Жизнь и смерть в Крыму: цифры против пропаганды

Специально для Крым.Реалии

Публикация в «Независимой газете» информации о росте смертности в Крыму вызвала череду перепечаток, но, увы, не обсуждения по сути. Автор статьи, доктор медицинских наук, предположил, что речь идет о поразившем крымчан «синдроме ГДР» – разладе между сознанием, приветствующем перемены (падение Берлинской стены), и подсознанием, наполненном разочарованием и озлобленностью из-за роста безработицы. Но может пора вести речь именно о «крымском синдроме»?

Для начала обратимся к официальной статистике прироста/убыли населения Крыма, отобразив ее для удобства в виде диаграммы. Отрицательные цифры показывают преобладание смертности над рождаемостью. Чем они больше – тем смертность выше.

Итак, как мы со всей очевидностью можем заключить, уменьшение численности населения Крыма («депопуляция») началось не сегодня и даже не вчера. Все последнее десятилетие ХХ века и первую декаду века нынешнего крымчан умирало больше, чем рождалось. Аналогичная ситуация наблюдалась и на материковой части Украины, и в соседней России, да и в абсолютном большинстве других развитых стран – но вот причины в каждом случае были свои. Если в сытой здоровой благополучной Европе с невысоким уровнем смертности по естественным причинам и снижающимся уровнем преступности главной причиной было нежелание людей заводить семью, то на постсоветском пространстве первую скрипку играла именно сверхсмертность. Уличное насилие 90-х, отсутствие доступной медицины, тотальный алкоголизм и контрафактная (по-простому – «паленая») водка – все это сделало вымирание населения быстрым и неотвратимым.

В «нулевые» ситуация стала меняться к лучшему, но не для всех. Да, что в Украине, что в России людей стало рождаться больше (вера в лучшее), а умирать меньше (экономический рост), но депопуляция не прекратилась – просто слегка замедлилась. В России, кстати, свою роль сыграло перемещение населения, то есть массовая миграция среднеазиатских «гастарбайтеров». В Крыму же, по-прежнему, жителей становилось все меньше. Вот еще одна диаграмма (без Севастополя), даты даны выборочно – для иллюстрации переломных моментов.

Вначале эта диаграмма подтверждает то, о чем мы говорили выше, – рост смертности происходил быстрее роста рождаемости, и поэтому вполне закономерно число крымчан снижалось. О ситуации после 2015 года скажем в конце.

И вот тут-то мы и подходим к главному вопросу: поразил ли в 2014 году Крым «синдром ГДР»? Правильный ответ будет такой – поразил, но гораздо раньше. Экзистенциальный кризис на полуострове разразился еще в 1992 году – после распада Советского Союза. Весну 1991 года большинство крымчан – русские и русскоязычные – встречали с энтузиазмом. В январе на референдуме они высказались за восстановление автономии, в марте – за сохранение СССР. Весна следующего года – сплошные разочарования и социальные травмы. Вкупе с объективным ухудшением экономической ситуации это привело к тому, что за 15 лет полуостров потерял 10% населения. А это мы еще не учитывали возвращения на родину крымских татар! Если исключить их из расчетов – депопуляция будет еще масштабнее.

Еще одним точным индикатором неблагоприятной ситуации было общее старение населения. Казалось бы, при высокой смертности стариков молодежь должна была бы доминировать в структуре населения, но этот эффект проявляется очень нескоро. На самом же деле из-за улучшения качества медицины продолжительность жизни растет, а младенцев все равно появляется на свет маловато – вот и результат. В 1995 году средний возраст крымчанина составлял 36 лет, в 1998 – 37, в 2001 – 38, в 2004 – 39, в 2009 – 40, сегодня он замер на пороге отметки в 41 год.

Однако были и хорошие новости. Падение в демографическую яму завершилось около 2000 года, а после Оранжевой революции (или даже вследствие нее) смертность стала понемногу падать. Да, умирало крымчан все еще больше, чем рождалось, но разрыв перестал быть настолько драматическим. Уже в 2012 году среди сельского населения (полагаю, за счет семей крымских татар) число новорожденных превысило число покойников, и хотя через год динамика опять ухудшилась, были все основания полагать, что самое страшное – позади.

В общем, можно утверждать, что если бы не российское вмешательство, то к 2015 году Крыму удалось бы «выйти в ноль», то есть добиться равенства рождаемости и смертности, а к сегодняшнем дню показать естественный прирост населения.

Но если бы да кабы! Российские войска на улицах крымских городов красиво смотрелись только на экранах телевизоров соседней страны. Воодушевленные лица сторонников «русской весны», как оказалось, тоже не отражали сложности всей ситуации. Победные заявления о 95% поддержке так называемого «референдума» оказались выдумкой.

В глубине души, «где-то очень глубоко», где принимаются самые важные в жизни решения, крымчане испугались. Можно сколько угодно говорить журналистам и соседям, как возвращение в родную гавань улучшило жизнь, но бесстрастные цифры свидетельствую об обратном. В 2014 году на 1000 крымчан пришлось 12,9 новорожденных, «запланированных», разумеется, еще при украинской власти. В следующем году их стало 12,6, а в 2016 – 12,0. Жители полуострова настолько не верят в свое будущее, что просто не хотят заводить детей. Впервые с 1999 года (за исключением крайне незначительного колебания в 2009 году) в Крыму стало уменьшаться именно число рожденных. А вместе с увеличившейся смертностью это привело к печальным итогам.

Что до причин, вызывающих преждевременный уход крымчан «на тот свет», то они заслуживают отдельного исследования. Но уже сегодня можно указать на объективное ухудшение социально-экономического положения населения полуострова, связанный с ним рост преступности (увеличение с 2015 года тяжких и особо тяжких преступлений на 123%, в том числе убийств – на 53%, разбоев – на 48%, тяжелых телесных повреждений – на 25%), а также признаваемые всеми проблемы с водоснабжением и здравоохранением в Крыму.

Все это привело к ухудшению главного интегрального показателя уровня развития любого общества – ожидаемой продолжительности жизни. Чем люди здоровее, богаче, образованнее, чем лучше едят и дальше спят, чем меньше они травмируются и мучаются от депрессии, тем дольше они в среднем проживут. После аннексии продолжительность жизни крымчан упала впервые с 2002 года (даты даны выборочно – для иллюстрации переломных моментов).

Итак, беспристрастные цифры полностью опровергают главный тезис кремлевской пропаганды о якобы всеобщем счастье в «российском» Крыму. После аннексии 2014 года крымчане впервые с «нулевых» стали реже рождаться, чаще болеть, совершать преступления и умирать, а ожидаемая продолжительность жизни – основной критерий ее качества – упала на целый год.

И если бы не политика массового завоза населения из российских областей, о чем нужно говорить отдельно, рано или поздно полуостров под властью Москвы опустел бы полностью.

Андрей Введенский, крымский обозреватель

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции