Украинские заложники Кремля: в ожидании обмена

Год назад домой вернулась Надежда Савченко ‒ на тот момент самая известная из украинских политзаключенных в России. Через некоторое время Украина встречала Юрия Солошенко и Геннадия Афанасьева. Казалось, что процесс освобождения начался. Но в российских тюрьмах остаются украинские заложники. Сейчас о них говорят уже меньше – не только журналисты, но и правозащитники.

31 июля Северо-Кавказский окружной военный суд России приговорил гражданина Украины Алексея Сизоновича к 12 годам лишения свободы и штрафу. Количество украинских заложников России снова возросло.

В марте Европарламент призвал Россию освободить более 30 украинских граждан.

В июне этого года Замоскворецкий суд Москвы отказал российской журналистке и правозащитнице Зое Световой в удовлетворении иска к Федеральной службе исполнения наказаний. Светова требовала признать незаконным отказ тюремщиков допустить ее в Якутскую колонию для записи интервью с Олегом Сенцовым.

«Дело Сенцова ‒ это дело, которое не отпускает меня. Как и сам Олег Сенцов, о котором мы ничего не знаем. Мы не знаем, как он отбывает свое наказание в Якутской колонии строгого режима – поскольку письма от него не доходят, родственники к нему на свидание не ездят. Адвокат тоже очень редко ездит. В общем, очень тревожно за него. Я знаю о том, что он очень надеется на то, что его освободят. Поэтому мне хотелось приехать к нему в колонию и взять интервью», ‒ сказала Светова.

Вне закона

Зоя Светова и ее адвокат настаивали на том, что этот отказ нарушает российские законы. Впрочем, юристы, и правозащитники отмечают, что в России относительно политических противников власти законы нарушают повсеместно – тем более, если речь идет о гражданах Украины, с которой Россия находится де-факто в состоянии войны.

Адвокат Илья Новиков, который защищает нескольких украинцев, говорит, что в таких процессах на закон рассчитывать не приходится.

«У нас есть понимание, что никакие чисто юридические меры и усилия не являются решающими. В этом смысле важно обеспечивать связь человека с его родными, c его страной – и мы это делаем. Но понятно, что окончательное решение приходится искать в области политики и переговоров. К сожалению, я не вижу с украинской стороны последовательного, настойчивого стремления прийти к какому-то результату. Мы видим многочисленные встречи, которые заканчиваются ничем», ‒ отметил адвокат.

Всемирно известный узник

Режиссер из Крыма Олег Сенцов ‒ самый известный из украинских граждан, которые находятся в заключении. В его поддержку регулярно проходят акции и в России и за рубежом. Хотя, по мнению Зои Световой, людей, которые не забыли о Сенцове и других политзаключенных, становится все меньше.

«Я знаю, что Маша Алехина из Pussy Riot очень обеспокоена его судьбой. Она выступала в Британском парламенте с различными активистами. Затем они поставили спектакль, где она читает его последнее слово в суде, где говорит о нем, еще какие-то акции собирается проводить в его защиту. Акции в хорошем смысле слова. Письма в его поддержку. Она очень обеспокоена его судьбой. Но практически больше никто в России не вспоминает и не говорит ‒ ни о Сенцове, ни о других политзаключенных», ‒ говорит правозащитница.

Дело Савченко

Илья Новиков, который был одним из адвокатов Надежды Савченко, сегодня защищает других украинцев. Например Евгения Панова и Николая Карпюка. По его словам, после освобождения Савченко были надежды на то, что процесс начался. Но, почти за год ситуация не изменилась. Список освобожденных по прежнему очень короткий.

«После освобождения Савченко мы очень надеялись на то, что она станет таким своеобразным локомотивом, ее имя будет помогать нам привлекать внимание к остальным и вытягивать других. Этого не произошло. Все-таки Савченко была очень особенной фигурой в этом списке. Она была единственной женщиной. И к ней с самого начала было очень много внимания. К сожалению, все остальные – по фактуре их дел, по тому, кто они такие – не могут на это рассчитывать. Они менее медийные лица. И здесь вопрос не в том, насколько хорошо помнит украинское, международное сообщество конкретно об Алексее Чирние или о Николае Карпюке или о других людях из этого списка, как о том, удастся ли заставить российскую сторону как-то реагировать на этих людей. Потому что нет проблемы, что не на кого менять, допустим, Николая Карпюка. Есть проблема того, что Россия этого не хочет. Вопрос в том, как заставить ее этого захотеть. На мой взгляд, это возможно только путем пиаровской поддержки именно людей с обратной стороны, то есть россиян, находящихся в тюрьмах в Украине. Это, конечно, хотелось бы видеть», ‒ отметил Новиков.

На встрече деятелей культуры с Путиным кинорежиссер Александр Сокуров высказался в защиту Олега Сенцова. Но если о Сенцове постоянно напоминают его коллеги, причем во всех странах мира, то о других заложниках, говорит Зоя Светова, почти забыли.

«К сожалению, сейчас в России почти никто не помнит об Александре Кольченко, который проходит по крымскому делу вместе с Олегом Сенцовым, о Николае Карпюке, Станиславе Клыхе, Валентине Выговском, Викторе Шуре, еще о нескольких людях. О них никто не помнит, потому что адвокаты не публичные у этих людей. Они не говорят о них. И так как все надеются на то, что может быть, что рано или поздно украинская сторона договорится с Россией и этих людей каким-то образом освободят. Но время идет, ничего не происходит. И это, конечно, очень печально и очень страшно. Потому что Сенцову дали 20 лет», ‒ обращает внимание Зоя Светова.

В ожидании обмена

И адвокаты, и правозащитники убеждены, что единственный способ освободить граждан Украины из российских тюрем ‒ это переговоры об обмене. Причем, по словам Ильи Новикова, здесь очень важна инициатива с украинской стороны.

«Мы, конечно, благодарны всем, кто выступает в их поддержку, но понимаем, что эта поддержка не может быть решающей. Здесь важны позиции только двух сторон ‒ российской стороны и украинской стороны. На мой взгляд, украинская сторона, а именно СБУ (это, скорее, зона их ответственности), не делает все возможное для того, чтобы добиться чего-то от России.

Поясню на примере. Обмен Савченко стал реально возможен только с того момента, когда по российскому телевидению стали говорить об Александрове и Ерофееве, на которых в результате ее обменяли. То есть здесь речь шла о «наших людях», оказавшихся в украинской тюрьме, судьба которых важна, которых нужно вытаскивать. До этого никаких резонов у Путина отдавать Савченко, несмотря на все многочисленные просьбы, уговоры и требования международного сообщества, не было», ‒ говорит Илья Новиков.

Голос страны

Правозащитница Зоя Светова тоже уверена, что украинская сторона недостаточно активно использует все возможные уровни борьбы за свободу своих граждан.

«Мы не слышим голоса ни украинских правозащитников, ни политиков. Мне кажется, нужно, чтобы этот процесс активизировался, чтобы украинские политики занялись этой темой. Потому что это очень дискредитирует украинскую власть – мы здесь не слышим их голоса. Мне кажется, что они должны говорить об этом каждый день. Журналисты тоже должны об этом вспоминать. Я понимаю, что там очень много проблем так же, как и в России много проблем. Но, все же, это граждане Украины, которые сидят в России в качестве заложников. Их не так много. Мне кажется, что нужно как-то эту проблему обнулить», ‒ отмечает правозащитница.

И юристы, и журналисты, и правозащитники говорят в один голос, что для политзаключенных, находящихся вдали от Родины, важна моральная поддержка – в каком бы виде она не выражалась. Но все это не имеет особого смысла, если не будут задействованы политические рычаги. И задача общества ‒ заставить политиков сделать шаги.