«Большой посредник» на Ближнем Востоке

Президент России Владимир Путин побывал с третьим визитом в Иране – первый раз он был в Тегеране ровно 10 лет назад, в октябре 2007 года, второй раз – два года назад, в ноябре 2015-го года. На этот раз Путин ездил в Тегеран на трехстороннюю встречу Азербайджан-Иран-Россия, на которой обсуждались проблемы Каспия, экономика и безопасность. Однако, если с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым Путин видится часто, то с лидерами Ирана, в особенности с его верховным лидером, аятоллой Али Хаменеи, гораздо реже.

Десять лет назад президентом Ирана был Махмуд Ахмадинежад, настроенный жестко антиамерикански, в то время как Владимир Путин имел тогда дружеские личные отношения с завершающим свой срок президентом США Джорджем Бушем-младшим. Теперь уже сам российский лидер в антиамериканской риторике близок к своему иранскому собеседнику 10-летней давности, и это было вполне использовано принимающей стороной.

Аятолла Али Хаменеи, встречаясь с Владимиром Путиным 1 ноября, предложил российскому президенту вместе выступить против Соединенных Штатов в финансовой сфере: «Мы можем нивелировать санкции США, изолировав их несколькими способами, такими, как отказ от доллара, заменив его на национальные валюты при двусторонних или многосторонних транзакциях».

Российская сторона оставила это предложение без комментариев, но в целом визит Путина в Иран и его переговоры с руководством этой страны были явно на дружеской ноте: в частности, Путин подтвердил, что Россия намерена придерживаться «Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе», который подвергается критике со стороны президента США Дональда Трампа.

Администрация президента Ирана Хасана Рухани по итогам российско-иранской встречи выпустила заявление, в котором было сказано, что две страны успешно борются с терроризмом: «Сотрудничество России и Ирана оказывает важное влияние на процесс борьбы с терроризмом в регионе, и эти связи и консультации очень важны на последних этапах борьбы». Многие обратили внимание на выражение «последние этапы», предположив, что речь идет в основном о наступлении в Сирии войск Башара Асада при поддержке военных из России и Ирана.

Руководство Ирана, судя по этому заявлению, осталось вполне довольно итогами приезда Владимира Путина в Иран: «Во время встречи делегации двух стран заключили ряд позитивных соглашений в различных сферах, в том числе в энергетике, в развитии мирного атома, и в транспортной сфере. Тегеран приветствует активное участие российских инвесторов в крупных инфраструктурных проектах, включая промышленность, энергетику, строительство и развитие железных дорог».

После поездки в Тегеран Владимиру Путину позвонил президент Франции Эммануэль Макрон, и российский президент рассказал французскому коллеге о том, насколько решительно Иран будет отстаивать сделку с Западом по своей ядерной программе. Стоит напомнить, что позиция Франции в этом вопросе схожа с позицией России – Париж считает, что сделку с Ираном надо сохранять, и наблюдатели расценили этот жест Макрона и Путина как сигнал Дональду Трампу.

Таким образом, Владимир Путин, недавно принимавший в Москве короля Саудовской Аравии и регулярно общающийся с президентом Турции Эрдоганом, охватил своей активностью и Тегеран, который находится с Эр-Риядом в состоянии «холодной войны», а в отдельных местах – и вполне на стадии горячей «прокси войны» (войны чужими руками – КР). Означает ли это, что российский лидер пытается стать эффективным посредником в решении проблем Ближнего Востока?

Владимир Сажин: Путин мог в Тегеране обсуждать вопросы будущего Сирии

Эксперт Института востоковедения РАН Владимир Сажин в интервью Русской службе «Голоса Америки» отмечает, что он увидел в визите Путина в Иран именно посредническую роль: «Сейчас будет идти жесткая борьба за будущее Сирии, поскольку там сконцентрированы интересы очень многих игроков, как внутренних, сирийских, так и внешних. Россия и Иран, которые активно действуют в Сирии, тоже являются такими игроками, но взгляды России и Ирана на будущее Сирии несколько расходятся».

«Вы знаете, что ни Израиль, ни Саудовская Аравия не желают видеть в Сирии не только ни одного иранского солдата или бойца «Хезболлы», но и вообще любого иранского присутствия. А Россия имеет хорошие отношения и с Саудовской Аравией, и с Израилем. Мне кажется, что президент Путин здесь выступил большим посредником, неофициально, конечно, но он выражал, наверное, озабоченность этих двух стран, и не только их, активностью Ирана в Сирии. Это, возможно, один из главных вопросов, которые там обсуждались», – предполагает эксперт.

Владимир Сажин считает, что «если Иран будет настаивать на своем широкомасштабном присутствии, в первую очередь военном присутствии в будущей Сирии, то это чревато серьезными последствиями для безопасности не только Сирии, но и всего региона». Эксперт уверен, что высказывание аятоллы Хаменеи по поводу доллара нельзя воспринимать как предложение с расчетом на реальные действия: «Это исключительно пропагандистское заявление, направленное на внутреннюю аудиторию. Ясно, что ни Россия, ни Иран не обладают значительными финансовыми возможностями, чтобы даже в небольшой степени отказаться от доллара как средства взаимных расчетов. Даже если мы представим, что расчеты будут проходить в рублях или реалах, все равно в основе будет находиться доллар как мировая валюта. Поэтому эти слова – просто такой красивый пассаж верховного лидера для населения Ирана».

Михаил Крутихин: предложение «изолировать США» – бесперспективное

Партнер аналитической компании Rusenergy и специалист по Ближнему Востоку Михаил Крутихин также считает, что никаких успешных действий России и Ирана с целью «нивелировать США» в финансовой или какой-либо другой сфере не будет: «Когда мы видим, что руководитель Ирана заявляет о том, что они солидарно с Россией будут изолировать США, то это, мне кажется, бесперспективное направление. Мы же видим, что, например, в Сирии работает широкая международная коалиция, в которую входит больше 90 стран во главе с США. А в коалицию, которую объявила Россия, входят только Иран, сама Россия, террористы «Хезболлы» из Ливана и режим Асада. Это широкой коалицией не назовешь. Это просто, возможно, каким-то образом затруднит планы международного сообщества по нормализации ситуации в Сирии, но не больше».

При этом аналитик нефтегазового сектора говорит, что Россия и Иран могут достаточно успешно согласовывать свои экономические действия, что может приводить к их дальнейшему сближению: «Еще когда существовал Советский Союз, а в Иране был шах, сотрудничество было очень бурным и плодотворным. Иран нам поставлял газ, а мы за этот газ построили в Иране больше 200 промышленных предприятий – от металлургического комбината в Исфахане до рыборазводных хозяйств.

Шло военное сотрудничество, мы им поставляли военную технику, причем в огромных количествах – от автомобилей до плавающих танков. В принципе, если у России и Ирана есть взаимное стремление обмениваться какими-то товарами, то это, конечно, прекрасная возможность и для России – заработать, и для Ирана – прорвать стену, образовавшуюся вокруг этой страны».

Михаил Крутихин считает, что этому сближению Москвы и Тегерана никак не помешает энергетическая конкуренция: «По газу никакой конкуренции нет, поскольку газ из двух стран направлен на разные рынки. По нефти, в принципе, тоже: хоть это и глобальный рынок, но здесь каждая страна – конкурент любой другой стране, и нет такого подхода, что Россия своей нефтью будет откуда-то вытеснять Иран, а Иран своей нефтью будет вытеснять Россию. Так проблема вообще не стоит».