друг. Он хочет только хорошего для тебя. Ходил по небольшому кабинету мимо меня взад вперед и рассказывал, как «облегчить» свою участь, что нужно для этого сделать. Надо всего-то «никого не обманывать и чистосердечно признаться» во всем, что они, следователи ФСБ, и так уже достоверно знают. Смысла сопротивляться нет, ведь «ФСБ не ошибается». Все «доказательства» собраны, я точно попаду в тюрьму. Чем больше сопротивления с моей стороны – тем больше лет заключения. Если пойду к ним навстречу – значит я «все осознал, хочу исправиться, и нет смысла сажать меня в тюрьму надолго». Вот такая вот «пирамида».

Другой, высокий и худой, с небольшой щетиной работник ФСБ, сидел за моей спиной у окна с правой стороны. Он для себя выбрал противоположную роль – «плохого полицейского». Если первый говорил страшные слова с надеждой в голосе, то в металических интонациях второго звучали лишь фатализм, безнадежность и угнетенность. Он, как прорицательница, называл и предугадывал: двадцать лет в русских лагерях, туберкулез, ВИЧ, холод и снег… В дополнение к этому – тщательный рассказ о том, что делают в местах лишения свободы с украинскими бандеровцами, особенно когда ФСБ заинтересовано, чтобы с ними что-то сделали. Особенное внимание уделялось интимной части подобной жизни.

Третий человек, одетый в синюю рубашку, просто очень тихо сидел, молчал и наблюдал, лишь изредка задавал вопросы. Артем Алексеевич Бурдин был следователем, а по совместительству – и главным автором фабрикации моего уголовного дела. Насколько я понимаю, он просто ждал результатов перекрестных вопросов, запугиваний и приободрений, которые, между тем, совмещались с ударами в живот и в голову со стороны конвоиров, оперативников и сотрудников ФСБ – в общем, всем кому не лень было меня бить. Когда эти «сотрудники» сверх меру увлекались в своей работе, следователь покидал помещение, чтобы «ручки» формально оставались чистыми. И так происходило всегда на последующих этапах экзекуций.

В отсутствии следователя в основном повторялась одна и та же заурядная сцена, которую начали отрабатывать, еще когда везли меня в автомобиле. Вопросы, на которые я не имел даже приблизительных ответов и понимания, откуда эту информацию я мог бы получить. На отрицательные ответы следовали удары. Если я молчал, жестокость отношения усиливалась. Время текло до бесконечности долго. Разум и психика до сих пор блокируют эти воспоминания.

По прошествии некоторого времени полицаи решили привести ко мне государственного адвоката – чтобы соблюсти хоть какие-то формальные процедуры этого, так сказать, задержания. Естественно, у меня не было возможности какого-либо выбора. Мой конвоир отстегнул меня от стула и встал, следовательно и мне пришло встать вслед за ним. Он постепенно, медленно завернул мою мою руку за спину и, пригнув меня к полу, повел… Выход из кабинета. Прямо. Шагов тридцать прямо и налево. Меня завели в кабинет. Конвоир опустил мои руки, выпрямив меня, снял с себя наручники и ими же сковал мои руки. Приказал сидеть и ждать.

Кабинет был маленьким, примерно два на два метра. Лишь стол и компьютер на нем. Несколько стульев. В открытую дверь зашел немолодой мужчина в гражданском. Он сел возле меня и представился мои адвокатом «Вальсамакиным». Долго рассказывал про то, что это последнее дело в его долгой и нелегкой карьере, что ему уже пора выходить на пенсию и про то, как он разочарован, что сейчас ему достался именно я. Он не утруждался выяснением обстоятельств и причин моего ареста... Для него я был уже виновен – без суда и следствия. И он горячо убеждал, что сделает все возможное и невозможное для меня, при его помощи я получу из «двадцаточки», которую мне обещали, всего лишь десять лет тюремного заключения! Я понимал, что перед ним поставлена задача убедить меня в необходимости сотрудничать с ними.

Все блоги Геннадия Афанасьева читайте здесь.

Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции