Ренат Параламов: «ФСБшники сказали, что три года буду работать на них»

С крымчанином Ренатом Параламовым, которого похитили и пытали сотрудники ФСБ, мы говорили в квартире одного из спальных районов Киева. Теперь он живет здесь с женой и четырьмя детьми, которые недавно приехали к нему из крымского Нижнегорска. Только после приезда семьи Ренат решился подробно рассказать о том, что с ним произошло.

– Расскажите, как изменилась для вас жизнь после аннексии Крыма?

– Я программист по профессии, при украинской власти жил в Симферополе, работал в турецкой фирме – писали программы для телефонов, игры. Был определенный достаток. После прихода России фирма закрылась, я переехал в Нижнегорск, я сам оттуда, там живут и родители жены. Работал на разных должностях, потом открыл свою точку на рынке «Тысяча мелочей». Что касается исламского призыва, то в Нижнегорске мне больше нравилось. Была определенная атмосфера, в основном все работали полдня, а остальное время посвящали религии, был реальный интеллектуальный подъем. До прихода России я вел несколько групп « ВКонтакте», было по восемьдесят тысяч подписчиков, работал как администратор групп. Я был не один, были ребята из России, которых я никогда не видел, мы списывались. Но в 2014 году я отошел от этого.

– У вас семья верующая? Где вы были в депортации?

– В депортации были в Кашкадарьинской области Узбекистана, по отцовской линии вывозили из Нижнегорска, а по материнской –​ из Красноперекопска, с той стороны. Я 1986 года рождения, в депортации родился. Учился в Казахстане, в городе Туркестан Шымкентской области. Первым соблюдать ислам начал старший брат, потом я. Всего нас трое братьев в семье. Мать не соблюдает. Первый обыск в Крыму, как я знаю, в 2014 году был у моего младшего брата, а также у одного члена Меджлиса и еще нескольких братьев.

– Были какие-то знаки, сигналы, что к вам могут прийти сотрудники ФСБ?

– Особых каких-то знаков не было, потом уже говорили соседи, что около дома стояла какая-то машина ночью накануне. Но никто не предупреждал, у нас в поселке не компактно проживают крымские татары, много сторонников Путина, России. Морально был готов, что придут. Братья некоторые стриглись, покупали хорошую одежду и даже спали в ней, ожидая визита (сотрудников ФСБ – КР). Были до того у единоверцев обыски. Я жил в то время у тестя с тещей, в одном доме на этом участке ремонт шел, а в другом мы жили. Утром, время утреннего намаза, теща говорит: «Люди какие-то по двору ходят». Я сразу понял, что за мной. Постучали, сказали: «Открывай, а то сломаем». Я открыл. Вывели во двор. Показали постановление. Ну, я не все запомнил, ситуация стрессовая была, помню фамилию Палагин (начальник крымского управления ФСБ России Виктор Палагин – КР), помню, что написано было «осмотр». Я им указал на это – осмотр, а не обыск. Один кричал, мол, что, самый умный? Я отказался подписывать, потребовал, чтобы понятых других привели. Они своих привезли из Симферополя. Обыск был достаточно формальным. Один ходил со мной, «это открой, там покажи». Я открывал, показывал. Потребовали компьютер, сказали, что с ноутбука я не мог это делать.

– Что именно делать?

– Администрировать группу. Они, похоже, хотели переписку какую-то найти, какую-то базу данных. Но компьютер был в другом месте, они его, хвала Всевышнему, не нашли. Потом забрали наши с женой гаджеты, книгу тещи «Крепость мусульманина». Сказали, что надо провести экспертизу, но у них нет эксперта, в Симферополь поедем. Я сказал, что можно в райотделе полиции, в 900 метрах от дома. В результате посадили в машину, когда я увидел, что везут из поселка, я стал возмущаться, на меня надели наручники и мешок на голову. Я слышал, как завели в помещение на первом этаже. Потом я практически все время там находился.

​– О чем спрашивали? Что хотели?

– Сначала просто спрашивали имя, фамилию. Я сослался на 51 статью Конституции России (разрешает не свидетельствовать против себя – КР), потребовал адвоката. Посмеялись. Пришел человек, который дома у меня был и грубил там, по голосу я его узнал. Сказал, что он мой адвокат, и ударил в грудь. Потом все повторилось, но удар был уже по затылку. Сказали, что вариантов два: или я потеряю здоровье и буду делать, что скажут, либо я буду делать, что скажут, но со здоровьем останусь. Потом били током, к ягодицам прикрепляли и били. После этого я стал отвечать, но уклончиво, неконкретно. Спрашивали, в какую мечеть хожу, что знаю о Хизбе, вел ли группу «ВКонтакте». Я сказал, что вел, но не я один. У меня на ноутбуке «Тор» стоял (анонимайзер – КР), спросили: зачем. Я объяснил: чтобы читать «15 минут», «Крым.Реалии».

​Потом меня опять били током, уже более сильными разрядами и по-другому прикрепляли провода. И еще садились на спину, так что двигаться вообще было невозможно. Я начал кричать, они начали чем-то закрывать рот, чем-то типа уздечки. Я потерял сознание. Боль была страшная, язык онемел, говорить не мог. Они, похоже, водой плеснули, изо рта вода лилась, когда очнулся. На голове мешок, не видно ничего. Тогда меня подняли, посадили, мешок сняли, в глаза смотрели. У меня рука и нога дергались. Рот открыт, один кричит, что ты обманываешь. Чувствовал, что они что-то тыкают, на ноги наступали, проверяли, есть реакция или нет. Я не реагировал на это. Опять одели мешок и оставили меня. Один все время мешал мне голову откинуть, опереться, дергал меня все время. Так продолжалось часа три. Дали воды попить. Я на полу поспал немного. Приходила женщина в белом халате, сказали –​ травматолог. Померили давление, сделали укол. Она меня за челюсть дернула –​ больно. Она сказала: «Чего ты врешь? Мы тебе укол сделали!» Ушла, меня опять током бить (начали –​ КР). Тогда уже добивались, чтобы рот закрыл, который я не мог сразу закрыть. Потом угрожали в зад засунуть трубку и колючую проволоку, обещали привести жену и сделать с ней так же. После этого я согласился подписать протокол допроса.

​– Что они написали в протоколе?

– О том, что я нашел в 2014 году тротил, патроны, потом перепрятал их у Симферопольского водохранилища, что я являюсь сторонником организации «Хизб ут-Тахрир», что проходил обучение, получал литературу от таких-то людей, имена какие-то были, некоторых знал, некоторых не знал. Что я в соцсетях работал. Потом заставили подписать бумагу, что я сам вышел из здания ФСБ на бульваре Франко (в Симферополе –​ КР), 13 числа в 16:00, ночевал в парке Гагарина, не хотел ни с кем общаться и пришел с повинной добровольно. А также заставили подписать, что я «добровольно согласился сотрудничать с органами госбезопасности». В чем именно должно сотрудничество заключаться, указано не было. На видео записали, я это своими словами сказал. На следующий день вывезли в лесополосу, там показали, где был тайник с тротилом якобы, я потом под запись это повторил. По их сценарию, меня через полгода должны были судить, и я должен был получить три года условно. Сказали, что дадут своего адвоката, чтоб не обращался к Курбединову (крымскому адвокату Эмилю Курбединову –​ КР) и другим адвокатам независимым. Сказали, что это время, три года, должен буду работать на них. На случай если я попробую соскочить, пригрозили передать СМИ мою расписку о добровольном сотрудничестве.

​– Как вы считаете, они решили, что смогли сломить вас?

– Да, думаю у них было такое чувство. После того, как я все подписал, они увидели во мне своего человека. Начали рассказывать, что они татар не преследуют. Мне сказали, что я виноват, ничего лично против меня не имеют. Они, как я понял, основывались на показаниях задержанных в России парней, которые со мной группу вели «ВКонтакте», один где-то в Сибири или в Поволжье, другой на Кавказе. Парни эти сидят.

– После того, как вас отпустили, куда вы обращались?

– В две больницы меня не приняли, только с третьей попытки, по «скорой» попал. Экспертизу сделали. В прокуратуру обращались. Крым я покинул через несколько дней, дома ночевал только один раз.

– Как пересекали границу с материковой частью Украины?

– Пропустили без проблем, и российские пограничники, и украинские. Паспорт мне вернули после того, как отпустили. В Украину заезжал по украинскому паспорту, из Крыма выезжал по российскому.

– К украинским правоохранительным органам обращались?

– Приехал в Херсон. Там у меня сестренка живет с мужем, отдохнул. Пошли в офис представителя президента в Автономной Республике Крым. Потом в СБУ все подробно написал. Судмедэксперта прошли, следы от пыток долго оставались. Они ничего не будут делать. В прокуратуре сказали, что не смогут повлиять. Но сейчас все дела собирают, когда Крым вернется в Украину, то будут все это поднимать, все эти люди будут наказаны.

– Как ваше здоровье сейчас? Что собираетесь делать?

– Я через 3 дня лег в больницу, дней 15 лежал. Подлечили. Собираюсь жить.