«Радиоактивное молоко – на переработку»

В Украине опубликовали сборник документов о работе оперативной группы центрального комитета Коммунистической партии Украины (ЦК КПУ), которая занималась ликвидацией последствий катастрофы. В книгу вошли 130 протоколов и стенограмм заседаний группы, охватывающих период с 3 мая 1986 года по 16 ноября 1987 года, а также решения, которые группа принимала до конца 1988 года, когда ее работа была завершена. В советское время все эти документы имели высокий уровень секретности и хранились в так называемой "особой папке" ЦК КПУ.

"Документы впервые опубликованы в полном объеме. Сегодня они дают возможность понять как одной из основных управленческих структур власти удалось справиться с возникшими проблемами", – говорит Ольга Бажан, один из авторов сборника "Чернобыль. Документы оперативной группы ЦК КПУ (1986–1988)", директор Центрального государственного архива общественных объединений Украины. Именно в этом архиве сейчас хранятся опубликованные материалы.

Наверное, самыми шокирующими в книге являются высказывания не партийных лидеров, входивших в оперативную группу, а Анатолия Романенко, в 1986 году занимавшего пост министра здравоохранения Украины и непосредственно отвечавшего за здоровье людей. Несмотря на то что министр ратовал за скорейшее оповещение населения о масштабах трагедии и о необходимости профилактики, на заседаниях Романенко не протестовал против продажи радиоактивных продуктов питания, хотя они подлежали захоронению. На заседании 8 мая министр здравоохранения заявляет: "Сегодня молоко представляет определенную опасность. Допустимая загрязненность молока – 1·10^-7 кюри на кг. В течение 15 дней можно получить месячную дозу поражения щитовидной железы. Сейчас поступает молоко 1–2·10^-7, поступает и 10^-6, но мы отправляем на переработку… В масле остается 20–30% от загрязненности молока".

В стенограмме заседания от 15 мая можно прочитать такой отрывок:

тов. РОМАНЕНКО – Радиоактивные вещества в мясе составляют 10^-7–10^-12, мясо надо широко пускать в продажу... По овощам. В течение трех дней проводилась работа на рынках. Овощи парниковые – следует рекомендовать для продажи. Что касается редиса, лука, чеснока – тут есть 10^-6, нужно хорошо отмывать. Но поскольку этой продукции много не потребляют, то источник не представляет опасности. Рекомендуем продавать редис без зелени.

тов. ЛЯШКО (председатель совета министров УССР. – РС) – Принять к сведению.

тов. РЕВЕНКО (первый секретарь Киевского областного комитета КПУ. – РС) – Овощи не берут. Нужна разъяснительная работа.

На следующий день, 16 мая, на заседании обсуждалось, что для потребления в пищу не пригодно молоко, не только полученное от скота в 30-километровой зоне вокруг взрыва атомного реактора, но и на более обширной территории – вплоть до районов, прилегающих к Киеву. При этом принимается решение о переработке радиоактивного молока в масло, которое также сохраняет в себе радиоактивное загрязнение:

Считать, что сложившееся положение в ряде населенных пунктов за пределами 30-километровой зоны Чернобыльской АЭС, а также в Малинском, Народичском, Коростенском и Овручском районах Житомирской области, Черниговском, Козелецком и Репкинском районах Черниговской области требует прекращения потребления населением молока, полученного от коров, находящихся в этой местности. Минздраву УССР усилить разъяснительную работу среди населения этих районов. Госагропрому УССР (т. Ткаченко), Житомирскому облисполкому (т. Ямчинскому), Киевскому облисполкому (т. Плющу), Черниговскому облисполкому (т. Гришко): обеспечить сбор от колхозов, совхозов и хозяйств населения этих районов всего молока и его переработку на сливочное масло.

19 мая сообщается уже об объемах переработанного радиоактивного молока:

О радиоактивном заражении молока и дозиметрическом контроле

тов. ТКАЧЕНКО (первый заместитель главы Государственного агропромышленного комитета УССР. – РС) – Молоко перерабатывается на масло (с 6 районов Киевской, 4 – Черниговской, 3 – Житомирской обл.), всего 9025 тонн молока, с повышенным загрязнением 3449 тонн, из них ежедневно производится 125–127 тонн масла, которое закладывается на длительное хранение.

Преступной ошибкой архивист Ольга Бажан называет решение оперативной группы переработать молоко из зоны радиоактивного загрязнения в масло и отправить его в продажу, зная, что в конечном продукте остается до 30 процентов отравляющих организм веществ. Это известный факт, который получает подтверждение и в опубликованных документах. При этом во время первого обсуждения вопроса об использовании радиоактивных продуктов питания члены оперативной группы отказываются использовать радиоактивное мясо и молоко, говорят о необходимости захоронения скота, однако в конечном итоге принимают противоположное решение – из документов не ясно, что заставило их поменять точку зрения. Именно факты отправки в продажу радиоактивных продуктов питания и были главной причиной призывов привлечь к ответственности виновных, принимавших такие решения не только в Украине, но и на всесоюзном уровне. Говорить об этом стало возможным после распада СССР, однако до сих пор никто не был привлечен к ответственности за халатное отношение к человеческому здоровью и жизни.

Из других документов видно, что некоторые решения, связанные с аварией на ЧАЭС, принимала специальная правительственная комиссия СССР, которая действовала непосредственно в месте аварии – в городах Припять и Чернобыль. Киеву, как правило, спускали указания сверху, и это влияло на скорость принятых решений. "Постоянная оглядка партийно-государственного руководства УССР на союзные инстанции привела к провалу йодной профилактики поражения щитовидной железы у населения на территориях воздействия радиоактивных выбросов", – пишут авторы публикации в предисловии к изданию.

Разработанная на момент аварии "Временная инструкция по экстренной профилактике поражений радиоактивным йодом" была утверждена Министерством здравоохранения СССР 7 мая, и только через два дня – 9 мая – эти рекомендации получили в Киеве. В это время проводить профилактику было уже бессмысленно, так как люди к тому моменту получили большие дозы облучения. При этом еще 4 мая на одном из заседаний оперативной группы обсуждалась необходимость распространить информацию о профилактических мероприятиях, но принятое по итогам решение рассказать обо всем в газетах тоже было запоздалым: только 9 мая статья о профилактических мерах появилась в печати – через две недели после взрыва на ЧАЭС.

– Когда произошла чернобыльская авария – мы прекрасно это понимаем, – очень многие вопросы не были вообще проработаны в системе государственной безопасности даже на теоретическом уровне. Человечество столкнулось с очень многими явлениями, с которыми не сталкивалось на практике раньше. Например, эвакуация населения из 30-километровой зоны отчуждения прошла не в те сроки, в которые было запланировано. Она должна была завершиться 6 мая 1986 года, но не было заранее утвержденного плана, не были определены границы зоны отчуждения, и все это решали в те же дни. Понятно, что где-то сработал человеческий фактор и не учли некоторые населенные пункты, где-то не учли метеорологические показатели, что изменится направление ветра, и людей выселили туда, куда ветер отнес радиационное облако, а потом вынуждены были их эвакуировать повторно. Конечно, нужно сказать о том, что не вовремя были вывезены дети: пока не пришло распоряжение из союзного органа по ликвидации последствий аварии, в Киеве не могли самостоятельно начать вывоз такого большого количества детей. При оценке эффективности работы оперативной группы мы смотрим на объективные причины – никто никогда на практике не сталкивался с такой масштабной техногенной катастрофой, и на субъективные – идеологизацию абсолютно всех вопросов, даже когда это было связано с человеческими жизнями. В итоге обычные люди стали жертвами этой катастрофы, – рассказывает Ольга Бажан.

Помимо упомянутых объективных и субъективных причин, во время ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС определенную роль играло и то, что члены оперативной группы некоторые важные вопросы вообще не обсуждали. Например, начавшуюся в Киеве панику, когда люди самостоятельно начали уезжать из города и вывозить детей. О том, что паника была, в стенограммах обсуждений не говорится, там лишь упоминается необходимость обеспечить дополнительные поезда и самолеты.

Киев мог и сам оказаться в зоне сильного радиоактивного загрязнения, если бы температура в горевшем атомном реакторе продолжала повышаться и последовал бы еще один взрыв. Эвакуация населения трехмиллионного города вполне могла стать необходимостью, но никто не разрабатывал ее план. Авторы сборника документов "Чернобыль. Документы оперативной группы ЦК КПУ (1986–1988)" приводят слова тогдашнего председателя горисполкома Киева Валентина Згурского, который подтверждает, что организовать такую эвакуацию было бы невозможно. Но даже тот уровень радиации, который в конце апреля и начале мая был зафиксирован в столице Украинской ССР являлся достаточным основанием для хотя бы частичной эвакуации населения, чего не произошло. Детей из зоны радиоактивного заражения вывезли только 14 мая, когда они уже подверглись сильному облучению.