Около половины россиян считают, что Россия должна завершить военную операцию в Сирии. За ее продолжение высказались менее трети участников опроса (30%), проведенного социологами "Левада-центра". Еще 22% респондентов затруднились с ответом на этот вопрос. По данным аналогичного опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), в апреле продолжение российской военной операции в Сирии поддерживали 53% россиян.
Россия вступила в военную операцию в Сирии 30 сентября 2015 года. Ее официальная цель – борьба с терроризмом. С начала 2017 года, по данным агентства Reuters, в Сирии погибли не менее сорока российских военнослужащих и частных военных специалистов. В марте 2016 года президент России Владимир Путин заявил, что российская военная операция в Сирии обошлась примерно в 33 миллиарда рублей. По подсчетам партии "Яблоко", они могут составлять от 108 до 140 миллиардов рублей.
Reuters отмечает, что среди погибших – 21 боец так называемых "частных военных компаний", 17 кадровых военнослужащих и два россиянина, статус которых не установлен. Потери за этот год, таким образом, значительно выросли по сравнению с предыдущими 15 месяцами военной кампании в Сирии, когда погибло как минимум 36 граждан России, пишет агентство. Авторы публикации подчеркивают, что командиры воюющих в Сирии подразделений требуют от семей погибших хранить молчание. По официальным данным, в 2017 году погибло только 10 российских военных. Расхождения в цифрах Reuters объясняет отказом России признавать участие в боевых действиях сотрудников частных военных компаний, а также грядущими президентскими выборами, на фоне которых вопрос потерь является "чувствительным".
Результаты опроса, согласно которым россиян все меньше волнует война в Сирии и российские потери в этой стране, комментирует директор "Левада-Центра" Лев Гудков.
– Когда наметилась тенденция снижения поддержки военной операции российских войск в Сирии?
– С острой фазы, с ноября 2015-января 2016 года, примерно в этот период. Когда стало ясно, что никаких радикальных изменений не будет и сама кампания будет продолжаться примерно в таком духе, большинство людей, которые были крайне обеспокоены на момент начала этой операции, начали терять интерес к этому и уходить в сторону. Отчасти это связано еще и с сокращением интенсивности телевизионной пропаганды, потому что за три года ежемесячное число сообщений о Сирии упало в три с половиной раза. Продолжает следить за этим в основном провинциальная бюрократия, люди более старшего возраста и проимперски настроенные люди, для которых геополитическая проблематика важна как некоторая новая идеология в России. И, напротив, теряют интерес и, скорее, боятся, что это превратится в новый Афганистан, те, кого можно назвать "социально слабыми группами", то есть люди с более низкими доходами, пожилые, помнящие о том, чем закончилась афганская эпопея.
– Но все-таки количество войск, которые были введены в Афганистан, было несравнимо большим по сравнению с сирийской кампанией. Как часто встречается это сравнение с Афганистаном в ходе опросов?
– Достаточно часто. Поначалу, когда только началась операция, 46% считали, что именно так будут развиваться события в Сирии, по афганскому сценарию, и только 38% считали это невозможным. Сейчас соотношение обратное: 32% по-прежнему считают, что, так или иначе, закончится именно этим, но абсолютное большинство, больше половины уверены, что это маловероятно или даже совсем исключено. Пример Афганистана, травма афганской войны сильна и очень глубоко сидит в памяти людей. Единственные, для кого это менее значимо, – это молодежь, которая вообще мало что знает о советском времени, поскольку был очень существенный разрыв между советским прошлым и путинской молодежью. Они за этим не следят, для них это незначимая аналогия. А для большей части, конечно, конец афганской войны и конец советской империи – это такой был парадигмальный процесс.
– Чего больше боятся люди: что Россия надолго увязнет в Сирии, потратит огромное количество средств на то, чтобы поддерживать эту операцию, или что Россия будет нести людские потери? Там, конечно, потери есть, но они пока несравнимы с теми потерями, которые Советский Союз нес в Афганистане.
– Нет, о потерях люди очень мало знают, поскольку о них практически ничего не сообщается по федеральному телевидению, а это главные каналы информирования. Люди не понимают самого смысла, зачем нужно было лезть туда. Это далеко от России, и те версии, которые предлагают Кремль и официальная пропаганда, выглядят для массового зрителя не слишком убедительными. Борьба с терроризмом – это не очень понятно, потому что где Сирия, и где Россия? Отстаивание каких-то интересов российских компаний – это по частоте второй вариант ответа, который давали россияне для объяснения этого, это слишком абстрактно и не касается их повседневных жизненных проблем. Из общего контекста выстраивается линия конфронтации с США. И это людей действительно беспокоит очень серьезно, поскольку они понимают, что Россия вошла в клинч, в очень глубокую и длительную конфронтацию с Западом, которая может окончиться и Третьей мировой войной. Сейчас немножко страх перед этим ослаб, но он никуда не ушел, просто интенсивность этого снизилась, но страх сидит глубоко, люди этого боятся. Поэтому Сирия здесь в ряду тех конфликтов, в которые оказалась втянута Россия по воле ее руководства.
– Когда только были введены российские войска в Сирию, эта операция имела большую поддержку. И пропаганда тогда работала на полную мощность, но это воспринималось как то, что Путин показал мощь России Западу, поддержав режим Башара Асада. Вообще казалось, что вся эта операция будет для России бескровной, что самолеты будут бомбить позиции ИГИЛ, будут вестись обстрелы с кораблей. Все это уже улетучилось?
– Я думаю, что это продолжает действовать, потому что характер подачи информации о военных действиях в Сирии остался прежним. И это в основном "барабанная дробь" о силе русского оружия, о победоносных действиях российской авиации. Главное – убеждать людей в том, что это только воздушные операции, наземных действий и потерь нет, соответственно, беспокоиться не о чем. Тут еще важен "гуманитарный" момент. Когда показывают раздачу продовольствия женщинам и детям с грузовиков, на которых написано "Гуманитарная помощь России", это дает моральное удовлетворение населению. Это важный момент подтверждения российской самоидентичности. Россия в глазах пропаганды и населения никогда не выступает агрессором, она всегда жертва чужой воли, чужих злокозненных интриг и провокаций.
– Мы говорим больше о пропаганде, но вернемся к потерям, которые, по официальным данным, в этом году составляют 17 человек, по неофициальным – 40. Волнуют ли они по-настоящему россиян?
– Нет, в наших опросах это почти не всплывает, никаких следов беспокойства о численности погибших в общем нет. Но опять-таки это эффект подачи информации. Если и проходит какая-то информация, это два, три человека, погибших от рук террористов. Как бы случайные потери. На фоне гораздо большего числа жертв катастроф или несчастных случаев в России это воспринимается достаточно равнодушно, – отмечает Лев Гудков.
Последнее официальное сообщение о гибели российских военнослужащих в Сирии датируется 4 сентября. По заявлению представителя Министерства обороны России, автомобильная колонна подверглась минометному обстрелу неподалеку от города Дейр-эз-Зор, где идут тяжелые бои. В результате один военный погиб на месте, другой скончался от ранений в госпитале. Минобороны также подтвердило, что обороняющие город боевики запрещенной в России группировки "Исламское государство" – в основном выходцы из России и стран СНГ. Дейр-эз-Зор – крупнейший город на востоке Сирии, его довоенное население составляло около двухсот тысяч человек.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: