Сегодня утром в центре Киева, на месте, где год назад был убит Павел Шеремет, десятки украинских журналистов собрались на акцию "Год без Павла". Они почтили память погибшего, а после все вместе прошли к зданию Службы безопасности и администрации президента Украины, чтобы еще раз потребовать от власти расследовать убийство их коллеги и друга.
20 июля 2016 года в машине Павла Шеремета сработало взрывное устройство. До сих пор ничего не известно о том, кто и почему это сделал. Спустя год следствие так и не установило ни заказчиков, ни исполнителей преступления. Не установлены и мотивы убийства.
Шеремет жил и работал в трех странах – в Беларуси, России и Украине. И власти каждой из этих стран критиковал. Кому выгодно было его убийство? Кто стоит за ним? Почему за год следствие почти не продвинулось?
Во время съемок фильма "Шеремет" журналисты Радио Свобода встречались и разговаривали с людьми, которые знали Павла в разные годы его жизни и с теми, кто ведет собственное расследование его убийства. Все они также задаются этими вопросами и пытаются найти на них ответы.
"Это политическое убийство авторитетного журналиста"
Дмитрий Гнап, журналист независимого агентства расследований "Следствие. Инфо" вместе с коллегами с самого первого дня ведут собственное расследование гибели Павла Шеремета. В мае этого года они выпустили фильм "Кто убил Павла", после которого стало ясно: журналистам удалось выяснить то, чего не смогли выяснить следователи.
– Дмитрий, была ли реакция на ваш фильм, и если да, то какая?
Гнап: Надо отдать должное – реакция была и немедленная. На следующий день после выхода фильма министр внутренних дел Украины заявил, что все материалы, которые нам удалось собрать, следователи приобщат к делу. Сказали, что будут вызывать фигуранта нашего расследования, бывшего сотрудника СБУ Игоря Устименко на допрос. Руководство СБУ сказало, что хочет с нами встретиться, и встретилось. Президент Порошенко на своей пресс-конференции поблагодарил нас за работу, за факты, которые нам удалось установить, и еще раз подчеркнул, что все сделает, чтобы расследование продвигалось. То есть много было сказано хороших, красивых и правильных слов политиками практически незамедлительно. Как будет с делами – я не знаю. Посмотрим. Мы сейчас вступили в плотное общение с руководством и страны, и правоохранительных органов, поэтому будем надеяться, что за словами последуют дела.
– На вас было давление во время вашей работы над расследованием? И есть ли оно сейчас?
Это политическое убийство с целью устранить известного авторитетного журналиста
Гнап: На нас не было никакого давления, потому что ситуация в стране поменялась – и политики, и правоохранители знают, что попытка любого давления может вызвать обратную, гораздо более тяжелую ответную реакцию. Короче говоря, на нас лучше не давить – себе дороже. На нас давления не было. Было давление на некоторые источники, с которыми мы общались. В частности, мы не могли получить видео у нескольких организаций, куда приходили с просьбами. Например, сеть отелей "Рэдиссон" отказалась с нами сотрудничать и передавать нам видео со своих камер наблюдений, а это видео было жизненно важным, там были ценные кадры – как перемещались эти злоумышленники (люди, которые прикрепили взрывчатку к автомобилю Павла Шеремета – КР). Не имея юридических рычагов давления, сотрудникам СБУ, тем не менее, удалось запугать руководство этой крупной международной сети, заявив, что предоставление видео нам является нарушением тайны следствия. Хотя никто из сотрудников отеля не подписывал никаких обязательств, не получал никакого процессуального статуса, в результате любую информацию, которую они бы передавали, не нарушала бы никаких обязательств с их стороны. Но полиции удалось убедить эту крупную сеть, что лучше для бизнеса не пытаться передавать кому-то видео, а сотрудничать с правоохранительными органами и делать то, что они велят. И еще соседние офисы, расположенные рядом с домом Павла Шеремета, нам отказали, потому что правоохранительным органам удалось запугать и их.
Сами следователи взяли все это видео, часто переписывали и возвращали, часто изымали с концами, не вернув до сих пор жесткие диски. У них на руках много данных, улик, доказательств и материалов. Как мы видим, не очень эффективно они с ними работают. Если бы нам их полномочия и возможности – мы бы еще дальше продвинулись в нашем расследовании. Например, нам не удалось получить данные биллинга с базовых станций мобильных операторов в этом районе, такие возможности есть только у полиции, они приходят с решением суда к мобильным операторам, и те им выгружают весь трафик с базовых станций на месте событий, и они могут увидеть передвижения всех абонентов. У нас этих данных нет, а они получили, но, по-моему, толком так и не распорядились этими данными.
– Будет ли убийство Павла Шеремета раскрыто, как вы считаете?
Гнап: Никто не знает ответа на этот вопрос. Никто не знает. Мы можем только отвечать за себя и за свою работу. Мы будем этим заниматься столько, сколько того потребует время. Сколько потребует расследование. Месяцы – значит месяцы, годы – так годы.
– После вашего расследования у вас появилось понимание, за что Павла убили?
Гнап: Есть только версии. Однозначного ответа нет. Мы можем сказать точно, поскольку Шеремет был заметным человеком, которому доверяли, поскольку он был известным журналистом, то, возможно, его убийство использовано с какой-то политической целью. Если след ведет в Россию (а мы пока наверняка не знаем), то преступление могли совершить для того, чтобы показать – вот посмотрите, в Украине продолжают убивать журналистов, посмотрите, какая там ситуация нестабильная. Если к этому причастны политики или спецслужбы Украины, то Шеремета могли убить для устранения какого-то конкурента на нынешней политической сцене. Не знаю. Однозначно можно говорить, что это политическое убийство с определенной целью, устранить значимого, известного и авторитетного журналиста.
– А белорусский след?
Гнап: Пока не понятен мотив. Да, Павел писал регулярно для сайта "Белорусский партизан", который неприкрыто критикует режим Лукашенко. Но, насколько мне известно, у него не было планов возвращаться в Беларусь, чтобы заниматься там общественной и политической деятельностью. Можно сказать, он особенно не угрожал Александру Лукашенко. Можно гадать о версиях. Но в плане доказательств ни одна версия не складывается пока в четкую картину.
"Я не верю в непрофессионализм спецслужб"
Светлана Завадская, жена Дмитрия Завадского, похищенного в 2000 году оператора ОРТ, с которым Шеремет вместе работал, не уверена, что белорусский след можно полностью исключать из версий убийства. Не так давно она наткнулась на интервью президента Александра Лукашенко, в котором тот вспоминал события 1997 года. Тогда Шеремет и Завадский сняли сюжет о том, что белорусско-литовская граница не охраняется. Шеремет демонстративно прошел в кадре туда и обратно. За что журналистов арестовали и обвинили в незаконном пересечении границы. Шеремет и Завадский провели в тюрьме несколько месяцев, их освободили только после вмешательства президента России Бориса Ельцина, который не предоставил воздушный коридор отправлявшемуся за границы своей страны самолету Лукашенко. Это был международный скандал.
Спустя три года Дмитрий Завадский был похищен и убит. Но до сих пор неизвестно, где его тело и кто стоит за этим похищением. Шеремет вел собственное расследование, не оставляя попыток узнать правду о судьбе Завадского.
– То, что мы сегодня знаем о том, что произошло с Дмитрием, – известно благодаря тому, что сделал Павел, – говорит Светлана Завадская, – Мы все понимаем (а Павел понимал это лучше других), что именно из-за Лукашенко дело Дмитрия так и не раскрыто. Если Лукашенко и не виновен в том, что произошло с Дмитрием, то он виноват в том, что прекращено расследование, что виновные до сих пор не наказаны. И Паша это знал. И всегда говорил: "Лукашенко – это мой личный враг". Паша был очень неугоден власти. Он был неугоден тогда, когда был здесь, и когда уехал в Москву, и в Киеве, потому что он не забывал Беларусь. Но мне казалось, что Павел прошел этот момент опасности. Опасно ему было здесь, в Беларуси, опасно было в России. И я думала, что там, в Украине, он в безопасности. Поэтому был такой шок для меня – то, что случилось с Павлом.
– Вы следите за ходом расследования его убийства? Что думаете о нем?
Завадская: Слежу, конечно. Я все эти годы слежу и за делом Георгия Гонгадзе, и знаю все про Димино дело. Когда дело долго не расследуется – то замешаны спецслужбы. Это не просто так. Эта сама система потом тормозит расследование. Они могут не допрашивать нужных свидетелей, так было с Диминым делом, без спецслужб не обошлось, я не знаю каких именно, какой страны. Но мой опыт показывает: не без этого.
– Как вы считаете, будет дело Шеремета раскрыто?
Завадская: Могу сказать по опыту: для того чтобы раскрыть такие громкие преступления, нужна воля властей, если у Порошенко не будет воли, он ничего не сделает. Делать заявления можно какие угодно. Лукашенко тоже делал заявления. И просил спецслужбы: "Найдите мне Диму". Прошло 17 лет. Заявления Порошенко – это заявления. Это слова, к которым нужно относиться критично. Мне бы хотелось, чтобы Порошенко был искренним в том, что он говорит: это дело чести – но пока, увы... Мы знаем, что такие преступления раскрываются по горячим следам. Но вот уже год прошел, а убийство не раскрыто. Тут или непрофессионализм, или заказ. Но скажем так – я не верю в непрофессионализм спецслужб.
"Власть демонстрирует удивительное равнодушие к этому делу"
Мустафа Найем – журналист, депутат Верховной Рады Украины, был одним из близких друзей Павла Шеремета в Киеве. Найем сомневается в том, что к убийству Шеремета могут быть причастны украинские власти.
– Мустафа, а у вас есть хоть какое-то предположение – почему убили Павла Шеремета?
Найем: Я достаточно много общался со следователями, мы анализировали все, я знал Пашу, знал, что происходит, у меня нет одной законченной версии. Есть вещи, которые я не допускаю. Я не допускаю, что за этим стоит наша власть. Не потому, что это наша власть, а потому, что я понимаю, насколько этот фактор мог быть дестабилизирующим. Второе – я не вижу реальных мотивов, почему это могло случиться. Третье – в нынешней ситуации в Украине это было бы убийственно для власти. В стране, где все открыто. Чего я не допускаю еще, это того, что это случайно и хотели убить не его. Я четко понимаю и уверен, что убить хотели именно Пашу, что это хорошо подготовленное убийство, что его готовили люди, которые знали, как это делать, и делали это профессионально. Я это знаю от следователей, которые в том числе проводили исследование взрывного устройства.
Но у меня нет какой-то четкой версии – почему. У меня нет понимания, зачем Пашу нужно было убивать. Он не занимался расследованием, за которое его можно было убить. При этом Паша был... Знаете, есть такие уникальные люди, критика которых, даже задевая, не оскорбляет человека. Так вот Паша никогда не переходил на личности. Он не допускал унижений других людей, он мог жестко сказать о чьих-то поступках, но делал это открыто, порой вразрез с общепринятой этикой. Он мог написать в колонке то, что думал, то, что все думали, он говорил прямо. Уже после войны он критиковал власть за вялое отношение к солдатам и ко всему, что происходит. Почитайте его колонки. Очевидно, что если бы он не был таким известным журналистом, то его бы не убили. Нельзя сказать, что его убили за какие-то его расследования или конкретные тексты, но очевидно, что это следствие его работы.
– Что вы думаете о ходе расследования? Почему следствие упустило так много важных деталей?
Найем: К сожалению, два главных ведомства, которые подконтрольны президенту, – это СБУ и Генпрокуратура – с первых дней расследования стали наблюдателями процесса, а не участниками. Расследование было передано в Национальную полицию, а там ресурсов недостаточно, у них не было даже достаточно людей, чтобы видео отсматривать, а это первые часы расследования – самые важные. У них не было достаточного количества винчестеров, на которые можно было бы сливать видео. А СБУ и Генпрокуратура играли в дурацкую игру, кто больше сольет хоть какой-то информации об этом расследовании. Кто-то сливал видео с камер наблюдения, устраивал пресс-конференции. Это выглядело, как бы цинично это ни звучало, как попытка на этой крови доказать свою эффективность. В краткосрочной перспективе. А в долгосрочной все переложили на Национальную полицию. К сожалению, у нее не хватило ресурсов, чтобы провести это расследование настолько эффективно, насколько его можно было провести.
Очевидно, что для президента дело Паши закончилось днем похорон. В этом смысле он оказался обычным человеком, а не государственным деятелем. Как человек Порошенко сделал то, что мог. Пришел на похороны. А как президент он не сделал того, что должен сделать. Он не отслеживал это дело.
Обнаружилось, что элементарные вещи, которые были понятны журналистам, небольшая группа расследователей узнала больше, чем целое следствие! Это, конечно, плевок всем им в лицо, и в первую очередь это претензия к президенту. Если ты назвал дело приоритетом, где результаты? Президент отмолчался.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: