Письма из оккупированного Донбасса. Из Луганска в Россию

Я читал немало историй, повествующих о впечатлениях человека, выехавшего из Луганска на «большую землю». Они, в принципе, однотипны. Устроены по схеме «я вырвался из ада и апокалипсиса и опять обрел цивилизацию». Пока никто не сообщал о том, что он целовал трамвай в Харькове или в Туле (в Луганске трамваи давно не ходят). Но принцип тот самый.

Что я могу сказать со своей стороны? Когда человек, долго не выезжавший из Луганска, попадает на «большую землю», он обычно сбит с ног зрелищем, звуками, от которых он отвык. Но не факт, что это приятные ощущения.

Луганск никогда не числился в столицах. Но до войны город в любое время года был довольно оживлен и переполнен людьми. Летом, например, пользоваться общественным транспортом было занятием для экстремалов – во всех смыслах. Сейчас, конечно, не 2014 год, и на улицах не увидишь совершенно пустых маршруток, но все же отличие есть. И ты вспоминаешь о нем, оказавшись, к примеру, в Москве.

Столица России встречает луганчанина, как и всякого иного человека, вначале видом огромных толп, от которых он давно отвык. Шум, грязь и загазованность травмируют.

Стоит отметить, что единственный способ добраться до любого города внешнего мира из Луганска – автобус – становится первым ударом. В 2017 году, когда можно сравнительно быстро и с комфортом долететь из Парижа до Сиднея, а из Урюпинска до Шпицбергена, поездка автобусом на расстояние 1000 километров (а это 15 часов, включая таможенную процедуру) является очевидным знаком мира абсурда, в котором обречены теперь жить луганчане. Можно ли к этому привыкнуть и не замечать? Вопрос философский – я не пробовал.

Сама процедура перехода границы примечательна тем, что жителям так называемой «ЛНР» четко и неоднократно артикулируют, что они – ни что иное, как граждане Украины. Слово «ЛНР» в процедуре отсутствует. С точки зрения науки о нейролингвистическом программировании, это действует довольно освежающе.

Итак, четко усвоив, что для России он – гражданин Украины, луганчанин, наконец, попадает на территорию «братской» (как говорят в информационных бюллетенях «ЛНР») России. И следует до намеченного им пункта с намерением сделать свои дела и возвратиться, либо остаться навсегда.

Пробыв с недельку в России, командировочный из Луганска начинает испытывать искреннюю жалость к тем согражданам, которые ввязались в процедуру изменения ПМЖ. Все истории успешного встраивания в российскую жизнь теперь кажутся ему просто глупыми. Я напомню, луганчанин только что уехал из тихого и чистого, малолюдного города, где хоть и есть комендантский час, но документы не проверяют на каждом шагу, в троллейбусах не установлены видеокамеры, а сигаретами не торгуют, доставая их из потайного шкафа (по нынешним российским правилам, сигареты нельзя держать на витрине).

Убивает скученность и то, что люди на улицах не кажутся счастливыми и успешными. Больше похожи они на рабочих огромного завода, едущих на смену, толком не отдохнув от вчерашней. Они рассказывают о своих бедах, словно не понимая, что у нас вообще война. Да полно, где на самом деле фронт и гибель, в Луганске ли, где свежий воздух, цветут розы, а тротуары чуть ли не вымыты шампунем, или в Москве (Воронеже, Туле, Самаре, Петербурге), по улицам которых шествует беспрерывный поток то ли людей, то ли выжатых лимонов?

И стоит ли завидовать луганчанину, который, сбежав из Луганска, три года провел в однокомнатной квартире, снятой в российском городке за бешеные деньги, ютясь там семьей из шести человек и, в конце концов, перетащился в Москву, где снял аналогичную однушку в лучшем случае в Люберцах, и где бывает шесть часов в сутки, потому что ему повезло, он нашел работу, дорога туда занимать четыре часа в день, дома он только спит, плохо, просыпаясь от кошмаров.

Погружение в российскую глубинку немного спасает впечатление от Москвы, но за счет новых, тоже нерадостных видов. Странным образом небольшой Луганск сравнительно с русским городом с таким же населением показывает, что Луганск – более европейский, вышколенный, и менталитет жителей отличается принципиально.

Российского волонтера, приехавшего в Донецк, поразило, что женщины ходят по улицам чуть ли не в вечерних платьях и туфлях на высокой шпильке.

«Оказалось, что я была одета хуже всех», – ошеломленно резюмировала девушка-волонтер.

Донбасский менталитет предписывает делать евроремонт в квартире по цене еще одной такой квартиры, надевать на базар вечернее платье, везти ребенка в школу на джипе. У кого джипа нет, тот этим фактом не гордится, напротив.

Кардинально противоположная точка зрения практикуется в российской глубинке. Здесь не борются за блеск, всем вполне хватает нищеты, истинной или мнимой. Поразительно, что средний вес прохожих на глазок гораздо меньше, чем в Луганске, даже теперешнем. Россияне полагают, что дело в их низких доходах. Зная реальные цифры российских и луганских доходов, едва ли назовешь такое объяснение исчерпывающим.

Пресыщение наступает быстро, и тебя уже тянет домой в воюющий Луганск. Тебе осточертели лица женщин, которые словно не знают о существовании косметики, ты не ценишь в себе чувство жалости к мужчинам, которые в полностью мирной жизни умудрились довести себя до состояния заезженных лошадей, и ты понимаешь, что у тебя уже совершенно улетучилась идея говорить этим людям, какие они счастливые, у них нет войны.

И очевидно становится, что само по себе отсутствие войны никого не способно сделать богаче, умнее, красивее или даже подтолкнуть к покупке хорошего костюма, коль скоро базовая мысль среднестатистического мирного россиянина:

«А куда мне его надевать?»

И вот ты снова на границе, теперь – по дороге домой, в Луганск. Наделенный и ранее посещавшей тебя мыслью, что дело не в том, мир на улице или война. В чем-то другом оно.

А на телефон приходит СМС:

«Добро пожаловать в УКРАИНУ».

Петр Иванов, психолог, город Луганск

Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции

Перепечатка из рубрики «Листи з окупованого Донбасу» Радіо Свобода