Рефат Чубаров: «Уход из Крыма – это смерть для Путина»

22 сентября родился Рефат Чубаров – глава Меджлиса крымскотатарского народа и народный депутат Украины. В этот день мы говорим о том, как его семья в конце 1960-х вернулась в Крым, как стало возможным возвращение крымскотатарского народа на Родину и как бороться с российской аннексией Крыма.

Рефат Чубаров родился 22 сентября 1957 года в городе Самарканде Узбекской ССР, куда его семья была выслана из Крыма во время депортации крымских татар. В 1968 году родители Чубарова вернулись в Крым. После окончания школы, с 1974-го по 1975 год, он учился в Симферопольском профессионально-техническом училище №1, а после окончания ПТУ работал в Тирасполе каменщиком военной части 73613.

– Рефат-ага, смотрю – и как-то не вижу вас каменщиком. Почему вы пошли учиться в ПТУ?

– Все просто: мои родители прорвались в Крым, у них на руках было четыре малолетних мальчика. Тогда 200-300 семьям крымских татар позволили вернуться, скорее, для формальности – и дорога на полуостров вновь была закрыта. Я вырос в Крыму, закончил школу в селе Ильинка Красноперекопского района, поехал сдавать документы в МГУ. На втором экзамене – по русскому языку – я получил заслуженную «двойку». Я очень хорошо учился, как мне представлялось, однако не на том уровне, что требовался в МГУ. Я не хотел терять год, и мы с моим товарищем, односельчанином Витей Захаровым, ныне живущим в Киеве генералом милиции, решили вместе поступить на подготовительные курсы Симферопольского университета, чтобы на следующий год поступать на исторический факультет. Однако остановили выбор на училище на Буденова – там были хорошие условия, общежитие. Оттуда я вышел через год с аттестатом каменщика-монтажника третьего разряда.

– А Тирасполь?

– Тирасполь тоже очень просто объясняется. Мне было 17, меня не прописывали в общежитии в Симферополе – потому что я крымский татарин. Я хотел прописаться, пойти в армию – после можно было вернуться туда, откуда тебя призвали, и я бы уже остался в Симферополе, пошел учиться в университет. Витю Захарова прописали, меня – нет. И вот мы написали первому секретарю ЦК ВЛКСМ Тяженникову письмо о том, как несправедлива политика СССР и разделение людей по национальному признаку.

В один прекрасный день нас пригласили в известное здание на улице Франко, где тогда было КГБ, потом СБУ, а сейчас российская ФСБ. Нам пояснили, что советская власть никого не разделяет и любит всех молодых ребят, как мы, а мы ее порочим. У меня забрали паспорт и на следующий день выдали с симферопольской пропиской. Месяца полтора я ей очень радовался, а потом меня и Витю Захарова выписали и выкинули в Тирасполь. Тут надо сказать, что училище наше опекалось Одесским военным округом. Выпускников рабочих специальностей разбирали как раз военно-строительные части этого округа. И нас отправили рабочими в военно-строительную часть в Тирасполе, через несколько месяцев там же и призвали, и два года я служил в армии.

– Когда я учился, в 1980-е, не то чтобы была активная пропаганда против крымских татар, однако упоминалось, что они были против советской власти. А какое отношение вы ощущали на себе со стороны окружающих?

– Те семьи, что по так называемому «организованному набору» смогли переселиться в Крым, раскидали – по 4-5 семей на сельсовет. В нашем селе было всего 4 семьи. Власть не работала так открыто, как сегодня российская, однако пропаганда велась. Мы приехали летом 1968-го, в 1969-м я пошел в пятый класс, мне было лет 12.

Нас ни о чем не спрашивали, но знали, что мы крымские татары. И вот мы идем в школу с товарищем – и тут посреди дамбы, на реке, он останавливается, очень серьезно на меня смотрит и говорит: почему вы нас будете резать? Видимо, он долго держал этот вопрос в себе. Кое-как я вытянул из него, что к ним приходила соседка-учительница и сказала, чтобы детей не выпускали 18 мая, потому что крымские татары будут собираться и их резать. Я рассказал об этом отцу. А дело было так. Ранее он и главы трех других крымскотатарских семей пошли в партком, уведомили, что 18 мая на берегу Сиваша – а вообще это река Чатырлык – крымские татары соберутся на молебен и будут вспоминать жертв депортации. Кто-то узнал и решил перестраховаться. Конечно, отец и другие мужчины подняли шум, потом им приносили извинения. Но такое было почти в каждом населенном пункте, так что это была некая кампания.

