В Крыму немало встречалось старичков, вспоминавших свою службу в советском западном корпусе – в Германии и других европейских странах. С одним из них я в детстве дружил.
Он, этот аккурантый старичек, жил с супругой в чистенькой квартирке в старом доме в южнобережном городке, по соседству с нами. Это были татарские дома, но в те времена столь простой факт как-то выпадал из внимания – дома и дома, старые, конечно, восточной, если разобраться, архитектуры. С дедушкой мы частенько сидели на лавочке, в окружении вечнозеленых лавров и кипарисов, и он вспоминал Чехословакию. Больше всего ему запомнилось там пиво.
Чехословаки русских, как он вспоминал, не любили – а ведь должны были бы. Видел он их не часто, потому что из казарм в город не особенно пускали. А с теми, кого видел, особенно не поговоришь – язык непонятный. Но что не любили – это точно. Он в этом был уверен. И пиво запомнил – хорошее, не то, что у нас.
А в Крыму ему нравится вино, говорил старичек мальчику, приподнимая завесу над еще не известными ему взрослыми мужскими интересами. Сухое вино хорошо летом. А зимой – порвейн. Ничего, вырасту – пойму.
Он, было видно, тосковал – сидя под лавром, вспоминал свою Обь, ершей и русскую зиму с глубокой грустью, и я, мальчик, ее чувствовал
Закурив папиросу, он продолжал: нету зимы тут, в Крыму, слякоть только. Ни на лыжах не походить, ни на коньках покататься – а что еще в детстве делать? Вот он в детстве из снега крепости лепил, а потом на лыжах или на коньках катался. А я? Я завидовал.
Или рыбалка – какая в России рыбалка, на Оби! Разве здесь такую найдешь! Ерши, щуки попадаются, а еще есть особо ценные – сиги. Он их ловил – удочкой летом, а зимою из проруби. А здесь как половишь? Одно море. Я говорил, что можно в маске с осторогой или ставриду спиннингом, но он только махал рукой – не то это. Он, было видно, тосковал – сидя под лавром, вспоминал свою Обь, ершей и русскую зиму с глубокой грустью, и я, мальчик, ее чувствовал. Возможно, как часто бывает в старости, у него воскресали детские картины.
Но он был там, где был – вдали от своей родины, своей деревни, попивший чешского пива, как-то попавший в Крым, живущий в чужом доме и стареющий. Занесла его жизнь – теперь уже зарытого в чужую землю простодушного колонизатора.
Иван Ампилогов, русский писатель, крымчанин, участник АТО
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: