Первый после Путина

Премьер-министр России Дмитрий Медведев возглавил “рейтинг преемников Владимира Путина", составленный фондом “Петербургская политика”. В первую пятерку вошли также мэр Москвы Сергей Собянин, губернатор Тульской области Алексей Дюмин, министр обороны Сергей Шойгу, спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко. Есть в рейтинге и оппозиционер Алексей Навальный – он на восемнадцатом месте.

Публикация такого рейтинга в небогатые событиями августовские дни (о задержании Кирилла Серебренникова тогда еще не было известно) вызвала оживление – он оказался в топ новостей “Яндекса”, одни политологи начали всерьез его комментировать, другие – возмущаться несерьезностью исследования, третьи говорили, что альтернативы Путину просто нет, четвертые – что это шутка или своего рода провокация. Очевидно было только то, что тема преемника волнует многих, а глава фонда “Петербургская политика” Михаил Виноградов раздавал комментарии и с видимым удовольствием цитировал на своей странице в фейсбуке тех, кто по поводу рейтинга высказался. Михаил Виноградов не чужд и самоиронии – на той же странице в фейсбуке он разместил пост Алексея Чеснакова, который пишет, что наряду с совершенно серьезными продуктами “Петербургская политика” “впаривает в повестку откровенный стеб”. Это было написано по поводу другого недавнего рейтинга “Петербургской политики” – рейтинга губернаторов “в связи с предстоящим введением в оценку их кампании параметра “образа будущего”.

В этот раз шуткой могло показаться решение поставить во главе “рейтинга преемников” Дмитрия Медведева – главного героя фильма ФБК “Он вам не Димон”, автора разошедшихся в народе фраз про “денег нет” и про “компот” (по поводу все того же фильма Алексея Навального), владельца дома для уточек, публичное упоминание о которых уже стало в России если не уголовным, то административным нарушением. Авторы доклада “Петербургской политики” считают, что эти негативные тенденции в образе премьера преодолены, он пользуется доверием Путина, свидетельство чему – участие в поездке президента в аннексированный Россией Крым, в ходе который были сделаны яркие заявления о необходимости создания “российской Мекки”, печальной судьбе Шуберта, а байкер Хирург вновь удостоился царских объятий.

​Михаил Виноградов не скрывает, что хотел "встряхнуть" экспертное сообщество темой “преемника”.

​– Кто-то из комментаторов назвал рейтинг преемников “изящной провокацией”. Вы согласитесь с таким определением?

– Нет. Обычно медийный резонанс такой продукт вызывает в двух случаях. Когда очень точно попадает в ожидания читателей и в известной степени кодифицирует то, что люди и так примерно слышали и знали. Либо когда в нем содержится совершенно иная резонансная картинка, которая позволяет иначе интерпретировать ситуацию, "взрывает" привычную картину мира. Думаю, что резонанс “рейтинга преемников” связан с тем, что удалось и то, и другое. Он возвращает разговор о преемниках в повестку. Причем в нем есть потребность у тех, кто анализирует политический процесс, независимо от того, каково будет ближайшее политическое будущее. И, с другой стороны, у публикации достаточно консервативное содержание, в ней нет сенсации, нет больших неожиданностей, и картина ожиданий представлена примерно так, как она сегодня выглядит и у многих политических экспертов, и у СМИ, и у представителей политического истеблишмента.​

Присутствие в топ Яндекса приятно удивило, но это свидетельствует о том, что нам повезло в том плане, что мы попали в некоторые ожидания, в желание как-то сконструировать повестку ближайшего политического сезона. Не сводя все к разговорам о том, каким будет сценарий избирательной кампании, какой должна быть явка, с пониманием того, что те события, которые происходят в текущий момент, подчас ярче и важнее того, что проектируется в плане среднесрочном. Может быть, удалось немножко вернуть политическим экспертам нишу, которую они, наверное, должны занимать, – нишу спокойного, нейтрального разговора, отсекающего фейки, которых в последнее время немало и в СМИ, и в телеграм-каналах, но не претендующего на ведение собственной политической игры.

– Что вы ответите тем, кто назвал ваш рейтинг несерьезным, кто посчитал, что это просто шутка?

– Я признателен за любые отклики. Мне кажется, что наш продукт вполне консервативен и серьезен с точки зрения описания ближайших перспектив, ближайшего кадрового резерва. Основные претензии к рейтингу заключались в том, что у Путина не может быть преемников, механизм политической преемственности в России отсутствует, и об этом вообще не может быть и речи. Были критические высказывания по поводу присутствия в рейтинге Алексея Навального, который, наверное, действительно не в классическом понимании преемник, а такой условный, гипотетический сменщик. Но в целом я признателен за то, что и большинство российских политических экспертов, и многие политики, даже неожиданные, как Николай Иванович Рыжков, последний глава советского правительства, достаточно спокойно комментировали доклад. Поскольку он, в общем, и исходил во многом из того, что комментарии и отклики должны оказаться гораздо интереснее, чем сам продукт, в котором, как мне кажется, больших сенсаций не было.

​– Но все-таки вы поставили на первое место Дмитрия Медведева, и это очень многих удивило. Какие аргументы вы приводили в пользу такой высокой его позиции в рейтинге преемников?

– Наверное, критикам того, что Медведев стоит в рейтинге на первом месте, стоит адресовать вопрос: а кого бы они видели в подобном рейтинге на первом месте? Если они считают подобный рейтинг теоретически возможным. На наш взгляд, Дмитрий Медведев отчасти преодолел репутационные политические удары, которые он получил в первой половине года, он вернулся к публичной активности, остановилось падение его рейтинга. Появились символические видеокадры Путина и Медведева, призванные показать, что все в бывшем тандеме хорошо. А естественно, сценарий, при котором можно ничего не менять, оказывается часто вполне вероятным и возможным. В данном случае плюсом такого сценария для Владимира Путина было бы то, что Медведев остается человеком номер два в сегодняшних реалиях, что он верен сказанному в 2011 году, он отказывается от серьезных шараханий, его трудно сломать вбросами компромата. Но в таком сценарии, конечно, есть и минусы. Потому что все-таки то, что политическая элита не выступила консолидированно на стороне Дмитрия Медведева, в его защиту, не восприняла атаку на Медведева как атаку на репутацию власти в целом. А власть, конечно же, понесла заметные репутационные уроны, это довольно тревожный знак. Если возникает желание какой-то перезагрузки в любую сторону, более жесткую или более мягкую, наверное, присутствие Дмитрия Медведева на этой позиции, человека номер два, было бы не очень логичным. Хотя сам Медведев за последние годы показал, что он, собственно, готов быть лицом и символом достаточно разнообразных курсов.

​– Но наверняка у ваших критиков скепсис вызвало и вхождение в первую пятерку таких людей, как Сергей Шойгу и Валентина Матвиенко. Все-таки это политики возрастного уровня нынешнего президента Владимира Путина. Почему они оказались в этом списке?

​– По первой тройке, наверное, есть консенсус, хотя некоторые считают, что Алексей Дюмин, губернатор Тульской области, поставлен слишком высоко. Но опять же вопрос, кого бы другие поставили третьим? И мне интересно было услышать отклики. Что касается кандидатур за рамками первой тройки, естественно, что вокруг каждого из них могут быть колебания и сомнения. Вариант с преемничеством Шойгу можно себе представить только в случае ускоренного, форсированного транзита власти или какого-то очень серьезного маневра. Потому что, притом что Сергей Шойгу является все-таки известной, популярной фигурой с большим политическим, управленческим опытом, история отношений Путина и Шойгу не всегда была ровной, в нулевые годы были элементы если не ревности, то сокращения медийного присутствия Шойгу в телеэфирах за рамками избирательных кампаний. Поэтому, собственно, многим казался неожиданным приход Шойгу на позицию министра обороны в 2013 году. Плюс Шойгу не полностью обязан своей политической карьерой только Владимиру Путина, а таких политиков в России остается не очень много. Поэтому в случае какого-то экстренного, форсированного транзита Шойгу был бы фигурой, понятной российскому избирателю. Хотя, наверное, не российскому истеблишменту, где он все-таки воспринимается как лидер одного из кланов, а не такая консенсусная фигура. И набор конфликтов и претензий вокруг Шойгу тоже существует. Но у избирателей, по крайней мере, эта фигура вызвала бы, может быть, меньше вопросов, чем персона того же Дмитрия Медведева с его репутационными дырами, которые возникали. Что касается Валентины Матвиенко, номинально это человек очень высокий, номер три в формальной табели о рангах. Интересно, что Матвиенко обладает большим опытом, большими связями, при этом большой степенью автономности. И если посмотреть ее публичные заявления последних лет, то они, как правило, звучали с совершенно особой интонацией и не всегда выглядели такой солидаризацией с радикальной риторикой, радикальным курсом, который декларировался и реализовывался на практике. И в данном случае, это искренняя позиция Валентины Матвиенко и понимание того, как должен вести себя публичный политик, а не просто какой-то элемент манипуляции. Матвиенко относится к категории персон, способных вести себя, подчеркнуто не обращая внимания на контексты и ограничители – как Эльвира Набиуллина или Татьяна Голикова. Относится, имея очевидные управленческий опыт, известность. Она не слишком толкалась в борьбе, которая периодически возникает внутри высших эшелонов власти. Но сказать, что Матвиенко готовят в преемники, было бы преувеличением. Этот вариант – тоже сценарий такого не очевидного маневра или транзита, потому что есть там и возрастной фактор, есть и ее, может быть, избыточная способность быть автономной в современных политических реалиях. И не всем это будет до конца понятно.

​– Путин пришел к власти довольно неожиданно. Мало кому известный политик вдруг оказался премьер-министром, потом президентом, на него работала целая информационная кампания. У вас не было соблазна поставить Алексея Дюмина на первое место, именно исходя из опыта 17-летней давности?

– Для того чтобы поставить Алексея Дюмина во главе рейтинга, пришлось бы абсолютизировать исторический опыт, и исходить из того, что история всегда повторяется, даже в деталях. Как говорится в известной шутке: “Что нового в газетах? Да все те же старые истории, каждый раз с новыми людьми”. Владимир Путин – человек, который стремится без необходимости не повторяться и не быть предсказуемым. Алексей Дюмин заметен на посту губернатора Тульской области, но все-таки ощущения, что его готовят к какому-то серьезному рывку не возникло. Да, Дюмин оказался перспективнее, может быть, более очищен от возможных скандалов и конфликтов в сравнении с той большой тройкой силовиков, которая выдвигалась на посты губернаторов. Ожидания, что Дюмина готовят к кадровому росту, создаются, они, по крайней мере, не дезавуируются и не опровергаются. Но какого-то серьезного ускорения динамики вокруг Дюмина мы не наблюдаем, – заключает Михаил Виноградов.