«Этот конфликт имеет ужасную цену» ‒ Курт Волкер

Спецпредставитель Госдепартамента США по делам Украины Курт Волкер заявляет, что власти США рассматривают вопрос о предоставлении Украине оборонительного оружия. Об этом он рассказал в интервью проекту Радіо Свобода «Настоящее время» 25 июля в Париже. В столицу Франции Курт Волкер прилетел из Украины, где накануне посетил Донбасс.

В Кремле прокомментировали заявление Волкера о поставках американского оружия украинской стороне. «Мы уже неоднократно говорили, что любые действия, которые будут провоцировать напряженность на линии разграничения и в целом стимулировать ситуацию, и без того непростую, они будут нас только отдалять от момента урегулирования этого «внутреннего украинского вопроса», ‒ сказал пресс-секретарь президента Путина Дмитрий Песков.

Отвечая на вопрос о возможной эскалации конфликта, Волкер объяснил, почему такой шаг, по его мнению, не спровоцирует обострение ситуации.

‒ Вы только что вернулись с востока Украины, Вы были на Донбассе. Что Вы чувствуете?

​‒ Там ужасная гуманитарная ситуация. Я имею в виду, что люди действительно пострадали от этого конфликта. В этом году количество жертв увеличилось на 65% по сравнению с прошлым годом. Только за последнюю неделю погибли десять украинских солдат. Потери были и среди гражданского населения.

В Авдеевке в результате обстрелов и перебоев в поставках электроэнергии в течение нескольких дней не было водоснабжения. Люди страдают по обе стороны от линии разграничения. Каждую ночь мы наблюдаем более 1500 нарушений режима прекращения огня.

​Итак, это ‒ очень горячий конфликт, который продолжается и имеет ужасную цену. Необходимо принять срочные меры для прекращения этого конфликта. Ясно, какая должна быть заложена основа. Необходимо восстановить территориальную целостность Украины и предоставить гарантии безопасности ее гражданам, независимо от их национальной принадлежности и религии.

‒ Во время пребывания на линии фронта Вы сказали, что это не замороженный конфликт, а настоящая война, которая должна быть остановлена как можно скорее. Какие механизмы Вы предлагаете для прекращения конфликта, принимая во внимание тот факт, что в течение последних трех лет не удалось достичь соблюдения режима прекращения огня, предусмотренного Минскими соглашениями?

‒ Минский процесс очень важен по нескольким причинам. Во-первых, в нем участвует Россия, и она как участник этого процесса подтверждает свою приверженность территориальной целостности Украины. Это очень важно. Во-вторых, невыполнение Минских соглашений является основанием для санкций, введенных Евросоюзом и Соединенными Штатами. Это тоже очень важно. Мы должны оставлять санкции как инструмент в урегулировании конфликта.

​Должен, однако, сказать, что мы зашли в тупик. Как вы сказали, в первую очередь необходимо прекращение огня. Режим прекращения огня так никогда и не был введен. Необходим политический процесс: выборы, органы самоуправления. Но как это может происходить в то время, когда идет конфликт? Существует множество таких замкнутых кругов, которые остаются нерешенными.

​Что нужно делать ‒ предоставить ситуации высокий стратегический уровень: способствовать привлечению США, для чего я частично и назначен, чтобы способствовать привлечению Германии и Франции в качестве партнеров в «нормандском процессе». И, честно говоря, способствовать тому, чтобы Россия приняла другое стратегическое решение, чтобы она тоже была заинтересована в решении конфликта. Если мы придем к согласию в двух принципах ‒​территориальная целостность Украины и безопасность всех людей ‒​то, я думаю, мы сможем достичь прогресса.

‒ Давайте поговорим о «нормандском формате», в частности о Вашем разговоре с «нормандской четверкой». Можем ли мы ожидать дополнительного формата в урегулировании конфликта, включая США? В связи с этим, что Вы думаете по поводу идей Петра Порошенко относительно формата «Будапешт плюс»?

‒ Самое главное ‒ вывести это на стратегический уровень в ключевых странах, включая США, Россию, разумеется, Францию и Германию, которые имеют ведущую роль в этом вопросе. Я хочу также добавить сюда ОБСЕ, ЕС и, пожалуй, ООН.

​То есть, я считаю, что формат в этом случае менее важен, чем содержание. Мы рады поддерживать Минский процесс, «нормандский процесс», рады принимать в них участие, когда можем принести пользу, и есть такая возможность. Но, разумеется, я хочу узнать, что об этом думают немецкие и французские коллеги, с которыми я буду сегодня встречаться. Роль США, как мне хотелось бы и как мне кажется ‒ это помочь повышению стратегического уровня и настаивать на фундаментальных решениях и завершении конфликта.

‒ Так что нового может быть сделано Соединенными Штатами, чего не делалось до этого?

‒ Традиционно как дипломат считаю, что нужно смотреть на четыре аспекта: безопасность, политика, экономика и информация. Нужно увеличить информационную кампанию, контрпропаганду, сделать понятным тот факт, что страдают украинцы, люди на Донбассе. Они отрезаны от услуг и поставок с остальной территории Украины, из Киева. Их блокируют местные вооруженные группировки, которыми руководит Россия. Я думаю, что это опять должно быть на первых страницах ‒ это действительно проблема.

В экономике мы видим действие санкций, которые уже введены, мы видим это сегодня, и, похоже, будет еще усиление санкций со стороны США. Я слышал, что Германия предложила дополнительные санкции в связи с тем, что Siemens предоставил турбины, которые российские подразделения затем отправили в Крым. Это то, что касается экономики. И мы будем рассматривать вопросы безопасности и другие политические меры, например переговоры.

‒ По вашему мнению, действительно ли санкции работают? Например, предыдущий президент Франции Франсуа Олланд и французские политики со стороны оппозиции заявляли, что санкции наносят ущерб, в частности, французской и вообще европейской экономике.

‒ Конечно, санкции влияют на обе стороны, но мы должны принять определенные жертвы. Но вопрос в том, влияют ли санкции на Россию, на ее мышление и поведение. Я думаю, что ответ: да. И мы это видим ‒ каждый раз, когда правительство России обращается, он просит прекратить санкции. Мы знаем, что у них есть причины так говорить, что это важно. И если санкции еще не стали эффективными, это не повод взять обратный курс. Наоборот, это причина думать, что еще можно сделать, чтобы дойти до точки, в которой можно в конце решить этот конфликт.

‒ Вы упоминали о миссии ОБСЕ в Украине. Как Вы считаете, возможна ли полицейская миссия ОБСЕ на Донбассе?

‒ Сначала, давайте обсудим миссию, которая у нас уже есть. Специальная мониторинговая миссия ОБСЕ согласована всеми сторонами, учитывая Россию. Она имеет мандат от ОБСЕ. Их задача ‒ быть по обе стороны конфликта, чтобы наблюдать за нарушением режима прекращения огня, увеличивать мониторинговые возможности, чтобы их команды могли передвигаться. И факт в том, что, когда они попадают на оккупированную территорию, представители миссии попадают под обстрелы, их удерживают на блокпостах, у них нет доступа к определенным участкам. Это полное нарушение мандата ОБСЕ, с которым все согласились. И главная задача ‒ дать возможность миссии выполнять работу, которую она уполномочена выполнять. И только потом мы подходим к вопросу необходимости там полицейской миссии для наблюдения за проведением выборов. Я бы рассматривал это в более широком контексте. Необходимо восстановить территориальную целостность Украины и предоставить защиту и безопасность всем людям. И вот те условия, в которых можно провести демократические выборы местной власти, вернуть переселенцев и так далее. У меня нет конкретной формулы, чтобы сказать: надо сделать так или так. Если мы сможем наладить фундаментальные вещи ‒ сделать территорию безопасной ‒ это позволит провести выборы.

‒ Вы говорили, что Украина может получить летальное оборонительное оружие от США. Как Вы думаете, это поможет уничтожить оружие, обстреливающее жилые районы, или это спровоцирует новую эскалацию?

‒ На самом деле я сказал, что администрация Обамы так и не предоставила Украине оборонительного оружия. Обе палаты Конгресса утвердили, но администрация Обамы так этого и не сделала. Новая администрация, администрация Трампа сейчас проверяет, на какой стадии оставила этот вопрос администрация Обамы, и решает, нужно ли предоставлять Украине оборонительное оружие или нет.

​

‒ Так Вы думаете, что это спровоцирует новый конфликт и его эскалацию?

‒ Нет, нет, давайте разберем по кусочкам. Что мы имеем сейчас ‒ как я уже сказал, администрация Трампа проверяет, нужно ли нам это делать или нет. Что касается последствий, я слышу эти аргументы ‒ о том, что это может спровоцировать Россию или поощрить Украину атаковать. Эти аргументы просто неверны.

Во-первых, Россия уже находится в Украине со всем своим тяжелым вооружением. Там сейчас больше российских танков, чем у всех стран Западной Европы, вместе взятых. Это очень и очень большой военный контингент. Еще больший контингент сосредоточен у границ Украины. У России есть полное право это делать, это ее территория, они могут размещать там столько военных, сколько хотят. Поэтому это решение никак не «спровоцирует» Россию сделать то, чего они еще не сделали. И это никак не может изменить баланс сил.

Если мы примем такое решение, это даст Украине возможность защитить себя в том случае, если Россия сделает дальнейшие шаги на украинской территории. Россия говорит, что не делает ничего такого и не собирается этого делать. И если это так, то поставка защитного вооружения не несет тогда ни для кого никакого риска.

‒ А как насчет ситуации с Крымом?

‒ Крым не отличается от востока страны, от Донбасса. Эта территория также была оккупирована. В случае с Крымом Россия также заявляет, что территория была аннексирована. Это недопустимо. Нельзя просто приходить и забирать кусок территории другой страны. Поэтому здесь также нет признания, нет легитимизации российских шагов как по Крыму, так и по Донбассу.

‒ Президент США Дональд Трамп и президент Франции Эммануэль Макрон встретились несколько недель назад в Париже. Ранее президент Украины Порошенко также встречался с президентом Франции Макроном. Украинский президент сказал, что украинский конфликт может быть решен по «формуле Макрона». Как Вы думаете, что это за «формула Макрона»?

‒ Я тоже слышал, хотя могу ошибаться, что после встречи президент Макрон спросил: «Что это за «формула Макрона»?» Я не уверен, что это значит на самом деле. Я бы сказал, что мы начнем с ключевых вопросов: суверенитет и безопасность. Если мы придем к соглашению, возникнет вопрос: как это реализовать? Минск играет ключевую роль в этом вопросе. Однако мы должны прийти к более высокому уровню стратегического планирования.

‒ Политологи говорят, что Эммануэль Макрон стремится занять лидирующие позиции в Европе, несмотря на украинский конфликт, а также лидирующие позиции в мире.

‒ Я думаю, что Макрон изложил свою позицию четко и сильно. Он хорошо разбирается в вопросах обсуждаемых и точно знает, что происходит. Он выводит Францию на новые, более сильные позиции, я считаю, замечательно. Это один из новых важных факторов. Еще один ‒ это администрация Трампа и желание США быть более вовлеченными в решение вопроса. Еще один новый фактор ‒ усилия и попытки по взаимодействию с Россией в Сирии для борьбы с «Исламским государством». У нас есть и другие вопросы на повестке дня с Россией. И все эти факторы сейчас учитываются. Еще должен добавить, что уровень насилия значительно вырос ‒ это больше не замороженный конфликт, как говорили до этого. Он должен быть решен сейчас. Поэтому все эти факторы могут дать новый толчок в решении конфликта.

(Перевод Марии Бучельниковой)