Тарас Тополя: «Крым начался с моей эмпатии как отца»

Участники украинской музыкальной группы «Антитела» в рамках презентации своего альбома «Солнце» посетили прифронтовой Донбасс. Должен ли музыкант заниматься волонтерской деятельностью? Где граница между украинским патриотизмом и украинским шовинизмом? И какую роль в примирении сторон конфликта может сыграть искусство?

Об этом и другом в рамках проекта «Звезды ‒ Донбассу» в эфире Радио Донбасс.Реалии говорили с фронтменом группы «Антитела», волонтером Тарасом Тополей.

‒ Вы занимались волонтерской деятельностью еще до аннексии Крыма Россией. Помогали украинским военным выезжать оттуда. После чего вы ездили на Донбасс, возили украинским военным снаряжение. Вы – музыкант, зачем вам это нужно?

‒ Крым начался с моей эмпатии как отца. Мой сын тогда был маленьким. Военные разберутся ‒ это их профессия, а вот как быть гражданским? Над нами висела угроза открытого вооруженного конфликта. Тогда я понял, что если это условное «время Ч» произойдет, огромное количество людей может захотеть переправиться на материковую Украину. А есть только два пути, кроме авиасообщения. Чтобы в этом помочь, мы создали организацию «Эвакуация Крым».

‒ Вы согласны, что многие люди поддерживали «референдум» в Крыму? Как вы это объясните?

‒ Бездарная и нигилистическая политика украинского правительства на протяжении двух десятилетий. Россияне строили там культурные центры, развивали и укрепляли Севастополь как свою военно-морскую базу и проводили пропаганду. Своими ресурсами и доминантой давили и продвигали идею «русского мира», они понимали, насколько это стратегически важная точка на карте. Украинская власть на местах была бандитской, ее ничего, кроме собственного обогащения, не интересовало. На самом деле, уже давно нужно было признать, что это территория и место исторического проживания крымских татар.

‒ Уже в 2013 году вы понимали, что в Крыму происходило на самом деле?

‒ Да. Тогда события развивались сногсшибательно. Возможно, украинская власть и хотела реагировать иначе, но не было сил, возможностей и средств. Страна стояла на грани катастрофы. Тогда было сложно сформировать трезвое мнение из-за пропаганды. Но для меня было очевидно с самого начала, что происходит спецоперация по захвату территории, замаскированная под «референдум».

‒ Вы уже четвертый год войны помогаете военным. Не жалеете времени, которое тратили и тратите? Почему просто не заниматься музыкой?

‒ Мотивацию можно рассматривать с разных аспектов. С позиции гражданина, с позиции друга и человека, знакомые, близкие, родственники которого пошли на Восток. Их позвало государство, но не одело, не предоставило средств защиты, достаточной медицинской поддержки. Нужно было как-то выкручиваться. На тот момент к нам, к «Антителам», часто обращались с просьбами помочь.

‒ А почему именно к вам?

‒ Потому что мы публичные лица. Мы могли просить у других людей о помощи. «Антитела» имеют огромную армию поклонников, друзей, неравнодушных, и мы тогда могли аккумулировать (и аккумулировали) большие средства.

‒ Не жалеете, что так много времени этому посвятили?

‒ Не жалею. В какой-то момент мы отдавали очень много волонтерству. Все, что мы туда привозили, нужно было на вчера. И от того, привезем ли мы помощь сегодня, зависела жизнь отца, брата, дедушки или сына. Мы приезжали прямо на передок и общались с людьми, все видели и понимали.

‒ А как вы относитесь к людям, которые ничего не делают и не делали вообще, и из Донбасса в том числе?

‒ Я никого не осуждаю. Во-первых, нужно понимать, что каждый рос в своей парадигме – со своими взглядами, идеалами. Для многих людей на Донбассе эта война вообще непонятна. У них не существует понятия украинской идентичности. Не потому, что они плохие, просто их так воспитали. Не все с украинским паспортом в кармане чувствуют себя украинцами. Поэтому нужно их поддерживать, помогать, чтобы они почувствовали себя своими в Украине.

‒ Тарас, приходилось ли вам общаться на политические или культурные темы с людьми, которые сочувствуют «сепаратистам» или России? Стоит ли вообще с ними обсуждать эти события?

‒ Я ничего не хочу обсуждать с людьми, которые взяли автомат или сели за установку «Град» и начали палить по моим собратьям и соотечественникам. Они должны сесть за решетку. Если мы не говорим категориями военного времени. Если же говорить категориями военного времени, им надо противостоять и отстаивать позиции унитарного единого государства Украина. Мне нечего сказать этим людям.

А с гражданским населением я готов и стараюсь дискутировать. Если в интернете напротив не бот, а живой человек ‒ всегда есть шанс найти что-то общее. Но не стоит забывать, что мы живем в Украине, имеющей границы, и нарушать их нельзя.

‒ Вы помогаете и поддерживаете военных, даже спели песню вместе с бойцом ВСУ. Но есть много людей, которые считают их «карателями». Насколько правильно, с вашей точки зрения, занимать одну сторону конфликта? Например, ваш коллега Иван Дорн говорит, что он стоит над этим, он ездит в Россию, поет здесь и там, пытается сшить все на горизонтальном фоне.

‒ Я отождествляю себя с Украиной. Моя страна переживает бурные события с конца 2013 года и по сей день. Здесь гибнут люди, происходят такие драмы, стоять над которыми я просто не могу. Быть равнодушным, беспристрастным или пытаться стать голубем мира ‒ это как лить цианистый калий в чай вместо сахара.

Моя позиция, позиция группы «Антитела», волонтеров благотворительного фонда держится на том, что у нас в карманах украинский паспорт, над нами желто-голубой флаг. Мы украинцы. И в какой-то момент мое государство нуждалось в моей поддержке, оно было и находится в беде. И я как гражданин не мог вести себя иначе.

А как певец, творческая личность, я за богатство культур, за культурный обмен, сотрудничество между народами. Но эта история уходит в мирное время. Сейчас в стране – не мирное время.

‒ До войны бывали на Донбассе?

‒ Часто.

‒ Какими были ваши впечатления от довоенного Донбасса?

‒ Мы ездили с концертами в Донецк. У меня семья там жила, и сейчас осталась часть. Вообще много ездили по Восточной Украине и замечали много проблем. Бандитская власть с 90-х годов захватила лакомые куски промышленности, а простые люди жили очень бедно.

В Донецке – еще более или менее, а дальше – в Луганской области – люди жили в копанках, сводили концы с концами. И это при украинской власти. Поэтому я понимаю мотивацию многих людей, когда поднялись российские флаги.

‒ Что сейчас нужно делать для культурной интеграции хотя бы на подконтрольной Украине части Донбасса?

‒ Нужна системная политика, стратегическая программа на 5-10 лет. Нужно прописать массу вещей: от фильмов до музыки, библиотечного дела, образовательного дела ‒ все должно идти в комплексе. Такая мягкая украинизация.

‒ И все на украинском языке?

‒ Конечно нет! Я живу в Киеве, я ‒ двуязычный и, когда нужно, могу совершенно свободно общаться на русском. Как публичная личность я общаюсь на украинском, стараюсь задавать тренд. На Донбассе нужно рядом с мягкой украинизацией на государственном уровне также задавать тренд, чтобы общаться на украинском было не стыдно. Чтобы он воспринимался не как неполноценная сельская речь, а как язык успешных людей. Для этого нужно много времени и средств.

‒ С началом конфликта вы заняли достаточно жесткую позицию. Вы перестали ездить в Россию, вас приглашали и на концерты, и на фестивали. Дело в российской власти или в позиции россиян?

‒ «Антитела» будут рассматривать вариант поездки в Россию с концертами после смены режима. Есть такая меткая фраза: «Любой российский либерал заканчивается на украинском вопросе».

‒ Вы согласны с этой фразой?

‒ Да, потому что я вижу, как ведет себя оппозиция Путину. Они также обходят вопрос Крыма, украинский вопрос. Поэтому для нас очевидно, что сначала должен пасть режим. Но я слабо верю, что это может произойти.

‒ Сейчас на оккупированной части Донбасса воспитывают детей в антиукраинском духе. Как вы думаете, можно ли будет украинизировать это поколение?

‒ Смените им окружение на год, и они будут воспринимать все иначе. Нужно выключить российское телевидение, радио, интернет и дать украинский контент ‒ это первый шаг. А дальше ‒ культурный и межличностный обмен.

‒ Обсудим гуманитарную сферу. На Донбассе много претензий к действиям украинской власти: языковой вопрос, образовательный закон, квоты на радиоэфирах. Движется ли Украина в правильном направлении в этой сфере?

‒ В идеологическом направлении – да. Язык нужно знать. А эти протесты постепенно прекратятся. Люди начнут понимать украинский язык, общаться на нем и воспринимать иначе. Нужно время.