– Был ли шанс, что советская власть сама, без напора крымских татар, вернет их в Крым?

– Нет. В конце 1980-х в связи с максимальным ослаблением СССР и процессами, которые вели к его распаду, у многих народов появились шансы. Однако не все стали прилагать усилия, чтобы ими воспользоваться. На некоторых территориях национально-освободительные движения были очень мощными – Балтийские страны, та же Украина, хоть здесь они были и менее выражены. В местах депортации на тот момент оставалось три народа: крымские татары, турки-месхетинцы и немцы Поволжья.

Крымские татары тонко и быстро прочувствовали момент – в силу того, что до этого десятилетиями находились в состоянии постоянной мобилизации. В 1987 году в Москве прошли массовые митинги на Красной площади, была создана государственная комиссия во главе с председателем Президиума Верховного совета СССР Александром Громыко. Через год комиссия вынесла вердикт: возвращение и восстановление автономии невозможно, в Крыму нет земли. Крымских татар это не остановило, и они начали возвращаться в Крым.

– При этом существует миф, что это Михаил Горбачев вернул крымских татар в Крым.

– Горбачев пытался максимально спасти СССР, но ему это не удалось. Союз утратил многие функции, в том числе запретительные. Крымские татары это почувствовали. До этого, в 1970-е и 1980-е, они пробивали дорогу в Крым, но безуспешно. А тут шлюзы упали – не сами по себе, конечно. Для этого нужны были процессы в Риге, Вильнюсе, Таллине, Киеве, Харькове, Львове, движения других народов за свою свободу. И важно было, что установка на возвращение была чуть ли не у каждого крымского татарина. Те, кто боялся приходить в национальное движение, все равно хотели того же – вернуться в Крым. И, когда процесс пошел, в национальное движение стали вливаться и аполитичные крымские татары – ведь цель была одна.

– А много ли крымских татар осталось в Узбекистане и почему?

– По нашим подсчетам – от 80 до 130 тысяч, по несколько сотен – в Казахстане и Киргизии. Большинство из них просто физически, в силу обстоятельств, не смогло вернуться, несмотря на свое желание это сделать.

– Стоит ли им возвращаться сейчас?

– При той политике, которую проводит в Крыму российский оккупационный режим, возвращение практически невозможно. Миграционное законодательство России не позволяет выделять депортированных и применять к ним отдельные механизмы обустройства, адаптации, правовой интеграции. В Крыму сегодня минимум 4-5 тысяч крымских татар, не успевших изменить свой правовой статус еще в условиях украинского суверенитета. Сейчас они в очень тяжелом положении. Так что тем, кто уже просто не может оставаться в Узбекистане, мы советуем рассматривать прилегающие к Крыму территории как транзитные, откуда потом можно вернуться на полуостров.

– 3 года и 6 месяцев лишения свободы условно с испытательным сроком на три года запросила сторона обвинения для одного из лидеров крымскотатарского национального движения Ильми Умерова. На очередном заседании в подконтрольном Кремлю Симферопольском районном суде прокуратура потребовала запретить Умерову заниматься публичной и преподавательской деятельностью на 3 года. Как вы думаете, каков будет окончательный приговор?

– У нас нет иллюзий. Позиция прокуратуры по делам Ахтема Чийгоза и Николая Семены показала, что судьи просто выполняют предписанное оккупационной властью. Запрет заниматься публичной деятельностью – это просто иезуитский подход. Любой шаг, беседу на чьей-то свадьбе ведь можно расценить как публичную деятельность. Задача оккупационных судов – максимально изолировать людей, имеющих собственное мнение и авторитет в обществе, и запугать остальных.

– Посольство Украины в Турции обратилось к гражданам страны с призывом не посещать «международные» конференции, запланированные в Крыму на ноябрь. О каких конференциях речь?

– Российская оккупационная система работает по всем направлениям. Они не умеют организовывать быт людей, строить хорошие дороги, открывать рабочие места, но зато тратят большие деньги на оболванивание собственного населения и создания красивой картинки для внешнего мира. И силами в том числе коллаборантов-крымских татар и представителей других стран они создают информационные поводы, подписывают некие договоры, декларации с малоизвестными организациями, фирмами, предпринимателями. Все это не будет реализовано, но ведь можно создать шумиху. При этом одна сторона отмывает деньги, другая получает некие дивиденды. Что касается «международных конференций» в ноябре, история такова. В Сочи в обозримом будущем должен состояться международный молодежный фестиваль. Российский оргкомитет пытается организовать множество культурных программ на территории аннексированного Крыма. Так что дипломаты решили предостеречь граждан Турции, дабы они не въезжали в Крым по этим программам.

– На этой неделе появилось достаточно скандальное интервью экс-канцлера Германии Герхарда Шредера. Он высказал мнение, что в будущем ни один российский президент не выведет Крым из состава России, так как полуостров был частью страны с 18 века. И заявил, что в отношениях с Россией Германии не следует руководствоваться интересами США, ведь те якобы не заинтересованы в сильной России. Что вы об этом думаете?

– Шредеру затмили ум русские деньги. Он куплен «Газпромом», занимает там ведущие посты и является эдаким вестником «русского мира», представителем Путина. В преддверии выборов в Германии мы активизировали свои контакты, в связи с высказываниями и других одиозных немецких политиков. Нынешний канцлер Ангела Меркель уверенно лидирует, однако ей придется создавать коалицию. В числе прямых претендентов на создание коалиции – лидер свободных демократов Кристиан Линдлер, который предлагал ослабить санкции, дабы Путин смог сесть с европейскими лидерами за стол переговоров. Такие настроения в Германии есть, они имеют определенное влияние, но коллективная воля Евросоюза состоит в том, что без восстановления территориальной целостности Украины конфликт будет разгораться дальше.

– За три с половиной года Украине не удалось заставить Россию даже признать факт оккупации. Почему на международных переговорах тема Крыма не поднимается?

– Крым, так сказать, пытается быть обсужденным. Но для Путина уход России из Крыма – это политическая, а, может, и физическая смерть. Он втянул себя авантюру, из которой лично для него выхода нет. Кроме того, объединенный Запад прекрасно осознает дальнейшие шаги России и возможные последствия замораживания ситуации. Однако не хватает политической воли применить такое давление, чтобы Россия вернулась в рамки международного права. Санкции остановили Россию – но они недостаточно суровы, чтобы она повернула назад.

– Есть ли у Украины шанс внести Крым, например, в повестку Минских соглашений?

– На недавней Ялтинской европейской встрече как раз говорилось о перспективах возвращения Донбасса и Крыма. Я открыто кричу о том, что Минские соглашения свою роль выполнили, дальнейшие ожидания от них – самообман, и все это, в общем, понимают. Не ссылаясь на имена, озвучу все более главенствующую среди наших западных партнеров точку зрения: мы все понимаем, но первыми заявить о том, что надо свернуть Минские соглашения, не можем. Потому что нет ничего взамен. Об этом первым должен сказать Путин, а мы уж предпримем нечто.

– Где сейчас решается судьба крымскотатарской автономии?

– Есть пять основных статей Конституции Украины, со 134 по 139, касающиеся Автономной республики Крым. Сейчас мы в рабочей группе обсуждаем 137-ю. Как только будет закончена последняя, мы вынесем наработки на голосование в рабочей группе, а затем – на Конституционную комиссию. Мы делаем все, чтобы к концу сентября мы увидели окончательный текст. Идут сложные дискусии, но радует, что не вокруг того, быть или не быть автономии. И могу сказать главное: чем тщательнее мы прописываем права крымскотатарского народа как коренного народа Крыма, тем тщательнее прописываем и права граждан Украины и других стран, проживающих на полуострове. Потому что в Крыму нельзя говорить об одних, не говоря о других.

(Над текстовой версией материала работала Галина Танай)