Из России: «Не ломайте мне судьбу»

18-летнего курсанта петербургской Военно-космической академии им. Можайского Вадима Осипова обвинили в терроризме.

Об этом Радио Свобода сообщил его адвокат Виталий Черкасов со ссылкой на пресс-службу судов Санкт-Петербурга. По его словам, сразу после возбуждения дела весной этого года Осипова обвинили по статье "склонение, вербовка либо иное вовлечение лиц в совершение теракта". Но в конце следствия ему добавили "подготовку к совершению теракта группой лиц". По этой статье молодому человеку грозит срок лишения свободы вплоть до пожизненного.

Вадим Осипов – сирота, в академию поступил после окончания кадетского училища в Оренбурге, увлекается чтением "шпионской" литературы. Его арестовали 10 апреля – за то, что после теракта в метро Санкт-Петербурга Осипов нарисовал план захвата казармы своей академии и изучал его на занятиях. Преподаватель сообщил об этом руководству учебного заведения, и у Осипова начались неприятности. Позже у него нашли книги из перечня экстремистских материалов.

Военное следственное управление по Краснознаменскому гарнизону возбудило в отношении Осипова уголовное дело по статье "содействие террористической деятельности". Сейчас он пребывает в Петербургском СИЗО-1 ("Кресты").

Издание РБК сообщает, что еще весной Осипов написал письмо министру обороны Сергею Шойгу. Он попросил главу военного ведомства "дать команду разобраться и не позволить ошибке сломать [ему] жизнь". "Мне больше не к кому обратиться, мама моя умерла, отца я не знаю", – писал Осипов.

"Меня подвела моя любовь к шуткам и увлечение историями про диверсантов, про которых я много читал в книжках и смотрел фильмы. Я всегда гордился русским разведчиком [Николаем] Кузнецовым. Хотел быть похожим на него, чтобы в случае опасности для России принести такую же пользу нашей стране. Но все мои мечты рухнули 4 апреля, когда на занятиях в академии преподаватель обнаружил у меня лист из тетрадки, на котором я нарисовал схему нашей казармы", – отметил Осипов. Он уточнил, что стал размышлять о том, как защитить казарму, после нападения на часть в Чечне и после теракта в метро Санкт-Петербурга.​

По данным СМИ, следствие утверждает, что в январе 2017 года Осипов якобы ездил в Рязань, где принял ислам. В письме к Шойгу Осипов сообщил, что "никогда не был в Рязани и считает себя атеистом". Он также признал, что в разговорах с другими учащимися часто шутил про взрывы и террористов.

В терроризме курсанта военного вуза заподозрили из-за того, что он скачал на свой телефон книгу "Русская кухня. Азбука домашнего терроризма", которая включена в Федеральный список экстремистских материалов. Также у него изъяли план казармы с пометками "о том, как можно ее захватить группой лиц без оружия с последующим доступом в комнату хранения оружия". Показания на Осипова дали четверо его сокурсников.

О том, как увлеченный книгами курсант в одночасье превратился в террориста, Радио Свобода рассказал его адвокат Виталий Черкасов:

– 3 апреля этого года в Петербурге произошел теракт в метро. Естественно, что спецорганы находились в серьезном режиме, осуществляли оперативно-розыскные мероприятия. Трагедия обсуждалась среди всех жителей Петербурга, в том числе среди курсантов Академии имени Можайского. Это подтолкнуло моего подзащитного к тому, что он решил составить план захвата казармы, в которой проживал. Как он мне впоследствии пояснял, в связи с событиями, связанными с террористическими угрозами, в академии часто проходили операции "Антитеррор", курсантов вооружали – бронежилеты, каски, автоматы. И они выполняли определенные вводные, к примеру, – защита какого-то объекта академии от террористического захвата. Они сначала в учебной аудитории теоретически разбирали данное задание, потом выходили на местность и осуществляли якобы оборону, удержание данного объекта, – рассказывает Виталий Черкасов.

Именно это и привело к тому, что Вадим решил смоделировать события, связанные с воображаемым захватом казармы – выявить слабые места в защите и обратить на них внимание. Это занятие настолько его увлекло, что он продолжал изучать схему казармы даже на уроках. Это привлекло внимание одного из преподавателей, который и дал ход делу:

– Все это происходило на уроке истории. Преподаватель подошел к нему, потребовал, чтобы он этот листок передал ему. Вадим сначала вырвал листок из тетради, порвал его, но после долгих уговоров отдал преподавателю. Преподаватель ознакомился с листом и сообщил по команде. В этот же день с курсантом встретился оперуполномоченный ФСБ и взял с него объяснение. 8-го числа его вновь опрашивают два сотрудника ФСБ под видеокамеру, и в ночь с 8-го на 9-го его задерживают прямо в духе 30-х годов прошлого столетия, – говорит адвокат.

В последний раз он виделся с Вадимом на прошлой неделе, по словам защитника, парень держится стойко и ни в чем не сознается:

– Все это время он говорил, что ему не в чем признаваться. Но в доверительном разговоре представители следственного отдела говорили: "Ну, подожди, сейчас закончим расследование. Ты ознакомишься со всем объемом предъявленных обвинений. Посмотришь, какие доказательства мы добыли в ходе изучения уголовного дела, может быть, тогда у тебя отношение изменится. Может быть, ты более трезво будешь смотреть на всю эту ситуацию". После таких слов возникали опасения, что, видимо, нам что-то готовят серьезное. Началось изучение материалов уголовного дела. И после этого я прихожу в СИЗО к Вадиму. Он меня встречает с широкой улыбкой и говорит, что "я ничего не нашел такого, чтобы позволило мне изменить свою позицию. Я вновь настаиваю на том, что я невиновен".

Что же заставило курсанта нарисовать схему казармы и представить, что ее захватывают террористы? Его адвокат считает, что обладающий богатым воображением молодой человек действительно увлечен всякой шпионской литературой:

– Он мне объяснил, что с детства увлекается военной тематикой. Ему интересно было изучать книги, смотреть кинофильмы – все, что связано со шпионами. Как мы в свое время говорили про разведчиков, он сейчас их называет "шпионами" и "диверсантами" . Он начитался подобной литературы. И когда закончил Оренбургское кадетское училище, встал вопрос – куда поступать дальше? Но все выпускники, как правило, поступают в военные учреждения. И так получилось, что ему предложили поступать в Академию имени Можайского. И когда он стал обучаться, в первый же месяц он понял, что не туда попал. Он очень завидовал своим друзьям, которые поступили, – кто в Новосибирске в какое учебное заведение ГРУ, кто-то в Рязанское воздушное училище. Он говорил: "вот ребята занимаются серьезным военным искусством. Они будут серьезными военными с познаниями в плане диверсионной деятельности, а я буду тыловой крысой". В то же время все отмечают (и психологи, которые с ним общались, когда он учился в Оренбургском кадетском училище, и психологи, которые его вели в Академии имени Можайского, и после возбуждения дела), что он очень увлеченный человек, что у него очень развита фантазия. Если он берет какую-то тему, он на нее "западает", со всех сторон ее рассматривает, обсуждает. Он говорил мне: "мы с друзьями в Академии имени Можайского, в своей учебной группе, всегда обсуждали с интересом случаи терактов, которые происходили в нашей стране". Это все обсуждалось довольно увлеченно курсантами, но если потом все остальные переключались на другие темы, он продолжал этим интересоваться и дальше, – говорит адвокат Виталий Черкасов.

По мнению психолога Ольги Маховской, невеселая история Вадима Осипова еще раз доказывает, что российская власть боится молодых людей с нестандартным поведением:

– Вспомните историю Варвары Карауловой, совсем недавнюю историю Вадима Десятниченко, который выступил в бундестаге. Власти напуганы молодыми и боятся их неожиданного поведения. Эти случаи показывают, насколько радикально власти настроены против молодых. Мне кажется, что Вадим также попал под прицел этой подозрительности. Особенность ситуации в том, что он сирота. А у этих детей по биографиям всегда особо нарушенные чувства защищенности. И огромный интерес, который они испытывают с детского сада ко всяким приключенческим историям или каким-то катастрофам, из детского фантазирования вытекает в поиск защиты. Главный мотив этого интереса – это не нападение и теракты, а поиск ответа – как повести себя грамотно, чтобы уцелеть. Им эту проблему приходится решать самостоятельно в своем воображении, поскольку рядом нет ни одной надежной фигуры. Я думаю, что именно в этом глубина трагизма этой истории, – полагает Ольга Маховская.

По ее мнению, поведение Вадима объясняется его "нарушенным чувством базовой привязанности к миру и глубокой тревожностью" – вот почему он шутит со сверстниками на тему терроризма:

– Психологи это знают и обращают на это внимание. Скорее всего, это проблема устаревшая, уже укорененная в его структуре личности, потому что первые фантазии о том, как себя спасти, возникают где-то лет в 6-7, когда ребенок сталкивается с ужасом этого мира, понимая, что только случайно можно выжить, когда тема о жизни и смерти впервые встает перед ним. У сирот это по-особому, это становится главной темой. Это не просто фоновая тема. Мне особо всегда жалко мальчиков, потому что взрослые люди и женская часть нашего общества не понимает, насколько в этом смысле мальчишки уязвимы. Потому что все культурные диспозиции и установки, которые есть и в фильмах, и в сказках, предписывают особо трудную историю именно для мальчишек. И задача, миссию, которую они должны выполнить – спасти мир как минимум и выжить, – рассуждает Ольга Маховская.

По мнению эксперта, Вадим Осипов относится к типу молодых людей, которым не место на военной службе. С самого начала своего сиротства он нуждался в квалифицированной психологической помощи, которой был лишен в силу разных обстоятельств:

– Это не всем по плечу. Есть такие особенности темперамента, детские травмы (сиротство – одно из самых страшных детских травм), которые не совместимы с жизнью в условиях казармы. Никто не обратил внимания на то, что за этими постоянными, навязчивыми разговорами скрывается глубокая психологическая проблема. Парню нужна была поддержка и разговор в ежедневном режиме. Вот эти показательно-карательные мероприятия по отношению к молодым очень жестоки. Они, на самом деле, их только отпугивают. Они не скоро придут к нам со своими разговорами. Наказание Вадима чрезмерно публично, здесь появляется фактор стыда, а когда тебя судят на миру, не давая возможности защититься и оправдаться, это уничтожает личность. Его просьба не ломать его судьбу меня лично очень задела, потому что речь действительно идет о ломке судьбы и предчувствии ее краха, – уверена психолог Ольга Маховская.

Журналист Григорий Пасько, в 2001 году признанный виновным в государственной измене в форме шпионажа и приговорённый к 4 годам лишения свободы, уверен, что курсант Осипов, конечно же, не хотел устраивать террористический акт, но никого в ФСБ это не волнует:

– Таким, как этот парень, надо понимать и всегда думать о том, что время шуток прошло с момента закрытия передачи "Куклы" на НТВ. Юмора в этой конторе не понимают. Исход для него, я думаю, может быть грустным, потому что в год столетия ВЧК всем чекистам хочется медальку. А тут такой удобный случай. Я встречал людей в той системе, которые искренне во все это верят. Поэтому вполне могут искренне полагать, что он террорист. Там уровень интеллекта такой, что они могут и это расценивать, как угрозу родине. А то, что это сделано для галочки – это безусловно. Мне, например, очень давно хочется увидеть судебный процесс (хотя бы частично открытый) над настоящим, а не липовым террористом или шпионом. Каждый год перед 20 декабря чекисты докладывают всей стране, что они ежегодно ловят около 400 террористов и шпионов в год. Дайте хотя бы один процесс одного настоящего шпиона, а не какого-то курсанта или женщин, которые снимали на телефоны эшелоны, – считает журналист.

​– ​Есть какое-то понимание, насколько эффективной структурой сейчас является ФСБ? Ведь ей выделяются такие огромные деньги, огромные ресурсы, там работает очень много людей...

– Я не знаю, чем они занимаются. Я знаю, что эта система неэффективна, и за родину, честно говоря, страшно. Пока я вижу, что большинство из этих "шпионов", которых они якобы поймали – это женщины с детьми и юмористы, которые рисуют схемы казармы. А ведь где-то есть настоящие шпионы и террористы. Но за этой организацией нет никакого контроля – ни парламентского, ни судебного, ни прокурорского. Отсюда их вседозволенность, – уверен журналист Григорий Пасько.