Фиона Фрейзер: «Любое инакомыслие в Крыму оборачивается санкциями»

25 сентября 2017 года в Женеве представили тематический доклад Управления Верховного комиссара ООН по правам человека. В документе идет речь о нарушениях прав человека и международного гуманитарного права в Автономной Республике Крым и городе Севастополь. В докладе собрана информация за период с февраля 2014-го по сентябрь 2017-го года. О содержании документа в эфире Радио Крым.Реалии говорим с главой Мониторинговой миссии ООН по правам человека в Украине Фионой Фрейзер и специалистом по правам человека, сотрудником миссии Виталием Хилько.

​

‒ В декабре 2016 года Генеральная Ассамблея ООН приняла подготовленную Украиной резолюцию по правам человека в аннексированном Россией Крыму. В тексте документа Россия признается государством-оккупантом, а Крым и Севастополь – временно оккупированными территориями. Этот факт как-то изменил подход или возможности правозащитников исследовать ситуацию в Крыму?

Фрейзер: Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН №71/205 изменила для нас то, с какой точки зрения и как мы анализируем ситуацию в Крыму. Теперь, в дополнение к международному законодательству по правам человека, мы также применяем положения международного гуманитарного права. Это должно предоставлять двойную защиту гражданам, которые проживают в Крыму.

‒ Как должна на практике выглядеть эта двойная защита?

Фрейзер: Это означает, что у Российской Федерации есть дополнительные обязательства, которые вытекают из положений международного гуманитарного права. В то же время Украина сохраняет свои обязательства перед гражданами в Крыму, исходя уже из положений международного законодательства по правам человека.

‒ У Мониторинговой миссии ООН по правам человека есть офисы в Луганске и Донецке ‒ это города, которые сегодня контролируются группировками так называемых «ДНР» и «ЛНР». Но офиса нет в оккупированном Крыму. С чем это связано? И как в такой ситуации вам удается собирать информацию для ваших докладов?

​Фрейзер: К сожалению, у нас действительно нет офиса в Крыму, хотя изначально такой план был. Сегодня мы ведем переговоры и консультации об этом с правительством Украины, также настоятельно призываем Российскую Федерацию предпринять шаги, чтобы миссия получила доступ в Крым.

Но мы все равно продолжаем мониторить ситуацию, в первую очередь, непосредственно общаясь с людьми, которые ездят в Крым и живут там. Мы также регулярно выезжаем на административную границу (с Крымом ‒​ КР).

‒ Виталий, о каких конкретно нарушениях идет речь в вашем докладе?

Хилько: Спектр нарушений прав человека и нарушений международного гуманитарного права (в Крыму ‒​ КР) поражает. Он охватывает как нарушения права на жизнь, личную неприкосновенность и свободу, так и нарушения социально-экономических прав. Это присвоение гражданства Российской Федерации, нарушение прав лиц, которые содержатся под стражей, условия содержания под стражей, нарушения права на получение бесплатных медицинских услуг, принуждение вступать в ряды Вооруженных сил Российской Федерации и другие.

​Мы говорим также о нарушениях норм международного гуманитарного права, где у нас возникает отдельная категория, которая не покрывается или покрывается частично нормами прав человека. Это так называемые «лица, находящиеся под защитой» ‒ каждое лицо, которое проживало на территории Автономной Республики Крым и города Севастополь на момент оккупации, независимо от того, было ли это лицо там зарегистрировано и долго ли там проживало.

‒ То есть гуманитарное право касается каждого жителя Крыма на момент февраля 2014 года?

Хилько: То, что произошло 18 марта 2014 года, разделило население АР Крым и Севастополя на три категории лиц в зависимости от гражданства.

Первая категория ‒ это лица, которые автоматически считаются гражданами Российской Федерации, если на тот момент они постоянно проживали на территории полуострова.

Вторая категория ‒ это те, кто проживал там, но не имел официальной регистрации. Таких лиц, по нашим данным, порядка 100 тысяч человек. Это одна из самых уязвимых категорий, такие люди лишены большинства прав. Кроме того, к ним применяются нормы законов Российской Федерации, которые применяются к иностранцам. Мы регулярно наблюдаем случаи, когда их подвергали депортации ‒ это одно из самых крупных и тяжких нарушений, которые мы фиксируем.

Третья категория ‒ это лица, которые занимали должности, связанные с государственной службой, остались там работать и поэтому были вынуждены отказаться от гражданства Украины.

​Также мы можем говорить о нарушении прав лиц, которые содержатся под стражей, которые на момент 2014 года находились в местах лишения свободы либо под стражей в следственном изоляторе на территории АР Крым. В один момент они были перемещены на территорию Российской Федерации.

‒ То есть люди, которые или отбывали наказание, вынесенное украинским судом, или которые ожидали суда, оказались в другой стране?

Хилько: Да, мы фиксируем случаи, когда этих людей перемещают в Тамбов, Владимир, Нижний Новгород без их согласия. Многие говорили, что их обязывали принимать российское гражданство, что они подвергались постоянным унижениям, прессингу. Многие из тех, кто отказывался принимать гражданство, подвергались еще худшему обращению.

Пока наша миссия зафиксировала лишь один случай, когда лица были официально переданы Российской Федерацией Украине. Таких людей 12: 11 мужчин и одна женщина. Это произошло 17 марта 2017 года. Этих людей отличает, в первую очередь, то, что ни один из них не имел регистрации на территории АР Крым по состоянию на 2014 год. Также ни один из них не принял российское гражданство. Они написали тысячи жалоб с требованием переместить их, и вот, наконец, это произошло при участии омбудсменов как Российской Федерации, так и Украины.

​‒ Фиона, насколько серьезна ситуация с религиозными преследованиями и свободой слова в Крыму?

Фрейзер: Мы видим, как законы или судебные решения, которые принимаются непосредственно в Российской Федерации, потом имеют негативное влияние на ситуацию в Крыму. Например, недавно Верховный суд РФ признал незаконным деятельность и существование религиозной организации «Свидетели Иеговы», и это решение автоматически распространилось на территорию Крыма. В итоге, 22 ячейки «Свидетелей Иеговы» потеряли свою регистрацию, хотя раньше они работали в Крыму.

​Ключевой момент ‒ это то, что любое инакомыслие или несогласие в Крыму оборачивается санкциями либо другими негативными последствиями. И это, естественно, уже влияет на возможность реализовывать права и свободы.

‒ Есть ли в отчете информация об обысках и давлении на представителей Украинской православной церкви Киевского патриархата в Крыму? И к какой категории она относится?

Хилько: Все гонения и санкции, которым подвергаются представители УПЦ и других конфессий, которые есть на полуострове, мы рассматриваем именно с точки зрения нарушения права на свободу вероисповедания и религиозных взглядов.

‒ Правильно ли, что призыв в армию Российской Федерации для крымчан ‒ это незаконное действие по международному гуманитарному праву?

Хилько: Абсолютно верно. Есть Гаагские конвенции, которые это четко регламентируют. Формально, государство-оккупант не имеет права принудительно призвать в ряды своей армии «лиц, находящихся под защитой». 2017 год был необычным в этом плане. Это первый год, когда жители Крыма направлялись для службы в Вооруженных силах Российской Федерации за пределами полуострова. И мы, безусловно, квалифицируем это как нарушение.

‒ А если человек соглашается служить в российской армии?

Хилько: Это вопрос дискуссионный. Юридические механизмы дают ответ на этот вопрос: могут ли лица, проживающие на оккупированной территории, давать свое согласие или изменять свой статус и насколько это будет отражением их реального волеизъявления.

‒ Можно ли отказаться от призыва?

Хилько: Мы знаем о случаях, когда лица, изъявившие желание не служить, были предупреждены об уголовной ответственности. Поэтому смело можно говорить, что для большинства другого выхода просто нет.

‒ Отдельный, но очень важный вопрос ‒​ о поддержании связей между жителями Крыма и материковой части Украины. С 2014-го года между полуостровом и Херсонской областью действует административная граница. Как вы можете оценить возможность для крымчан передвигаться через эти пункты пропуска?

Хилько: Административная граница, которая фактически проходит на территории Херсонской области, разделила не только территории. Она разделила семьи, судьбы людей. По нашим наблюдениям, примерно в 95 процентах случаев основная цель пересечения административной границы связана именно с семейными причинами.

​Сейчас многие из тех, кто не имеют гражданства Российской Федерации и попадают в поле зрения правоохранительных органов, рискуют быть принудительно депортированными. Такие люди, помимо судебного штрафа, также получают запрет на въезд на территорию Российской Федерации, который пограничники Российской Федерации расценивают как запрет на въезд на территорию полуострова. С этим запретом они получают «черный штамп» на страницу своего паспорта гражданина Украины ‒ на пять лет. Это нарушение права на свободное перемещение, и оно может повлечь за собой нарушение и других прав.

Самая частая жалоба, которую мы слышали рядом с административной границей, ‒ это жалоба на постановление Кабинета Министров №1035. По большому счету, оно запрещает ввоз и вывоз личных вещей. Летом этого года по иску одного из крымчан это постановление было отменено, но это не означает, что оно прекратило применяться на практике.

‒ Какие ваши выводы: за три года российской оккупации Крыма ситуация с правами человека там улучшилась, ухудшилась или стала стабильной?

Фрейзер: В докладе мы пишем, что зафиксировали существенное ухудшение ситуации с правами человека с начала оккупации. Мы видим, что не происходит обеспечения правосудия для жертв, а нарушители не привлекаются к ответственности.

(Над текстовой версией материала работала Катерина Коваленко)