В Крыму пытаются приглушить деятельность адвокатов – Эмиль Курбединов

Эмиль Курбединов – известный крымский адвокат, специализирующийся на политических делах. В частности, он представлял интересы осужденных на полуострове журналиста, автора Крым.Реалии и Радіо Свобода Николая Семены и одного из лидеров крымскотатарского народа Ильми Умерова. В среду, 27 сентября, Курбединов выступил в Брюсселе в рамках круглого стола Форума гражданского общества «Восточного партнерства»​, где рассказал о преследовании журналистов, правозащитников и активистов в аннексированном Крыму.

– В Крыму есть несколько адвокатов, достаточно активных в плане защиты журналистов и правозащитников. Как обстоят дела в плане охоты на адвокатов со стороны местных властей? Вам тоже приходилось пройти через это.

– Я бы это охотой не назвал, потому что мы абсолютно открыты и публичны для всех. Они прекрасно знают, где мы живем, когда мы в судах, где наши офисы. Однако давление определенное есть, оно усилилось в этом году. Первым в этом году был вывезен и потом доставлен в здание ФСБ Николай Полозов, который был адвокатом Ильми Умерова. ФСБ сделала так, что его просто выбили из дела, пытались его допросить о делах, которые он ведет. Это незаконно, потому что адвоката по его делам нельзя допрашивать – это адвокатская тайна. И буквально на следующий или через день, когда я следовал на очередной обыск, задержали и меня. В этот же день было вынесено решение, и на 10 дней меня арестовали. Вот такими способами и методами, конечно, пытаются как-то приглушить деятельность адвокатов. Но, слава богу, сейчас я не один – целая команда работает по делам политзаключенных. И я чувствую поддержку очень многих людей.

– То есть, есть эволюция?

– В 2014 году, после референдума, когда российское законодательство начинало входить на территорию Крыма, очень сильно чувствовался вакуум. Я практически не мог найти коллег, которые бы хотели заниматься такими политически мотивированными делами. В этом плане было очень сложно. В 2014 году я был адвокатом в одном уголовном деле сразу четверых обвиняемых, но со временем коллеги начали подключаться. Я думаю, каждый увидел, что работать как адвокату можно и нужно. И бороться с тем беззаконием, которое творится, тоже можно определенными способами – конечно, мирными, в рамках того законодательства, которое существует на территории России.

– Известно, что существует прослушивание журналистов и, видимо, адвокатов тоже. Насколько вы чувствуете преследование со стороны властей?

– Это мое предположение, но, скорее всего, мои каналы связи, мое общение и диалоги, конечно, контролируются. Иначе быть не может, потому что всегда нужно знать, чем занимается твой оппонент – это принцип спецслужб. Я не сомневаюсь, что это так, особенно после дела Николая Семены – журналиста, которого просто тотально прослушивали, просматривали всю его переписку задолго до того, как на него завели уголовное дело. Контролировалась вся его почта, все его мейлы, переговоры и так далее.

– Расскажите подробнее о деле Семены. Каковы ваши дальнейшие шаги?

– Фактически, Николаю Семене запретили заниматься его профессиональной деятельностью на три года. Приговор такой, что если Николай посмеет где-то выступить, написать какую-то статью, его на 2,5 года лишат свободы. Мы, конечно, будем обжаловать этот приговор на территории России сначала, потому что нам нужно пройти эти этапы. Мы не надеемся на какой-то оправдательный и справедливый приговор. Но он нам необходим, чтобы выйти на международный уровень. В первую очередь, это Европейский суд по правам человека, который принимает жалобы лишь после того, как люди не могут найти справедливости на территории своего государства. Мы получим все эти приговоры и, конечно, будем их обжаловать.

– Каково состояние здоровья Николая сейчас?

– Наверное, состояние своего здоровья знает только сам Николай. Он пытается не показывать то, что ему очень тяжело, старается держаться и понимает, что на его плечи взвалилось быть примером для остальных журналистов, публичных людей. И он старается, конечно, идти вперед. Но здоровье его очень шаткое. Мы просили о том, чтоб ему разрешили выехать в те медицинские учреждения, которым он доверяет, в которых лечился. Однако это ему запретили делать. Сейчас, когда будет три года условного осуждения, ему также будет запрещено покидать Крым.

– Вы привезли в Брюссель его обращение к членам Европарламента, европейским политикам. О чем оно?

– В этом обращении Николай Семена говорит о многом. Из него понятно, какая сложилась ситуация. Он говорит о преследовании журналистов, о тотальном контроле за всеми журналистами, что действует только то пропагандистское телевидение, которое разрешено Россией. Он дает определенный позыв демократическому сообществу, которое не должно сдаваться, а лишь наращивать темпы своей борьбы с тем беззаконием, которое творится на территории Крыма. Он говорит о том, что идет тотальная русификация, милитаризация – начиная от школы и заканчивая общественными мероприятиями. И о многом другом. Это и крик души, и констатация определенных фактов, и требования к тем, кто может и должен помочь. Это не помощь только журналисту Семене, это помощь, которая будет отражаться на всех – на всем гражданском сообществе, которое видит, что в таких условиях жить просто невозможно.

– Через несколько дней европейские депутаты будут утверждать новую резолюцию по делу Николая Семены. Что бы вы лично хотели увидеть в ней?

– Конечно, кроме Николая Семены, мне бы хотелось видеть и фамилии тех, кого преследуют сегодня в Крыму за то, что они снимают на видео, приходят на суды и так далее. Хотелось бы видеть фамилию Рената Параламова – человека, которого пытала ФСБ и потом выкинула, думая, что он сломался. Но он выжил и сегодня не боится об этом говорить. Хотелось бы, чтоб эти резолюции носили характер, где бы пофамильно перечислялись такие люди. Потому что в Крыму мы, адвокаты, требуем суд в таких политизированных делах приобщать такие резолюции к материалам дела. Мы показываем, что мировое сообщество абсолютно не согласно с такими приговорами и что обязательно – рано или поздно – будет другой суд, где материалы будут рассматриваться по-другому. И те, кто их составлял, те, кто их приговаривал – их дела тоже будут рассматриваться.

– Как вы прокомментируете вердикт, вынесенный Ильми Умерову?

– Я говорил, что логику тиранов очень сложно понять. Очень сложно понять логику тех, кто пытает, маньяков. Поэтому я не могу проследить и здесь логику. Когда прокурор требует условное наказание, а суд дает реальное лишение свободы. Здесь Ильми Умеров, как и Николай Семена, страдает лишь за то, что высказывает свое мнение по поводу Крыма и ситуации в Крыму. За то, что он говорит это в абсолютном сочетании с международным правом и с позиции всех цивилизованных стран. Я думаю, именно за это Россия и пытается его наказать. Это посыл всем остальным, кто живет сегодня в Крыму, – не говорить правду, а говорить только то, что нравится России, и по поводу Крыма, и по поводу вообще политической обстановки.

– На днях был опубликован отчет ООН о правах человека в Крыму. Как он может повлиять на ситуацию? И влияют ли вообще подобные отчеты?

– Конечно, это все влияет. Решения каждой организации, которые они будут выносить со своей стороны и показывать, что они контролируют ситуацию, определенным образом влияют. Я считаю, что в совокупности каждый, кто внутри Крыма, работая и борясь за свои права, журналисты, которые освещают все это, международные организации, которые осуждают это – это все приводит лишь к позитивным результатам. Это однозначно.

(Над текстовой версией материала работала Катерина Коваленко)

В материале используется терминология, принятая на аннексированном Россией полуострове