Культ народа-победителя: как российская пропаганда использует 9 мая

9 мая в России и аннексированном Крыму отмечают «День победы в Великой Отечественной войне». Этот российский праздник сакрализировался до абсурда: чуть не каждый год меняются правила ношения «георгиевской ленты», а фраза «Можем повторить» становится бездумным слоганом.

Перед 9 мая в России ужесточили правила ношения «георгиевской ленты». Теперь ее можно прикрепить только на лацкане пиджака. Два года назад «символ победы» можно было прикреплять на антенну автомобиля или на сумку. По-прежнему запрещено повязывать ленту на голове, ниже пояса и где-либо в испорченном виде. Различные компании рекламируют свою продукцию за счет Дня победы – например, торговая сеть «Курская» разместила плакаты куриных тушек, к которым прикрепили звезду Победы. Часто символ размещают на бутылках с алкоголем. В Москве предприниматели выставили на продажу детские военные гимнастерки, пилотки и целые костюмы под названием «Форма НКВД образца 1943 года детская».​

Во что превратился День победы в России? Как отмечают его в Крыму и как переосмысливают в Украине? Об этом говорим с украинским историком Василием Павловым.

– Василий, в аннексированном Крыму у волонтеров и активистов отбирают инициативу – по сути, власти монополизируют празднование Дня победы. Например, власти Ялты отказали пророссийскому активисту Андрею Булавинцеву в проведении шествия «Бессмертные» и рекомендовали участвовать в общегородских мероприятиях – теперь их проводят представители «Бессмертного полка России», созданного администрацией и «Общероссийским народным фронтом». Организаторы акции называют это рейдерским захватом и говорят, что севастопольские власти проводят аналогичные действия. С чем это связано?

– Это, в первую очередь, государственная политика России в области истории. Великая Отечественная война – это мифологема современной российской политики, даже на международной арене. 9 мая – одна из сакральных дат. И разрешить какие-либо неподконтрольные центру акции является недопустимым.

– Российский политолог Станислав Белковский говорил, что Россия не может предъявить никаких общественных достижений в настоящем, а потому вынуждена обращаться к образам прошлого. Согласны ли вы с этим?

– Абсолютно согласен. В любом тоталитарном государстве, коим сейчас является Россия, образ врага, апеллирование к категории «свой/ чужой» является одним из основополагающих для объединения или разъединения общества. Очень просто объявить украинцев фашистами – тут же запускается череда маркеров на уровне подсознания, впитанных с молоком матери. Большинство россиян – выходцы из СССР или рожденные в последние годы его существования. Их детство и юность пришлись на период формирования культа Победы. Сейчас гордиться и правда нечем – и избран миф, который вроде бы объединяет всех. Но если копать каждый регион, событие, сразу возникает много двусмысленностей в оценках. Вспомним знаменитую советскую картину, посвященную параду на Красной Площади: солдат бросает к подножию Мавзолея современный российский флаг – как флаг Власовской армии, предателей. Но о таких моментах в России стараются не говорить.

– До брежневского периода День победы не особо праздновался, а при Брежневе стал культовым. Почему?

– Сразу после войны День победы в СССР отмечали всего дважды – в 1946-м и 1947-м. В эти годы был еще один государственный праздник, 3 сентября, – День победы над Японией, день окончания Второй мировой. Потом ушли те, кто помнил войну. Культ Победы начинает формироваться с 1965-го – как раз с приходом к власти Брежнева. В период с 1945-го по 1965-й умерли более 70% участников войны. И они уже не могли высказать свое мнение. Ушел период, когда на войну пытались смотреть человеческими глазами, это видно и по кинематографу. Начинается глорификация, превозношение, создание культа народа-победителя, культ пренебрежения к остальным странам-участницам войны. Сейчас же мы и вовсе видим вариант «можем повторить».

– В крымской истории Второй мировой войны, с точки зрения советской и российской историографии, много героических страниц. Насколько мифы официальной историографии касательно Крыма соответствуют реальности?

– Военно-историческая политика в Крыму строится исключительно на определенных датах и событиях. Можно вспомнить 8 мая 1944 – штурм Сапун-горы, освобождение Севастополя. Но забываются события 8 мая 1942 года – сокрушительный удар генерала Манштейна на Керченском полуострове и второй керченский «котел». События равнозначны для хода Второй мировой, но современная российская политика о многом предпочитает молчать.

Точно так же я не слышу упоминаний о 75-летии евпаторийского и судакского десанта, Керченско-Феодосийской десантной операции. В ходе этих событий происходило множество личных подвигов советских солдат. Но эти операции не достигли ожидаемого эффекта, в частности из-за неэффективности командования. О них не говорят.

Насчет штурма Севастополя говорится, что советские войска его взяли чуть не за три дня. При этом оборона продолжалась 250 дней. Но это не совсем так. Как только немецкое командование непосредственно поставило задачу взять Севастополь штурмом, его взяли за те же три дня. Разница между немецким и советским командованием – в отношении не к солдатам противника, а к своим. Оборона Севастополя – это страшная трагедия. На мысе Херсонес оставили умирать более 100 тысяч советских солдат, приговоренных к плену, позору, последующим лишениям их семей. А немецкое командование эвакуировало более 117 тысяч своих солдат с того же мыса Херсонес. Потеряли боевую технику, вооружение, но не людей. А эвакуировали еще и румын и итальянцев.

– Российский историк и публицист Николай Сванидзе говорит о том, что «георгиевская лента» превратилась из символа Победы в агрессивный знак политической лояльности. В Украине сейчас используют символ памяти – красный мак, и все громче звучат предложения отмечать окончание войны 8 мая, когда, собственно, и была подписана капитуляция. Насколько рационален такой подход?

– Что касается «георгиевской ленты» – такого символа победы и воинской доблести в СССР не было. Орден Святого Георгия – орден Российской империи, георгиевская лента к СССР не имеет отношения. В подобном стиле в Союзе была оформлена лента Ордена Славы и гвардейская лента отдельных гвардейских частей. Именно гвардейская, а не георгиевская лента была бы более уместным символом Победы. Георгиевские кавалеры были в составе как советской, так и немецкой армии. Российские эмигрантские круги продолжали награждать орденом Святого Георгия солдат Российской освободительной армии, воевавших в составе Вермахта.

Что касается политики памяти в Украине, начиная с 2015 года символом памяти о погибших во Второй мировой войне стал общепринятый европейский символ мака, который, по легенде, расцветает на местах массовой гибели солдат. В украинской традиции он всегда был символом памяти. Замена агрессивной риторики на риторику примирения, признания собственных ошибок, трагедии является более рациональной и выигрышной. Ведь украинское общество и сейчас живет в состоянии войны, и признает это – в отличие от российского. Когда российское общество признает это, надеюсь, разговоры о «можем повторить» прекратятся сами собой.

(Над текстовой версией материала работала Галина Танай)