«Макрона ждет отрезвление»: чего ждать от визита Путина в Париж

Украинский вопрос будет одним из главных в ходе переговоров президентов Франции и России, считают украинские эксперты. Но ожидать прорыва в этом вопросе не стоит, отмечает исполнительный директор Международного фонда «Возрождение» Евгений Быстрицкий. А эксперт по вопросам международных отношений Александр Потехин подчеркивает: приглашение российского президента в Париж в годовщину визита во Францию Петра I свидетельствует о «высоком непрофессионализме» команды Эммануэля Макрона. По его словам, Россия использует это сравнение Петра I с Владимиром Путиным.

‒ Изменится ли позиция Франции по Украине из-за того, что там избран новый президент?

Потехин: Во-первых, это элемент французско-немецкого диалога в рамках ведущей роли этих стран в европейском союзе. После двухлетнего перерыва Ангела Меркель встретилась с Путиным ‒ и результат нулевой. Собеседники остались на прежних позициях.

Макрону же сейчас надо доказать свой динамизм и то, что он не «слабый», или равный с Ангелой Меркель в европейских делах. От известной позиции ЕС, наилучшим образом высказанной Дональдом Туском, отойти он вряд ли сможет.

С другой стороны, это просто издевательство над здравым смыслом ‒ приглашение Путина на 300-летие визита российского царя Петра I во Францию. Петр I ‒ это ожесточенный антиукраинский деятель, это палач украинского народа. И если во французском дипломатическом ведомстве этого не понимают, это очень обидно и не свидетельствует о высоком профессионализме команды Макрона в международных делах.

‒ Почему Макрон, несмотря на сообщения о вмешательстве России в президентские выборы во Франции, одну из своих первых встреч на высшем уровне проводит именно с Путиным, да еще и в Версале?

Быстрицкий: Во время избирательной кампании Макрон говорил о необходимости установить уважение к Франции со стороны России. Сейчас он говорит, что у него есть уважение к России. Эта амбивалентность Макрона говорит о том, что эта встреча будет стандартной встречей новоизбранного президента Франции для того, чтобы он выяснил в разговоре свои позиции с Путиным. Ожидать чего-то особенного, кроме того, что можно будет прояснить некоторые нюансы между двумя лидерами, не стоит. Никакого прорыва не будет.

Нам нужно дождаться встречи «нормандской четверки», и там будем смотреть на результаты этих переговоров.

​

‒ Будут ли, по вашему мнению, Путин и Макрон обсуждать украинский вопрос ‒ «нормандский формат», минский процесс, Украину как таковую. Что они именно смогут обсудить в этом контексте?

Быстрицкий: Давайте попробуем реконструировать то, что произошло во время встречи «большой семерки». Меркель сказала, что после этой встречи она чувствует «фрустрацию». И теперь Европа должна полагаться сама на себя, а судьба Европы в ее собственных руках.

Сейчас позиция та же: уровень переговоров, уровень убеждений, уровень усиления санкций. Это тот «кнут», который висит над Россией, который можно будет использовать. То есть комплекс вопросов фактически не изменился, акценты расставляются несколько по-новому, и мы будем видеть результат только после более или менее понятных переговоров в рамках «нормандской четверки». Я думаю, то же самое прозвучит и там. Я думаю, что будут более серьезные настояния со стороны европейских коллег по продвижению Минских соглашений со стороны России – это будет основным пунктом в переговорах нормандской четверки.

‒ Могут ли результаты встречи Путина и Макрона, их разговоры относительно Украины, найти в дальнейшем реальное, предметное воплощение, то есть повлиять на работу в «нормандском формате»?

Потехин: Я в этом имею очень большие сомнения. Дело в том, что за пять дней до визита Министерство иностранных дел России заявило, что «сдвигов» в украинском вопросе от Путина ждать не стоит. Пока Запад и члены «нормандской четверки» будут делать вид, что реализовать Минские договоренности возможно, до этого момента прогресса не будет.

Дело в том, что их реализовывать Путин не будет никогда. Для Путина главное ‒ прикрываясь минскими договоренностями, продолжать разрушать Украину, как государство. Этого признать наши западные партнеры не хотят, потому что это требует других методов и форм вмешательства.

‒ Сможет ли Путин войти в доверие Макрону? Стать его другом?

Быстрицкий: Я думаю, что ему на свою сторону перетащить Макрона не удастся. Когда Меркель говорит, что Европе теперь после Брекзита и после «закрытия в себе» Америки, надо брать судьбу Европы в свои руки. Это будет процесс, в котором и Франция, и особенно Германия, как лидирующие страны в Европе, должны понять, что значит их судьба. Я думаю, этот процесс займет определенное время, которого у Украины нет. Нам придется ждать, пока эти переговоры станут чем-то более результативным. Поэтому вывод для Украины очень прост ‒ нужно укрепляться самой, консолидировать политическую волю для реформ, строить армию, оборону и выстраивать свою четкую линию на международной арене, в том числе, когда Европа ищет свою судьбу.

‒ Чем вообще Россия интересна Франции, а Франция ‒ России?

​Потехин: Конечно, Макрону сейчас для своих избирателей важно показать, что он нашел эту очень маленькую, но очень полезную для французской экономики «почву» перспектив для экономических отношений, которыми занимаются французские граждане.

С точки зрения Путина, он, конечно, «за» любой шаг для нахождения перспектив экономического развития. В России сейчас все заговорили о рывке в российско-французском автомобилестроении. Они считают, что прорыв произойдет. Будет ли это на самом деле ‒ никто не знает. Но изображать прорыв будут обе стороны.

‒ С каким настроением вернется Путин из Франции? И какое впечатление останется у Макрона от этой встречи?

​Потехин: Макрон, я думаю, увидит во всей красе эту «скотиняку». Думаю, что это полезная встреча для его отрезвления. А Путин, конечно, будет улыбаться и говорить, что все в порядке: «Франция за нас, Крым наш, Украина завтра падет». То есть для каждого результаты будут разные.

Быстрицкий: Я думаю, Путин будет возвращаться, делая упор на культурных связях. Относительно Макрона ‒ он действительно должен иметь отрезвление после этой встречи. Я думаю, он скажет, что мы хотели бы иметь уважение стран друг к другу, но определенные споры остаются. Думаю, в «нормандском формате» будут более жесткие переговоры.